Орлы на войне - Бен Кейн

Если Тулл прав в своих подозрениях, размышлял Туберон с еще большим злорадством, то, перехватив его письмо, он получил отличный шанс присвоить себе чужую славу. Разве можно представить себе более блестящее начало карьеры, чем разоблачение коварных замыслов германца? Злосчастный эпизод с угонщиками скота будет забыт. В Риме отец и даже сам Август услышат о проявленной им инициативе. Его имя будет у всех на устах…

Туберона не заботило то, что у него не было германца-раба, который мог бы подслушать слова воинов Арминия о засаде. Если Вар потребует от него привести к нему «свидетеля», можно будет воспользоваться финикийским купцом, продававшим в лагере вино. Этот пройдоха – опытный и убедительный лжец. Накануне Туберон поймал его на лжи, заказывая дорогое выдержанное вино, а все потому, что знал его реальную цену. Трибун не сомневался: за несколько золотых монет финикиец продаст родную мать. Уговорить его поклясться, что он якобы подслушал разговор нескольких херусков, не составит особого труда.

Впрочем, Туберон придержал свою прыть. Предположения Тулла пока еще оставались предположениями. Доказательств не было, лишь слова двух германцев – одного раба и одного вождя, у которого, кстати, могли быть свои причины очернить Арминия в глазах Рима. Если Тулл ошибается, то, дав ход его письму, он, Туберон, может поставить себя в крайне дурацкое положение. Более того, вручив его Вару, тем самым поставит крест на своей карьере. Осторожность – вот что самое главное, решил Туберон. В разговоре с наместником лучше зайти издалека, начав с туманных намеков. Если Вар клюнет на эту наживку, он продолжит дальше. Если же нет, то разговор можно будет на этом и закончить. Вар так и останется в неведении.

Увы, на следующее утро мечты Туберона о славе обратились в прах. Он пришел к Вару рано и сразу получил приглашение пройти в кабинет наместника. Кстати, тот пребывал в прекрасном расположении духа. Увы, стоило Туберону лишь намекнуть на возможное предательство со стороны Арминия, как Вар тотчас ощетинился. Более того, грудью встал на защиту херуска, громко перечисляя его достоинства. Трибун был вынужден в строчном порядке сменить тактику. Выругавшись про себя, он попытался зайти с другой стороны – мол, до него дошли лагерные слухи о том, что среди племен назревает мятеж.

Вар презрительно отмахнулся от его слов, заявив, что его источники об этом умалчивают. Затем наместник улыбнулся и посоветовал трибуну не волноваться: в этом году его еще ждут иные битвы, помимо уничтожения отряда узипетов-мародеров. Решив, что Тулл ошибается, а осмотрительность – обратная сторона доблести, Туберон ответил Вару виноватой улыбкой и поблагодарил за понимание.

Радуясь тому, что не попался, однако злясь, что едва не выставил себя круглым дураком, трибун бросил письмо в отхожее место рядом со своей казармой.

* * *

Прошло два дня. От Вара не последовало никакого ответа. Арминий спокойно расхаживал по лагерю, муштровал на плацу своих ауксилариев и водил их в дозоры, что не могло не настораживать. Тулл понятия не имел, дошло ли до наместника его письмо, однако монетка, которую он дал писарю, склоняла его к мысли, что все-таки дошло. Тогда почему Вар ничего не предпринял? Тулл не знал, что ему думать. По идее наместник должен был хотя бы расспросить его о том, что ему известно. Не желая выходить за рамки своих полномочий, Тулл решил выждать время в надежде, что в самые ближайшие дни его вызовут к Вару.

Но дни шли, а его никуда не вызвали.

Так минула неделя. В конце концов случайная встреча с Арминием подтолкнула его к действию. Стоя у главного входа в лагерь, Тулл разговаривал с начальником караула, своим старым приятелем. Надо сказать, что стояли они так, что с той стороны насыпи их не было видно. Поэтому Тулл услышал голос Арминия раньше, нежели увидел его самого. По голосу херуска он понял, что тот чем-то раздражен. Центурион, сам не зная почему, приложил палец к губам, призывая своего друга умолкнуть, и переместился ближе к воротам. Выглянув из-за стены, он увидел, что к лагерю с отрядом ауксилариев скачет Арминий. Яростная жестикуляция херуска подтвердила догадку Тулла – он был чем-то раздражен. К сожалению, римлянин не смог разобрать его слов. Его интерес – или, лучше сказать, любопытство – лишь усилился, когда при подходе к воротам Арминий приказал своим воинам замолчать. «Почему он это сделал?» – задумался Тулл. Большинство римлян не понимали местного наречия.

Несмотря на все свои подозрения, он понимал: было бы крайне нелогично приписывать германцу недобрые намерения. Расстроенный Тулл повернулся к своему другу и с наигранным смехом объяснил, что ему-де показалось, будто из патруля возвращаются его солдаты, и он хотел узнать, что они там говорят.

Возможно, этим все и кончилось бы, но в следующее мгновение странное поведение Арминия заставило его переменить свое решение. Въехав в лагерь, херуск дружески поздоровался с Туллом. Обычно так здороваются с друзьями, которых не видели двадцать лет. Насупленные брови уступили место сияющей улыбке.

– Как давно мы не делили с тобой мех хорошего вина! – воскликнул Арминий. – Приходи сегодня вечером в мою палатку, и мы исправим это дело.

Тулл пробормотал слова благодарности, а сам подумал: «Нет, этот пес точно что-то замыслил. Я непременно должен поговорить с Варом».

Центурион не был уверен, когда ему лучше нанести визит Вару. Рано утром? Но вдруг наместник будет не в духе? Чуть позже – и тогда ему придется вести борьбу с целой армией таких же, как он, просителей. Прийти в обеденное время – значит проявить себя невоспитанным невежей. Во второй половине дня Вар обычно работает с документами и занят другими делами. В конечном итоге Тулл пришел к выводу, что идеального времени нет. Убедив себя, что наместник согласится его выслушать, он в обеденное время зашагал к преторию.

Вара он застал на месте – что ж, прекрасное начало. Как только дежуривший у двери часовой объявил о прибытии центуриона, Тулла без задержки пропустили внутрь, что также внушало надежду. Ожидание в атриуме тоже было недолгим. Правда, ладони все равно успели вспотеть, а желудок стянуло тугим узлом. К Вару его проводил Аристид. Тулл знал его плохо, но в целом грек производил впечатление человека достойного.

– Хозяин в хорошем настроении, – доверительно сказал он, когда они вошли в центральный внутренний двор. – Повар приготовил рагу из оленины, которую они с Арминием добыли вместе на охоте.

Тулл был готов с кулаками обрушиться на ближайшую стену. Арминий, пусть даже незримо, будет присутствовать на этой трапезе… Увы, Тулл был бессилен что-то с этим поделать. Поэтому он расправил плечи и причесал пятерней гребень на шлеме, чтобы все перья стояли прямо.

– Ты просто красавец, центурион, – шепнул ему Аристид.

Тулл нервно улыбнулся в ответ, и они зашагали к Вару. Наместник сидел за столом, явно накрытым для изысканного обеда. Здесь были блюда с хлебом, овощами, рыбой, мясом, стояли кувшины с вином. Аристид объявил приход Тулла. Вар поднял глаза и с улыбкой указал на стул.

– Спасибо, наместник, – ответил центурион, вновь окрыленный надеждой. Еще бы, ведь это такая великая честь!