Когда отступит тьма - Майкл Прескотт

Он понял, что оба полицейских смотрят на него.

— Нет, — ответил Чарли сквозь странную сдавленность в горле. — Сейчас пройдет. Просто… я боялся, что это она. Понимаете, Вики останавливалась здесь днем, и я знал, что она поблизости. — Собрался с мыслями. — Она выкарабкается? Выживет?

Полицейские переглянулись. На сей раз ответил Харт, такого мягкого голоса Чарли у него еще не слышал:

— Выживет, конечно. Вики сильная.

— Последнее, что мы слышали, — добавил Вуделл, — она в операционной медицинского центра. Врачи там хорошие, лучшие в округе.

— Очень надеюсь. — Горло у Чарли перехватило, пришлось сделать над собой усилие. — Подозреваемый есть?

— Да, черт возьми! — прорычал Харт. — Есть!

Вуделл дернул его за рукав. Но Харт терпеть не мог, чтобы его одергивали.

— Не будь Коннор таким размазней, этот сумасшедший сукин сын уже сидел бы в камере.

Чарли знал в округе только одного настоящего сумасшедшего, Роберта Гаррисона, отшельника из лачуги. Но не мог представить, чтобы Роберт причинил кому-то вред. Он был безобидным, во всяком случае, Чарли всегда так считал.

Заправочный пистолет щелкнул. Вуделл вставил его в гнездо, достал бумажник, потом глянул на Чарли.

— Говоришь, Вики останавливалась здесь?

Чарли кивнул.

— В какое время?

— После полудня. Точно не знаю. Думаю, за полчаса — минут сорок пять до того, как начали проезжать «скорая помощь» и другие полицейские машины.

— Она говорила тебе что-нибудь? Как-то обмолвилась, куда и зачем едет?

— Нет, я…

И тут Чарли вспомнил. Странно, как это вылетело у него из головы. Беспокойство из-за сообщений по радио, мучительный страх, что, возможно, ранена Вики — Вики с ее миловидной улыбкой, широким, открытым лицом и распятием на счастье, — отогнали все прочие соображения.

Несколько секунд он не мог говорить. Полицейские приблизились на шаг. Харт спросил, в чем дело.

— Кажется, я… — Чарли сглотнул комок в горле. — Кажется, я причастен к этому. То есть… она спросила, не видел ли я белый «мерседес», а я видел. И сказал ей.

— Ничего, Чарли. Ты правильно сделал.

— Да, но… она поехала за ним. В ту сторону, потому что я это сказал. Кто-то… кто-то стрелял в нее из-за этой машины? Из-за поисков «мерседеса» она и ранена?

Оба полицейских промолчали, но в их глазах можно было прочесть ответ.

— Черт возьми, — прошептал Чарли, никогда не чертыхавшийся, потому что родители так воспитали его.

— Это не твоя вина, приятель, — сказал Харт с чем-то похожим на грубоватое сочувствие.

— Послушай, она выкарабкается. — Голос Вуделла звучал так, словно он потратил все силы, чтобы убедить себя в этом. — Вики сильная, как мы сказали. А пуля не задела ни сердца, ничего такого.

— Она моментально поднимется на ноги.

— Готов биться об заклад.

Чарли кивнул, он был не способен говорить, ненавидел себя и глупую игру наблюдения за дорогой. Не наблюдай он за ней, не увидел бы этого треклятого «мерседеса». И Вики не лежала бы в операционной.

— Возможно, нам потребуются твои показания — сказал Вуделл, нарушая цепочку его мыслей. — Не сейчас. Дела торопят. Может быть, завтра. Тебя можно здесь найти?

Чарли собрался с силами, чтобы ответить:

— Само собой. Я работаю с двух до восьми. По утрам дома. Телефонный номер нужен?

— В справочнике он есть? — Чарли кивнул. — Тогда только скажи фамилию.

— Уиттейкер. С двумя «т».

— Понял. Не волнуйся.

Вуделл протянул двадцатку за бензин. Чарли машинально дал сдачи из собственного кармана.

Полицейские стали садиться в машину. Харт обернулся.

— Слушай, Чарли. Знаешь, мы… мы тоже волнуемся за нее.

Потом нырнул внутрь, Вуделл с силой включил зажигание и так нажал на стартер, что послышался жалобный визг.

Полицейская машина отъехала, и Чарли остался один на бетонном островке в свете фонарей, чувствуя себя испуганным, виноватым и потрясенным чудовищной несправедливостью мира.

Тонкая папка лежала в картотечном шкафу Элдера на дне нижнего ящика. Даже когда ящик был полностью выдвинут, падавшая тень скрывала ее из виду, и стоявшему на коленях Коннору, пришлось пристально вглядеться, чтобы прочесть сделанную от руки надпись: «Гаррисон».

Он вынул папку, по краям ее лежал тонкий слой пыли, пушистый, как фетр. Ее несколько лет не открывали. Это была старая, забытая вещь и потому гармонировала с домом Элдера, с рядами безделушек, привезенных из давних отпусков, мебелью под лоснящимися от времени чехлами, спертым воздухом и затхлым запахом частной лечебницы, ощущавшимся повсюду, словно предвестие смерти.

Коннор взглянул на часы. Дел у него было много. Прежде всего он хотел поговорить еще раз с Эндрю Стаффордом. До Грейт-Холла отсюда десять минут езды; надо пошевеливаться.

И нужно справиться о Вики Данверз. По последним имевшимся у него сведениям, она находилась в операционной, прогноз был неясен. Родных у нее в городе нет, и никого из сотрудников управления нельзя отправить на дежурство в медицинский центр. Но где-нибудь должен быть кто-то, могущий поехать. Коннор хотел заехать на радиостанцию, обратиться с просьбой и, раз уж он здесь, взять другую портативную рацию вместо той, что оставил Элдеру. Затем…

Может быть, вернуться в галерею Эрики. Провести более тщательный осмотр. Если понадобится, вызвать шерифских экспертов.

Так много дел, и явно нет времени на ознакомление с папкой, лежавшей в нижнем ящике пыльного картотечного шкафа.

Однако, встав, Коннор все-таки раскрыл папку и в косом свете лампы взглянул на первый лист.

То было письмо, аккуратно отпечатанное на бумаге полицейского управления Барроу. Датированное 4 марта 1983 года, за подписью Пола Элдера.

Коннор пробежал глазами письмо. Элдер писал некоему доктору Лестеру Кондреку в Балтимор. Без указания места службы; письмо было адресовано на дом.

Оно было почти бессодержательным. Элдер благодарил Кондрека за любезную помощь.

Помощь в чем? И с какой стати начальнику полиции Барроу — Коннор припомнил, что Элдер получил эту должность в начале восьмидесятых, — потребовалось содействие балтиморского врача в деле, связанном с семьей Гаррисонов?

Коннор перевернул страницу и обнаружил протокол вскрытия.

Он видел несколько таких протоколов за время службы, хотя поменьше, чем видят детективы. Этот был датирован 17 июня 1973 года, вскрытию подвергался Дункан Колин Гаррисон, белый мужчина пятидесяти трех лет.

Отец Роберта и Эрики. Коннор нахмурился.