Путешествия англичанина в поисках России - Николас Бетелл

Никто не подтвердит подробностей этого замечательного побега, но можно не сомневаться, что их конфиденциально передали высокопоставленным разведчикам в Вашингтоне, повысив, таким образом, британский престиж в мире секретных служб. Говорят, Гордиевский в личной беседе с Маргарет Тэтчер пообещал, что никогда не разгласит без ее позволения тайну своего спасения. «Может быть, еще кому-нибудь придется выбираться из Советского Союза таким же путем», — пишет он[83]. Но главная причина кроется, вероятно, в том, что его попросили не усугублять неловкость положения Великобритании подтверждением факта, что одно из ее государственных ведомств действительно допустило нарушение советского законодательства и международного права.

Я потрясен

Поистине полным изумлением можно назвать то чувство, которое я испытал в Лондоне 12 сентября 1985 года, раскрыв газету и узнав, что тот самый с виду глуповатый парень, с которым я познакомился в Брайтоне около трех лет тому назад и которого потом дважды принимал у себя дома, прежде чем выбросить его из головы как типичного советского лицемера, в действительности был одним из величайших двойных агентов в истории мирового шпионажа и ценнейшим «источником» британской разведки.

Моей первой реакцией — надо признаться, эгоистической — была досада на то, что я ни разу его не сфотографировал, ни в Брайтоне, ни в Лондоне. Фото разошлось бы по всему миру, и я сколотил бы на нем целое состояние. Но я все же написал статью[84] под экстравагантным заголовком «Мой друг Олег», в которой сетовал на темные мысли об этом человеке, владевшие мною в то самое время, когда он рисковал жизнью на службе Великобритании в борьбе против советского империализма и безумия, породившего потенциально катастрофическую операцию «РЯН».

Я расходовал нервную энергию, писал я, ведя дуэль со шпионом, который таковым не являлся, с предполагаемым агентом КГБ, которым он был с точностью до наоборот, а теперь я надеялся встретиться с ним при других обстоятельствах. Между тем я мог только выразить свою радость от того, что Гордиевский не был расстрелян в Советском Союзе или разорван на части бомбой ирландских террористов, взорвавшейся в том же самом Гранд-отеле в 1984 году, ровно через два года после нашей первой встречи.

1. Иосиф Бродский в номере гостиницы «Метрополь». Снимок сделан автором в Москве в январе 1970 года.

2. Автор на фоне фонтанов Петродворца под Ленинградом (ныне Санкт Петербург), август 1959 года.

3. Павел и Марта Личко, организовавшие первый перевод романа Александра Солженицына «Раковый корпус».

4. У афганских беженцев в районе Пешавара, Пакистан, февраль 1984 года.

5. На дороге, ведущей в Афганистан через перевал Тоба Какар, к северу от Кветты, февраль 1984 года.

6. Маргарет Тэтчер, Авиталь Щаранская (жена известного отказника и диссидента Натана Щаранского) и автор на заднем плане.

7. С Лехом Валенсой во время приема в трапезной церкви Св. Бригиты в Гданьске.

8. Церемония открытия памятника жертвам насильственной репатриации, так называемого «Ялтинского мемориала», Лондон, март 1982 года. Верхний ряд, справа налево: автор, Зоя Полянская, Епископ Лондонский Грэм Леонард, депутат парламента сэр Бернард Брейни, Николай Толстой (в высокой шапке); скульптор Анджела Коннер и Джон Джоллифи (в очках). На переднем плане русский хор.

9. Автор и Сали Бериша на предвыборном митинге в Тиране, Албания, март 1991 года.

10. Жена Олега Гордиевского Лейла с дочерьми Машей и Анютой. Снимок сделан автором в Москве в октябре 1990 года.

11. Правозащитница Лариса Богораз с сыном Пашей через несколько дней после смерти в тюрьме ее мужа, Анатолия Марченко. Москва, декабрь 1986 года.

12. С академиком Андреем Сахаровым, Москва, март 1988 года.

13. Академик Андрей Сахаров с женой Еленой Боннэр, Москва, март 1988 года.

14. Автор выступает с протестом против высоких цен на билеты европейских авиалиний.

15. Автор с Олегом Хланом (слева) и Игорем Рыковым (справа), июнь 1984 года.

16. На встрече с офицерами КГБ в отставке, работавшими в Лондоне. Центр по общественным связям службы внешней разведки, Москва. Слева направо: Виктор Кубекин, автор, неизвестный, Юрий Кобаладзе, Михаил Любимов, неизвестный и Валерий Майзарадзе.

Мне даже пришел в голову весьма необычный вопрос. А в самом ли деле КГБ повинен в том, что мне отказали в визе? Не могли ли это быть британские власти? Может быть, служба МИ-6 направила ко мне своего агента Гордиевского, чтобы проверить мою реакцию на его высказывания? А потом, возможно, МИ-6 попросила его организовать отмену моей визы, дабы исключить риск возникновения еще одного эпизода «холодной войны», который я мог спровоцировать своими действиями, или же с целью оградить своего человека от подозрений из-за того, что он оказывает помощь такому неисправимому пропагандисту антисоветских идей, как я? Все это отлично иллюстрировало, писал я, какие опасности подстерегают любого простого человека, имевшего неосторожность вторгнуться в эту «пустыню зеркал», в эту «большую игру» между Востоком и Западом. Единственным путеводным принципом, который я смог из всего этого извлечь, стало правило никогда не доверять тому, что кажется очевидным с первого взгляда, а предполагать прямо противоположное.

Британские секретные службы держали Гордиевского в подполье почти пяти лет. Будучи писателем, я сожалел об этом. Мне по вполне понятным причинам не терпелось возобновить наше знакомство. К тому же я хотел извиниться за свою грубость 18 апреля 1983 года, когда он пришел сообщить мне про мою визу. Однако МИ-5 и МИ-6 очень пеклись о его безопасности. Считалось, что Гордиевский живет «в безопасности где-то на юге Англии», но точное местоположение его жилища было одной из самых бдительно охраняемых тайн правительства. Через министерство иностранных дел я направил ему письмо с просьбой связаться со мной, когда у него появится такое желание.

Первые два или три года он не виделся ни с кем кроме узкого круга надежных официальных лиц. Несколько раз он бывал в Соединенных Штатах, где общался с представителями ЦРУ и поддерживал престиж Великобритании, передавая имевшуюся у него информацию. По качеству она была на вес золота и, с британской точки зрения, в значительной