Перья - Оливия Вильденштейн

Хочешь омлет? Я готовлю его для Селесты, – женщина широко улыбнулась, обнажив тонкую щель между передними зубами, которая каким-то образом делала Мюриэль еще прекраснее.

– Эм. Конечно, – несмотря на то, что охранник, стоявший в клетчатом фойе, не смотрел в мою сторону, румянец окрасил мою шею. – Спасибо, – добавила я, сбегая в столовую.

Взгляд Селесты метнулся ко мне, но она осталась сидеть. Прямая, как хлебная палочка, под ее янтарными глазами залегли синяки, способные посоперничать с оттенком моего платья.

– Хорошо провела ночь? Потому что я дерьмово.

– Мне так жаль, милая. У телефона был отключен звук, – я села рядом с ней. – Но я же сказала тебе, что приду сюда.

– Ты не сказала, что будешь ночевать тут! Это долбаный дом мафии, – прошипела подруга.

– Я знаю.

– Правда? – спросила она так резко, что я ощетинилась.

– Он мой грешник, а не твой, – хоть меня и тронуло ее беспокойство, ее слова были неуместны.

Должно быть, Селеста почувствовала, что переступила черту, потому что нахмурилась.

– Я начала представлять… я так волновалась.

Я накрыла ее руки, что покоились на узких коленях, своими ладонями.

– Я знаю, милая, но клянусь, тебе не нужно беспокоиться. Джаред не заставлял меня оставаться, и он был настоящим джентльменом.

Селеста, должно быть, доверяла мне, потому не начала искать упавшее перо на коврике под моими ногами.

Я сжала ее потные руки.

– И все же спасибо, что пришла проверить, как я.

Большие глаза подруги наполнились слезами, она бросилась ко мне и обняла за шею.

– Я буду так сильно скучать по тебе.

Я улыбнулась ей в волосы.

– То, что я осталась на одну ночь, еще не значит, что я переезжаю к Джареду.

– Ох, Лей, – всхлипнула она.

– Как насчет того, чтобы провести весь день вместе? И сегодня вечером мы можем пойти в тот японский ресторан с раменом, который ты хотела попробовать.

Шмыгнув носом, подруга отстранилась.

– Вечером тебя здесь уже не будет.

– Не будет? – я нахмурилась. –  И где же я буду?

– Ашер пересмотрел выставленный им счет.

Мой пульс за секунду подскочил с нуля до ста.

– Что? – Ашер изменил рейтинг Джареда.

Лед. Я превратилась в ледышку.

– Сегодня ты вознесешься. И я не смогу увидеть тебя… – ее губы задрожали, – многие годы. Может быть, никогда не смогу, учитывая скорость, с какой я собираю свои крылья.

Ашер и правда изменил счет грехов Джареда? Он признал свою неправоту и исправил ошибку?

Несмотря на то, что часть меня надеялась, даже готовилась к этому, мне было трудно поверить.

– Вау. Я… я… вау.

Селеста провела ладонью по своим блестящим веснушчатым щекам.

– Ты справилась, Лей.

Я уставилась мимо нее на шелковые ленты, прикрепленные к тяжелым портьерам и позволяющие утреннему солнцу проникать внутрь. Хоть фонтан и не был создан из полированного камня, ангел, казалось, сиял.

– Теперь тебе просто нужно заставить его выбрать тебя, чтобы ты могла… чтобы ты могла продолжить изменения.

Я моргнула, отводя взгляд от скульптуры.

– Я никуда не собираюсь уходить.

На щеках Селесты появились ямочки.

– Ты не сможешь изменить правило столетнего изгнания, пока вы не поженитесь.

– Селеста, я не выхожу замуж и никуда не собираюсь.

– Но… я… что?

Я прикусила нижнюю губу, пытаясь решить, как лучше объяснить свое затруднительное положение, в которое сама себя поставила.

– Прошлой ночью я решила, что не готова уйти, поэтому я… поэтому я решила облегчить свои крылья.

Ямочки на щеках подруги исчезли.

– Я потеряла много перьев. Я не уверена сколько… достаточно, чтобы меня не утащили с Земли, если Ашер передумает. Я не готова уходить.

Лицо Джареда мелькнуло перед моим внутренним взором – его растрепанные волосы, глаза с густыми ресницами и точеное тело. Я вздрогнула, вспомнив нежные поглаживания его руки и не очень нежные губы.

Рот Селесты приоткрылся.

Я улыбнулась.

– Так что ты не потеряешь меня сегодня.

Подруга не закрыла рот и ничего не сказала.

– Или завтра.

Наблюдая, как Селеста осознает мое признание, я размышляла, изменил ли Ашер оценку Джареда, потому что понял свою ошибку или потому что почувствовал мою растущую привязанность к грешнику и хотел разделить нас. С другой стороны, я и сама этого не осознавала, так что архангел, вероятно, тоже. Если только ишимы каким-то образом не наблюдали за нами и не сказали Ашеру, что я тлела из-за грешника. Я предпочла верить, что архангел разблокировал счет Джареда из чувства справедливости.

Я выпустила крылья наружу, поскольку мне было любопытно посмотреть, изменился ли их вес. Это действие вызвало неглубокую боль. Я расправила их под пристальным взглядом Селесты, посылая блики по ее ошеломленному лицу и роскошной столовой. Вес крыльев изменился не так сильно, как ширина. Несмотря на то, что мои новые перья были всего лишь пушинками, они обрамляли мои крылья, как мягкий мех, и продлевали серебряные кончики. Они вырастут полностью за несколько дней.

Я погладила их, гадая, какие воспоминания о Джареде содержало каждое из перьев. Как ишимам удавалось помещать воспоминания в стержни? Они исследовали мой разум и отобрали воспоминания, или их отлаженная система распределила воспоминания случайным образом? Я вдруг пожалела, что не разузнала больше об ишимах, поскольку сосредоточилась на малахимах, в ряды которых хотела вступить с раннего возраста.

Двери столовой распахнулись, и влетел Джаред, волосы зачесаны назад, тело облачено в облегающий темно-синий костюм и белую рубашку с расстегнутым воротом. У меня перехватило дыхание. Перестанет ли мое тело когда-нибудь так реагировать на этого мужчину?

Селеста резко повернулась на своем стуле и затем крутанулась назад ко мне. Она по-прежнему ничего не говорила, но ее челюсть напряглась.

– Доброе утро, Селеста. Надеюсь, я не помешал вашей пустой болтовне, – сказал Джаред, и я закатила глаза. Он довел свой скучающий и доминирующий тон до такого совершенства, что, если бы я не чувствовала нежность под всей этой язвительностью, я могла бы обидеться.

– А ведь я почти соскучилась по тебе, – обратилась я к нему, улыбаясь через плечо Селесты.

Джаред ответил мне улыбкой, которая едва тронула его гладкую кожу, но заставила глаза засиять.

– Чем мы обязаны такому приятному визиту, Селеста?

Селеста нахмурилась, заметив мою ухмылку.

– Ты сделала это ради него? Ты уничтожила свои крылья из-за него?

– Я сделала это, чтобы остаться, – ответила я, тщательно подбирая слова. – Чтобы остаться с ним. И с тобой, Селеста. Ты же знаешь, как мне здесь нравится.

Мои слова, должно быть, не убедили подругу, потому что она побледнела.

– Ты не можешь влюбиться в грешника. Это неправильно.

Моя ухмылка слетела с лица. Я не ожидала, что Селеста похлопает меня