Валентин Понтифик - Роберт Силверберг

И никто не узнает. И никто, подозревал Хиссун, никогда не изучал Замок досконально. Говорят, что в нем сорок тысяч помещений. Так ли это? Проводил ли кто-нибудь тщательные подсчеты? Все коронали, жившие здесь, начиная с лорда Стиамота, старались оставить свой след в архитектуре Замка, и как утверждает легенда, в нем ежегодно прибавлялось по пять комнат. С тех пор как лорд Стиамот устроил на Горе свою резиденцию, прошло восемь тысяч лет. Значит, тут действительно может быть сорок тысяч помещений, а может быть, и пятьдесят, и девяносто тысяч. Кто знает? В день можно посетить и подсчитать сотню комнат, за год не управишься со всеми, а к концу года где-нибудь прибавится еще несколько помещений, которые нужно будет отыскать и прибавить к списку. Невозможная задача. Невозможная.

Для Хиссуна Замок оказался самым поразительным местом на свете. На первых порах своего пребывания здесь он задался целью ознакомиться с центральной частью, где размещались двор короналя, правительственные учреждения и находились самые знаменитые постройки – Твердыня Стиамота, архив лорда Престимиона, часовая башня лорда Ариока, капелла лорда Кинникена и грандиозные церемониальные покои, окружавшие сердцевину, величественный зал, в который лорд Конфалюм поставил трон короналя. Точно так же, как любой провинциал-турист из глубинки Зимроэля, Хиссун бродил по Замку и натыкался на все новые и новые достопримечательности, включая такие, которых ни один турист-провинциал никогда не сможет увидеть, пока не превзошел в знаниях тех профессиональных экскурсоводов, что десятилетиями водят здесь любопытствующий народ.

По крайней мере центральная часть Замка была сформирована окончательно – давно уже никто не мог бы построить там ничего сколько-нибудь заметного, не разрушив того, что возвел кто-то из прежних короналей, а о таком нельзя было даже помыслить. Хиссуну удалось выяснить, что вроде бы последней постройкой в этой области был зал охотничьих трофеев лорда Малибора. Лорд Вориакс за свое непродолжительное царствование успел построить лишь несколько спортивных площадок далеко на восточном краю Замка. А лорд Валентин пока не удосужился добавить вовсе ничего, хотя иногда поговаривал, что хорошо бы устроить большой ботанический сад, куда можно было бы поместить все растения, которые он повидал за время своих скитаний по Маджипуру, и собирался взяться за эту затею, как только разделается с неотложными заботами управления и сможет выкроить время для того, чтобы всерьез заняться этим проектом. Судя по известиям о бедах, постигших Зимроэль, лорд Валентин, похоже, слишком долго раскачивался с этой затеей, думал Хиссун: болезни, распространившиеся на континенте, как выяснилось, уничтожают не только сельскохозяйственные культуры, но и многие из необычных дикорастущих растений даже в отдаленных районах.

Решив, что внутренняя область освоена удовлетворительно, Хиссун приступил к исследованию загадочного и почти бесконечного пространства, лежащего за ее пределами. Он посетил подземные склепы, в которых размещались метеорологические машины, поддерживающие вечную весну на Замковой горе, невзирая на то, что ее вершина возносилась над уровнем моря на тридцать миль, достигая холодной темноты космоса. Эту технику создали в незапамятные времена, когда на Маджипуре еще умели решать подобные научные и технические задачи. Он бродил по огромной библиотеке, помещение которой змеилось по Замку громадными петлями, и, как говорили, содержала все книги, когда-либо изданные в цивилизованной вселенной. Он бывал в конюшнях, где гарцевали, фыркали и колотили в воздухе ногами, ожидая возможности пробежаться, королевские скакуны – великолепные, энергичные, искусственно выведенные животные, очень мало похожие на своих трудолюбивых родственников, имевшихся в каждом городе и на каждой ферме Маджипура. Он обнаружил туннели лорда Сангамора, ряд связанных между собой помещений, накрученных, как связка сосисок, вокруг шпиля, торчащего на западном склоне Горы; их стены и крыша светились жутким сиянием, одна комната была темно-синей, другая – ярко-алой, третья – блекло-аквамариновой, четвертая – ослепительно желтой, пятая пульсировала мрачным красновато-коричневым свечением и так далее и так далее. Никто не знал ни предназначения этих туннелей, ни источника света, который сам по себе исходил от стен, сложенных из чего-то вроде брусчатки.

Приходя куда-то, Хиссун восхищался увиденным, не задавая вопросов. Как-никак он был псевдокороналем, одним из троих регентов огромного мира или, по крайней мере, значительной части оного. Но ореол власти образовался вокруг него еще до того, как волей Элидата он вошел в состав триумвирата. Он постоянно ощущал на себе чьи-то взгляды. Он знал, что эти взгляды означают. Это фаворит лорда Валентина. Он взялся ниоткуда, он уже стал принцем, его возвышению не будет предела. Почитайте его. Повинуйтесь ему. Трепещите перед ним. Бойтесь его. Поначалу он надеялся, что сможет остаться прежним среди этого внимания, но из этого ничего не вышло. Я все тот же Хиссун, который водил туристов по Лабиринту, который перекладывал бумаги в Доме Записей, от которого друзья детства ехидно требовали перестать выпендриваться. Да, это чистая правда, но правда и то, что ему уже не десять лет, что он очень сильно изменился и стал глубже и шире воспринимать мир, после того как ознакомился в Регистре памяти душ с жизнью десятков людей и других существ, прошел курс обучения и тренировок в Замке-на-горе, познал уважение и ответственность – главное, ответственность, – которыми был удостоен в период регентства Элидата. И ходил он сейчас не так, как прежде – не как нахальный, но осторожный мальчишка из Лабиринта, постоянно глядевший во все стороны сразу, чтобы не пропустить растерянного приезжего, на котором можно бы подзаработать. Не как заваленный работой выше головы добропорядочный мелкий чиновник, дорожащий своим местом, но успевающий строчить прошения о переводе на должность повыше. Не как восторженный неофит, одуревший от близости властных персон государства и с величайшей оглядкой пытающийся найти себе место среди них. Теперь он был многообещающим молодым лордом, с полным правом передвигающимся по Замку, уверенным в себе, своей безопасности и своих силах, знающим свою цель и свое будущее. Он надеялся, что не набрался высокомерия или самовлюбленности, но воспринимал себя нынешнего спокойно и без ложной скромности насчет того, кем стал и кем станет когда-нибудь.

Сегодня ноги привели его в ту часть Замка, которую он редко посещал, в северное крыло, раскинувшееся на просторном скругленном отроге Горы, плавно сбегавшем к отдаленным городам Гиюну и Госсифу. Там находились казармы стражников, кучка похожих на пчелиные ульи зданий, выстроенных во времена лордов Дизимоля и Ариока для целей, о которых никто теперь и догадаться не может, а также давно лишившиеся крыш, разрушающиеся приземистые строения, о которых и вовсе ничего не было известно. Когда он зашел сюда в прошлый раз, месяц назад, здесь трудилась группа археологов – несколько скандаров под руководством двух гэйрогов и дамы-врууна просеивали песок в поисках обломков керамики и тому подобного, и вруун рассказала ему, что, по ее мнению, эти постройки остались от форта эпохи лорда Дамланга, наследника Стиамота. Сегодня Хиссун решил посмотреть, как продвигается их работа, но в руинах никого не оказалось, и раскопки, похоже, были завершены. Он немного постоял на вершине полуразрушенной древней стены, глядя на немыслимо далекий горизонт, частично ограниченный колоссальным плечом Горы.