Один человек и один город - Вероника Евгеньевна Иванова

ведь вы спрашивали, согласна ли девица повторить свое заявление под присягой?

– Я хотел её припугнуть. Немного. Чтобы не отнимала своими глупостями время у занятых людей.

– Это не глупости! – буркнула Лил у меня из-под мышки. – И я скажу все, что попросите. Хоть на распятии поклянусь!

– Колдовство, значит? – опустил подбородок команданте.

– Колдовство!

– И в чем же конкретно оно заключалось?

– Тот человек хотел причинить вред моему мужчине. Он был врагом, а врагов нужно уничтожать!

– То есть, вы намеревались убить сеньора Фуэнтеса?

– Я поставила метку. Метку Геде. Я указала цель. Средства выбирает лоа.

Когда она так говорит, по коже и впрямь начинают скакать мурашки. То, что сама верит в свои фантазии – несомненно. И Гарсия, похоже, не прочь поверить. Стало быть, последнее слово за начальником управления. Он, вроде бы, всегда славился здравомыслием, но в подобных противоречивых обстоятельствах даже прирожденному скептику есть, над чем задуматься.

– Надо сказать, ваш лоа избрал весьма занятный способ убиения. Слишком причудливый. Не проще было ли…

– Для лоа нет ничего невозможного. Путь к цели может быть длиннее или короче, но рано или поздно он придет к своему завершению.

– А вы, собственно, кто? И как вы сюда прошли, скажите на милость?!

При дневном свете её черное лицо вовсе не казалось грозным или пугающим, особенно обрамленное мирной белизной покрывала.

– Моё имя Мари. Мари ла Кру.

– Очень приятно, сеньора. Но если вы заметили, это помещение – особое, в него проходят только по приглашению, а вас никто не…

Незваная гостья пропустила слова Сильвы мимо ушей легко и непринужденно.

– Девочка говорит правду. О том, что касается меток.

– И вы тоже будете утверждать, что вечернее происшествие продиктовано колдовской волей?

– Команданте…

– Что ещё, Гарсия?

Следователь откашлялся и, понизив голос, пояснил:

– Эта женщина – мамбо, команданте. Жрица вуду. Она знает, о чем говорит.

Вуду, вуду… Знакомое слово. Я его слышал. Но где и когда? Не вспомнить. Что-то этническое. То ли традиции, то ли обычаи. Культурология никогда не входила в круг моих интересов. Может быть, и зря.

– Она является проводником…

– Спасибо, Гарсия, можно обойтись без дальнейших подробностей. Я в курсе.

– В восточных кварталах её почитают наравне со святыми.

– А вы, насколько я помню, проживаете совсем в другой стороне, однако… Да полно вам! Шучу. А шутки начальства не бывают неудачными, верно?

Следователь умолк. Как мне показалось, все-таки немного обиженно.

– Итак, сеньора… Не расскажете ли внятно и четко, о какой метке идет речь?

Мамбо, как её назвали, прошла к столу и уселась напротив Сильвы. Элегантно и с достоинством, которое невозможно натренировать, если его изначально нет в твоей природе. А Лил судорожно вцепилась в мой локоть.

– Есть много способов уничтожить врага. Метка Геде – не самый тонкий из них, но надежный. Весьма и весьма. Суть её заключается в том, что жертва отмечается… своего рода маяком, потом открываются врата в мир мертвых, и на свет маяка устремляется дух, откликнувшийся призывателю. Как я уже говорила, этот путь может быть достаточно длинным, но дело будет сделано в любом случае. Раньше или позже.

– Дух?

– Tonton macoute. Так его иногда называют. Призрак, сотканный из злобы.

– И вы тоже это практикуете?

– Я знаю правила. Я умею им следовать. Но я – мамбо. Я не творю черных дел.

– Что ж, хоть что-то прояснилось. Отлично. А эта девочка? Она в ваших терминах как должна именоваться?

– Лилис не посвящена.

– И что это меняет?

– Я приглядываю за ней. Она помогает мне по хозяйству. Она может стать жрицей, но не сегодня. И не завтра.

– Значит, её заявления – ерунда?

Вместо ответа темнокожая Мари повернулась к нам. Ко мне и Лил. И строго спросила:

– Какие вещи потребны для вызова духа?

– Нож, амулет, кожа. И кровь призывающего.

– Что дальше?

– Папа открывает врата, Барон – могилы. Нужно просить очень хорошо, чтобы они услышали. А потом нужно просто выбрать.

– Что выбрать?

– Голос. Всего один голос, который скажет то, что ты хочешь слышать.

Ровные дуги бровей мамбо сморщились складками, но она признала:

– Все так, все так…

– Девочка провела обряд?

– Она могла его провести. Но это не значит, что он прошел, как следует.

Мари поднялась, подошла, положила ладонь на щеку Лил:

– Ты звала духов?

– И они не промолчали.

– Это было так сильно нужно тебе?

– Да. – Девчонка выпрямила спину. – Это было мне нужно.

Мамбо замолчала. Вместе с ней почтительно молчал и Гарсия. Охранники за спиной команданте, даже не шевельнувшиеся, когда странная женщина вошла в кабинет, стояли, стиснув зубы. Только глазами двигали. Очень осторожно.

– Я не сторонник всех этих ваших штучек, - сказал Сильва, устав от наступившей мрачной тишины. – Как по мне, что колдовство, что проделки святых – одного поля чудеса. Но поскольку меня поставили отвечать в этом городе за порядок… Я должен принять решение.

– Можно верить или не верить в восход и заход солнца, но оно все равно будет двигаться по небу, - заметила Мари ла Кру.

– Да-да, именно так. Я не могу отрицать существование и… определенные возможности вашего рода занятий. Однако думаю, что вы согласитесь со мной в другом вопросе. Касательно отдельных представителей профессии. Кто-то ведь может быть более умелым, а кто-то менее?

– Как всегда и везде.

– Отлично! – кажется, команданте наконец-то вернул себе прежнюю уверенность, слегка пошатнувшуюся во время проникновенной речи мамбо. – Значит, все, что нам требуется, это подтвердить, мог иметь место акт колдовства или нет. Или, проще говоря, получить практическое свидетельство возможностей вашей воспитанницы. Как вы на это смотрите?

Мари задумалась. Ненадолго. И согласно кивнула.

– А что скажете вы, сеньорита?

– Как пожелаете, - гордо бросила Лил.

– Есть только одна небольшая проблема, - подкрутил ус Сильва. – А может, большая. Если я правильно понимаю, ваше колдовство направляется на людей? То есть, вызывать дождь или бурю вы не…

– Лоа могут все. Сила духов не знает границ. Но природа – их владения, не людские. Можно просить. Вот только придет ли ответ?

– Ясно. Значит, нужна жертва. И вот в этом, как раз, трудность. А, Гарсия? Вы же не согласитесь поучаствовать в нашем эксперименте?

Следователь побледнел. Стал серым, как пепел сигары, погасшей на столе у команданте.

– И среди ваших коллег вряд ли найдутся энтузиасты. Да, мы возвращаемся к тому, с чего начали. Вернее, к тому, чего пытался добиться мой усердный подчиненный: вам, сеньорита, лучше забыть о своих словах.

– Я поставила метку!

– Думайте, как вам удобнее. Ваше право. Но ситуация показывает, что…

– Он