Ноль ноль ноль - Роберто Савьяно

Итальянское управление по борьбе с мафией допрашивает Леона ван Клифа, однако безрезультатно. В свою защиту он заявляет, что у него обширная иностранная клиентура, а ни один адвокат не обязан знать, о чем именно беседуют люди, ожидающие в его приемной. Ему приходится отстаивать доброе имя своей практики с двадцатилетним стажем, которую голландская пресса называет “излюбленным выбором многих преступников самого высокого полета”. Как дает понять элегантный веб-сайт конторы, адвокаты занимаются в основном делами об убийствах, в том числе непредумышленных, вымогательстве, мошенничестве и отмывании денег и не расположены представлять интересы осведомителей и свидетелей со стороны правосудия. Адвокат ван Клиф, специализирующийся на испаноговорящих клиентах, решает до последнего стоять на стороне своего клиента. Однако законы Нидерландов не предполагают никакого наказания за внешнюю поддержку преступной организации. В конце концов даже Окружное управление Реджо-Калабрии по борьбе с мафией решает отступиться от ван Клифа, возможно ободряя тем самым голландцев, которым эта история показалась по-настоящему “кафкианской”.

Однако гораздо больше пародию на роман Франца Кафки напоминают жизненные перипетии другого адвоката, не в пример менее честолюбивого и прославленного. После того злополучного ужина в мадридском ресторане “Адриано” Паскуале Чола спокойно прожил еще семнадцать лет у себя дома в Остуни, оспаривая один приговор за другим и полагаясь на неповоротливость итальянской судебной машины. Лишь в феврале 2011 года Кассационный суд выносит окончательное решение, приговорив его к семи годам и двум месяцам за решеткой. Адвокат, которому в этот момент уже глубоко за семьдесят лет, собирает чемодан и под конвоем отправляется в местную тюрьму.

Марио из Мадрида, наоборот, всеми силами пытается избежать многолетнего заключения, точь-в-точь как какой-нибудь мафиозный босс старой закалки. Из Испании его переводят в тюрьму Грасса, ту самую, из которой ему удалось сбежать почти десятью годами ранее. На этот раз французы проявляют куда большую бдительность, но в 2004 году им приходится экстрадировать его в Неаполь, где идет очередной связанный с ним процесс. В Италии Локателли и выйдет на свободу по решению Кассационного суда. Не теряя ни минуты, он вновь растворяется на просторах “страны быков”. Там при аресте в 2006 году у него обнаружат паспорт и кредитную карту на имя гражданина Словении, а также семьдесят семь тысяч евро наличными. Из-за несоблюдения формальностей испанские судьи отпускают его, но под надзор полиции, и этот же сценарий повторится всего через два месяца, с той лишь разницей, что теперь впустую арестованный выдает себя за гражданина Болгарии.

После каждого такого происшествия на его пути, мелкого или крупного, Локателли находит новые способы собраться и двинуться дальше, прокладывая новые пути и продолжая расширять свой бизнес. Два его сына, оставшиеся в Италии, уже взрослые самостоятельные люди и готовы представлять интересы такого крупного и динамично развивающегося предприятия. Они становятся все более незаменимыми, зарабатывая все больше и больше грязных денег, притом что официально они получают прибыль чистыми – а вернее сказать, гребут лопатой. Семейство Локателли владеет акционерным обществом Lopav, которое производит покрытия для полов в городе Понте-Сан-Пьетро, недалеко от Брембате-ди-Сопра. Отзывы о компании сплошь хвалебные, она разрастается благодаря своей конкурентоспособности и компетентности, внося свой образцовый вклад в процветание всего региона. Сыновья Локателли, засучив рукава, трудятся сами и обеспечивают честным трудом многих других, – они же не виноваты, что исчезнувший еще в их детстве отец стал негодяем. Так рассуждают местные жители – и простой люд, и более важные персоны. Они не задаются вопросом, откуда взялись средства, необходимые, чтобы вывести фирму в лидеры отрасли в масштабе всей страны – и все это менее чем за десять лет. Братья способны и предприимчивы, этого довольно. Люди убеждаются в своей правоте каждый раз, как Lopav получает очередной подряд на пятьсот тысяч евро для укладки подстилающего слоя и полов в сейсмоустойчивых домах Акуилы[86] или для нового мощения в торговом центре Мапелло. Жителям Брембате и Понте-Сан-Пьетро есть чем гордиться, читая на официальном сайте компании: “жертвы землетрясения в Акуиле будут ходить по «бергамской земле»”.

