Перья - Оливия Вильденштейн

– Расскажи мне, Селеста. Почему это неправильно?

– Ты должна делать людей лучше, а не играть с ними в семью.

Джаред скользнул по мне взглядом, но не вмешался.

– Я и не ожидала, что ты поймешь, – я убрала свои руки с рук девушки. – Но я также не потерплю, чтобы ты критиковала мой выбор. Ты моя подруга – единственная подруга, – и я ценю твое мнение… Я ценю тебя, но ты не можешь судить меня.

– Но он Тройка, Лей, – произнесла Селеста так, будто его счет автоматически делал его презренным.

– Был Тройкой, – выпалила я в ответ.

Брови Джареда дернулись, а затем его взгляд переместился на мои крылья, на их пушистую каемку, прежде чем снова остановиться на моем лице. Шок боролся с другой эмоцией. Я не понимала, что именно он чувствовал. Может быть, это был только шок. Очень сильный. Хотя мы обсуждали вероятность того, что Ашер изменит свое решение, мы не сильно верили в это.

– Ашер будет в ярости, – заметила Селеста.

– С чего бы ему злиться? Он допустил ошибку и исправил ее, – возразила я.

– Потому что он исправил ее, чтобы ты вознеслась!

– Почему я не удивлен? – глаза Джареда потемнели, их оттенок соответствовал его тембру. – Ваш вид неспособен совершить доброе дело без личной выгоды.

– Наш вид – это и твой вид тоже, – огрызнулась Селеста.

Джаред наклонился вперед, положив руки по сторонам от изящной фарфоровой тарелки с веерообразной тканевой салфеткой сверху.

– Если я не ошибаюсь, у меня нет крыльев.

– В тебе наша кровь, – сказала она.

– Кровь связывает нас с людьми, но иногда не с теми. Я связан только с фамилией Адлер, Тристаном и женщиной, которая ведет мое хозяйство.

Селеста выглядела возмущенной, но не я. Я даже не могла винить Джареда в его ненависти к ангелам. Что они сделали для него, кроме того, что испортили его детство и несправедливо лишили шанса вступить в наши ряды?

– Лей, я люблю тебя как сестру, но оставаться здесь эгоистично. Ты можешь не любить Ашера, но ты же знаешь, что, выходя за него замуж…

– Выходя замуж? – вспыхнула я. – Селеста, возможно, в какой-то момент я ему понравилась, но поверь мне, это далеко в прошлом.

– Но он распушился для тебя!

– В. Далеком. Прошлом, – я ответила спокойно, но твердо.

Пальцы Джареда сжались в кулаки, и я тут же пожалела, что рассказала ему про ангельские ухаживания.

Селеста покачала головой.

– Ты обманываешь сама себя.

– Разве не имеет значения, чего хочу я? – мой тон повысился. – А я хочу остаться здесь. Я не хочу выходить замуж за Ашера, потому что он мне не нравится. Не в этом смысле.

Глаза Селесты наполнились слезами.

– Ну и что? Ты отказываешься от шанса всей жизни… нескольких жизней… ради пары месяцев с ним?

– Месяцев? – голос Джареда был подобен пуле, пронзившей растущее напряжение.

Трудно было сказать, его ошарашило то, что мы проведем так мало времени вместе, или он подсчитал продолжительность наших отношений в днях.

В любом случае, у меня не было желания выходить замуж за Ашера.

Кроме того, я не откладывала свой переход в Элизиум ради Джареда. Я откладывала его из-за себя. Я не была готова уйти. Как только я буду готова, мне останется заработать всего два десятка перьев, так что я смогу сделать это относительно быстро.

– У нее осталось тринадцать месяцев, чтобы вознестись. После чего ее крылья отвалятся от спины, как куриное мясо.

– Селеста! – я прикрикнула на нее.

– Прямо как твоя мать потеряла крылья… если только она уже не вознеслась. Тогда серафимы сожгли их у нее на спине. Боль от этого, по-видимому, настолько мучительна, что доводит людей до безумия.

– Моя мать сошла с ума из-за смерти моего отца. А он был любовью всей ее гребаной жизни.

– Твоя мать сошла с ума, потому что потеряла важную часть себя. И эта часть не была твоим отцом, – Селеста скрестила на груди свои тонкие руки. – Если ты не веришь мне, спроси Лей. Она понимает это так же хорошо, как и я.

Кадык Джареда дернулся, и я поняла, что ему никогда не рассказывали, как его мать потеряла крылья. Неужели он думал, что она просто отцепила их и вернула архангелам, как будто они были не более чем реквизитом для Хэллоуина?

Я поджала губы.

– Что, если это ложь, Селеста? Чтобы мы не захотели остаться в измерении смертных.

– Ладно. Допустим, это так – хотя я не верю, – ты все равно станешь смертной. Ты об этом подумала?

– Я не говорила, что никогда не вознесусь. Я просто сказала, что не готова уйти прямо сейчас, – я не сводила глаз с Селесты, но любопытство все же взяло верх, и я бросила взгляд на Джареда.

Напряжение охватило его плечи и шею, заострило каждую черту лица, сузило глаза, которые он опустил на фарфоровую чашку, наполненную пенистым эспрессо. Джаред поднял чашку с блюдца и тут же со звоном поставил назад. Затем сдернул салфетку со своей тарелки и, встряхнув ее, бросил себе на колени. Все его отрывистые жесты наводили меня на мысль, что он зол. Но было ли это потому, что он больше не считал меня союзницей в битве против ангелов, или потому, что он не хотел терять меня?

– Никто ее здесь не удерживает, – сказал Джаред, не сводя глаз с круассана, который он вытащил из хлебницы. Он съел его в три укуса, залпом выпил стакан апельсинового сока и отодвинулся от стола. – У меня есть неотложное дело.

– Джаред?

Как будто совершая над собой усилие, он повернулся ко мне.

– Да?

– Я никуда не собираюсь уходить.

Я ждала, когда грубая оболочка треснет и отслоится от человека, который всю ночь прижимал меня к себе, как будто боялся, что я улечу.

– Не стоит оставаться из-за меня, – коротко сказал он, прежде чем выйти из столовой.

Треснула не его оболочка, а мое сердце.

Глава 41

Я ушла вскоре после Джареда.

Я выпила свой кофе, но так ничего и не смогла съесть. В каком-то оцепенении я вышла из «La Cour des Démons» с Селестой. В итоге мы оказались в Лувре[57], где осмотрели все экспонаты. Кроме стеклянного купола треугольной формы, ничто в музее не запомнилось мне, ни одно полотно или скульптура. Весь поход просто смазался для меня в одну бесконечную полосу мрамора и краски.

Я чувствовала, что Селеста хотела поднять вопрос об отказе от Джареда,