Чужие - Дин Кунц

Алекс вскинул брови:

— Красивые молодые женщины все еще обращаются за помощью к тебе, в твои восемьдесят один? Я поражен, унижен и завидую тебе, Пабло.

— Это не любовь с первого взгляда, старый ты козел. Страсть тут ни при чем. — Не называя ни имени, ни рода занятий Джинджер Вайс, Пабло рассказал о ее странных, необъяснимых фугах и о сеансе гипноза, который закончился пугающим уходом от ответов. — Казалось, она по собственной воле уходит в кому, может быть, даже умирает, лишь бы не отвечать на мои вопросы. Естественно, я отказался в будущем вводить ее в гипнотический транс: еще один такой уход чреват непредсказуемыми последствиями. Но я обещал узнать, не было ли зафиксировано других подобных случаев. Вчера вечером и сегодня утром я копался в книгах — искал случаи блокировки памяти со встроенными механизмами саморазрушения. Наконец я нашел… в одной из твоих книг. Ты, конечно, писал о навязанном психологическом состоянии в результате промывки мозгов, а эта женщина сама поставила блокировку, но сходство очевидно.

Основываясь на своем опыте службы в разведке во время Второй мировой и последующей за ней холодной войны, Алекс Кристофсон написал несколько книг, причем две касались промывки мозгов. В одной из них Алекс описывал блок Азраила, названный им по имени одного из ангелов смерти и зловещим образом похожий на барьер, возведенный в памяти Джинджер Вайс вокруг какого-то травматического события в ее прошлом.

Под тихую музыку, проникавшую через закрытую дверь, Алекс, чья рука затряслась слишком сильно, поставил бокал с шампанским и произнес:

— Зная тебя, я полагаю, что ты не собираешься оставить это дело и забыть о нем раз и навсегда? Но я тебе говорю: это самое мудрое решение.

— Понимаешь, — сказал Пабло, немного удивленный мрачным тоном друга, — я обещал ей помочь.

— Я уже десять лет в отставке, и мое чутье притупилось. Но у меня очень нехорошее предчувствие. Брось это, Пабло. Не встречайся больше с ней. Не пытайся ей помогать.

— Но я же обещал.

— Я опасался, что ты займешь такую позицию. — Алекс накрыл трясущуюся руку другой. — Хорошо. Блок Азраила… западные разведки пользуются им редко, но Советы считают его бесценным. Представим себе высокопоставленного русского агента по имени Иван, оперативника, тридцать лет прослужившего в КГБ. В памяти Ивана — огромное количество важнейшей информации. Переданная на Запад, она приведет к развалу русской шпионской сети. Начальство Ивана очень озабочено тем, что во время заграничной командировки его могут раскрыть и подвергнуть допросу.

— Насколько я понимаю, при существующих медикаментозных средствах и способах гипноза никто не в состоянии утаить информацию от настойчивого следователя.

— Вот об этом и речь. Каким бы крутым ни был Иван, он выложит все, что знает, не придется даже прибегать к физическому воздействию. По этой причине его начальство предпочитает отправлять на задания агентов помоложе, владеющих менее ценными сведениями. Но во многих ситуациях требуется опытный человек вроде Ивана. Попадание известной ему информации в руки противника — это кошмар, с которым вынуждены жить его начальники, нравится им это или нет.

— Риски бизнеса.

— Вот именно. Теперь представим себе, что, кроме важнейших сведений, Иван знает два-три факта чрезвычайной важности, настолько опасных, что предание их гласности может разрушить его страну. Эти конкретные воспоминания — менее одного процента его знаний об операциях КГБ — можно заглушить, при этом его способности никак не ухудшатся. Мы ведем речь о подавлении небольшой части его воспоминаний. Если он попадет в руки врага, то в ходе допроса раскроет много ценной информации, но не выдаст самого важного.

— Вот тут и применяется блок Азраила, — сказал Пабло. — Начальство Ивана использует медикаментозные средства и гипноз, чтобы запечатать часть его прошлого, прежде чем отправить агента за рубеж.

Алекс кивнул:

— Да… Допустим, много лет назад Иван участвовал в покушении на папу Иоанна Павла Второго. При помещении в мозг блока памяти воспоминание об этом событии будет заперто в его подсознании, потенциальные следователи не смогут до него докопаться, при этом воспоминания о более поздних заданиях сохранятся. Но не каждый блок будет действовать. Если следователи обнаружат у Ивана стандартный блок памяти, то постараются его разрушить, зная, что за ним скрыта информация чрезвычайной важности. Поэтому барьер должен быть таким, чтобы его не смогли уничтожить. Блок Азраила идеален. Когда объекта расспрашивают о запретных предметах, вступает в действие программа ухода в глубокую кому, где он не слышит голоса следователя, — а то и в смерть. «Триггер Азраила» — так будет точнее. Если следователь пытается проникнуть в заблокированные воспоминания, он задействует этот триггер и погружает Ивана в кому, а если продолжает доискиваться до истины, то может убить допрашиваемого.

Пабло, слушавший как зачарованный, спросил:

— Но разве инстинкт самосохранения не сильнее блока? Когда Иван оказывается перед выбором — раскрыть то, что заблокировано в его памяти, или умереть… разве в этот момент подавленное воспоминание не всплывет на поверхность?

— Нет. — Даже в янтарном свете торшера было видно, что лицо Алекса посерело. — Наши медикаментозные средства и методы гипноза еще не способны на это. Наука об управлении разумом продвинулась далеко. Инстинкт самосохранения — самый сильный из наших инстинктов, но даже его можно подавить. Ивана можно запрограммировать на самоуничтожение.

Пабло обнаружил, что его бокал пуст.

— Моя юная знакомая, кажется, самостоятельно изобрела что-то вроде блока Азраила, желая спрятать от себя гнетущее воспоминание чрезвычайной силы.

— Нет, — ответил Алекс. — Сама она создать такой блок не могла.

— Но, вероятно, все же сделала это. Она в ужасном состоянии, Алекс. Она… просто уходит, когда я пытаюсь получить от нее ответ. Поскольку ты в этом хорошо разбираешься, я подумал: может, ты подкинешь какие-нибудь идеи?

— Ты все еще не понимаешь, почему я советую тебе оставить это дело. — Алекс встал с кресла, подошел к ближайшему окну, сунул дрожащую руку в карман и уставился на покрытый снегом газон. — Созданный по своей воле блок Азраила? Невозможно. Человек не в состоянии по собственному желанию подвергать себя риску смерти только ради того, чтобы скрыть нечто от самого себя. Блок Азраила внедряется извне. Если ты столкнулся с таким барьером, значит кто-то внедрил его в мозг.

— Хочешь сказать, она подверглась промывке мозгов? Смешно. Она же не шпион.

— Уверен, что не шпион.

— Она не русская. Зачем кому-то промывать ей мозги? Простые граждане обычно не становятся объектами таких экспериментов.

Алекс повернулся к Пабло:

— То, что я тебе сейчас скажу, — предположение, хотя и обоснованное… может быть, она случайно увидела то, чего не должна была видеть. Узнала чрезвычайно важную тайну. Поэтому ее память подавили, чтобы она уж точно никому ничего не рассказала.