Почти одновременно с началом строительства в Абруццо Окружное управление Неаполя по борьбе с мафией выдает международный ордер на арест Паскуале Локателли, вновь обвиненного в причастности к международной наркоторговле. На этот раз зацепкой стали его калабрийские клиенты, семейство Маццарелла, закупившее при его посредничестве кокаин и гашиш. В ходе операции, которую проводит Финансовая гвардия Неаполя совместно с Интерполом и испанской полицией, подозреваемого удается арестовать в мае 2010 года в аэропорту Мадрида, причем напасть на его след невольно помогает сын, приехавший в Испанию на встречу с отцом. Каково же всеобщее замешательство, когда пять месяцев спустя за решетку сажают и Патрицио с Массимильяно. На основе перехваченных телефонных разговоров их обвиняют в активнейшем участии в отмывании денег, равно как в передаче наркоторговцам астрономических сумм наличными.

Локателли создал механизм, способный работать как часы. Даже когда он сам в бегах. Даже когда он в тюрьме. Паскуале Локателли знает, что кокаин проходит сквозь людей и занимает пустоты. Как бы ни пытались его остановить, он все равно остается кокаиновым Галилеем. Его-то можно приговорить, но кокаин “все-таки вертится!”

Невероятно, но факт: 5 апреля 2004 года итальянская полиция обнаруживает в элитном квартале Мадрида Роберто Паннунци в компании его сына Алессандро и зятя Франческо Бумбаки. Его вновь отправляют в итальянскую тюрьму. И снова все разрешается каким-то колдовским способом. Из-за проблем со здоровьем 21 февраля 2009 года его переводят в больничный корпус пармской тюрьмы, где он находится под особым надзором. Диагноз “постинфарктная ишемическая кардиомиопатия” обеспечивает ему домашний арест сроком на год. Местом лечения задержанного суд назначает клинику римского университета Тор Вергата. Но Паннунци уже провел несколько месяцев в больнице в Неми под Римом и теперь останавливает свой выбор на частной столичной клинике “Вилла Сандра”. Пресса за ним не следит, да и общественному мнению он неизвестен, так что и не считается опасным преступником. У итальянских политиков другие заботы. И вот за пару месяцев до окончания домашнего ареста Паннунци вновь удается сбежать из клиники и замести свои следы. Самое удивительное, что его побег обнаруживают совершенно случайно. 15 марта 2010 года карабинеры приходят с плановой проверкой и обнаруживают, что Паннунци пропал. Его палата не охранялась, и никто не знает точно, когда же он исчез. Ему предстояло отсидеть шестнадцать с половиной лет в тюрьме, а по решению суда первой инстанции – и еще восемнадцать. Человек приговорен к тюрьме особо строгого режима, но его даже не охраняют – он спокойно совершает побег, покупает всеобщее молчание и билеты на трансконтинентальные рейсы. Итальянскому государству не следовало бы позволять людям вроде Паннунци, с их неиссякаемыми финансовыми возможностями, лечиться в частных клиниках. Как говорит Никола Граттери, магистрат, много лет занимающийся этим делом, Роберто Паннунци “принадлежит к той группе людей, которая деньги не считает, а взвешивает”. Если ты считаешь деньги, у тебя их либо нет, либо они есть, но недостаточно. Только если ты можешь их взвесить, ты сам обладаешь каким-то весом.