Новая Зона. Территория «Вятка» - Юрий Евгеньевич Смирнов

но его возглас потонул в прощальном гудке, который по случаю отхода дал Костров. Поезд начал медленно отползать от перрона.

– Бывайте, мужики! – Толик наконец захлопнул дверь тамбура и приник лбом к стеклу, в очередной раз прощаясь с «Вяткой».

На платформе остались трое – старожилы Рябой и Волкогонов и совсем молодой проводник Петр, которого еще ждали впереди первые ходки с клиентами.

– Когда теперь он вернется снова? – Птенцу не терпелось приняться за работу и вновь отправиться на Территорию.

– Кто его знает? – пожал плечами Волкогонов. – Может, через пару месяцев, а может, вовсе никогда.

Волкогонов подождал, пока поезд скроется за поворотом, и побрел к зданию вокзала, где все еще торчали остальные проводники, которые теперь травили байки о своих ходках.

– Извините, Вячеслав Алексеевич! – шепотом обратился к Рябому Птенец. – А это правда, что Николая Ивановича на Большой земле ждет супруга?

– Супруга? У Волка? А, ты про письма, которые он отправляет с машинистом? – не сразу сообразил Рябой. – Это довольно сложно объяснить, браток… – Проводник задумчиво почесал щеку. – Нет у него никакой жены. И детей нет. И не было отродясь.

– Как же так? – оторопел юноша.

– Это «Вятка» убедила его, что они существуют на самом деле, чтобы он наконец покинул Территорию, – объяснил Рябой. – Она как будто боится его, даже не знаю, по какой причине. Может, не желает раскрывать все свои секреты? А он же дотошный и сообразительный, он до всего докопается.

– Ничего себе… – Глаза Птенца буквально полезли на лоб, он никак не ожидал, что не только люди опасаются аномальных земель, но и сама «Вятка» может кого-то побаиваться.

– Ты тоже держи ухо востро, братишка, – посоветовал ему Рябой. – «Вятка» и в твоей голове может нащупать что-нибудь эдакое…

Птенец судорожно сглотнул и поплелся в здание вокзала, откуда проводники стали потихоньку расходиться по своим домам.

Волкогонов вышел из помещения и снова уселся на старую скамью, где совсем недавно вместе с Рябым ждал прибытия поезда. Рябой немного помедлил, затем вышел следом и уселся рядом, остановив взгляд на шумящих соснах.

– Ты как, Коля? – Он редко обращался к Волкогонову по имени, но сегодня у него появились вопросы, на которые он непременно хотел бы получить ответы – не от проводника по прозвищу Волк, а именно от своего друга.

– Нормально, – лаконично ответил Николай, размышляя о свойствах револьвера, который по-прежнему лежал у него в кармане.

– Я тут подумал… – Рябой не знал, с чего начать серьезный разговор. – В общем, тебе не кажется, что все эти люди самоубийцы?

– Была такая мысль, – не стал отрицать Волкогонов, – особенно когда я разглядел на шее Сложного странгуляционную борозду. Сперва подумал, что его пытались убить, но позже понял, что он сам хотел свести счеты с жизнью.

– У Ирины… у моей клиентки, – уточнил Рябой, будто Волкогонов сам не сообразил, о ком именно идет речь, – у нее шрамы на запястьях.

– Полагаешь, что они пришли сюда, чтобы найти свою смерть? – прямо спросил Николай, не дрогнув ни единым мускулом.

– Почему бы и нет, раз там – вне Территории – они не смогли решить свои проблемы таким образом?

– Знаешь, мне иногда кажется, – вдруг отрешенно промолвил Волкогонов, – что все наши клиенты на самом деле уже давно мертвы.

– В каком это смысле? – растерялся Рябой.

– Мне кажется, что мы не просто проводники по таинственной Территории. Мы проводники через Чистилище. – Он сделал небольшую паузу. – Мы помогаем пройти грешникам, чтобы очиститься от грехов и скверны, и тот, кому это не удается, попадает прямиком в ад.

– А эти, которые на поезде, значит, на небеса поехали? – хохотнул Рябой, но улыбка быстро слетела с его губ, когда Волкогонов с укором посмотрел на него.

– А почему бы и нет? – Николай снова отвел глаза и посмотрел в лес. – Может, это наша повинность – скитаться по Чистилищу до тех пор, пока Господь не решит, куда же нас все-таки отправить.

– Да ну тебя! – махнул рукой Рябой. – Нагнал жути.

– Ты спросил – я ответил, – спокойно подытожил Николай, пожав плечами. – А знаешь, что забавно? – вдруг усмехнулся он. – Проводников снова стало семеро. Место Шабарова занял Птенец, паритет восстановился.

– Хорошо, что проводников не двенадцать, а не то я бы точно поверил, что мы все находимся в самом настоящем Чистилище. По числу апостолов. Ладно, пришло время отсыпаться и отдыхать, – напомнил Рябой. – И если ты не против, то я приглашаю тебя на чашечку свежего кофе, а то я так соскучился по нормальному кофе, что порой готов идти за ним прямо по рельсам.

– Я как-то ходил по рельсам, – почему-то вспомнил Волкогонов.

– И что? – заинтересовался Рябой.

– Ничего, – спокойно ответил Волкогонов, – вернулся на «Вятку» с противоположной стороны, будто весь земной шар обогнул.

– Так себе история, – нашелся с комментарием Рябой, давно догадывавшийся, что пешком с «Вятки» нельзя убраться.

– Извините! – Из обшарпанной двери вокзала показалась лохматая голова Птенца. – Я тут как бы не местный, где мне теперь поселиться?

– Пойдем, что ли, покажем молодому, что здесь к чему.

Рябой с хрустом потянулся и дождался, пока Волкогонов встанет со скамьи.

Три фигуры удалялись от станции Бекетово, еще не подозревая, что вскоре поезд привезет новых клиентов и один из проводников уйдет в свою последнюю ходку, навсегда превратившись в легенду «Вятки».