Один человек и один город - Вероника Евгеньевна Иванова

которые с интересом присматриваются к происходящему в салоне автобуса?

– Думаешь, не смогу за себя постоять сам?

Я ведь так опоздаю на смену. Сколько он ещё может горячиться? Вполне вероятно, до самого утра.

Утро… Отличное время для всего, что ни пожелаешь. Даже для начала путешествия в мир иной. Не на ночь же глядя отправляться к богу? Каким бы радушным ни был хозяин, гость, заявившийся по темноте, всегда рискует получить от ворот поворот.

– Конечно, можете. И давно бы постояли, если бы не сидели… В смысле, за рулем не сидели. Я же понимаю: вы при исполнении и все такое. Вот если бы встретиться после работы, и моей, и вашей… В свободное время, то есть.

– Приглашаешь?

Он что, и правда, ухватился за мои слова?

– Почему бы и нет?

Теперь кашляет. Только не от пыли, которой хватает повсюду. От смеха.

– Ну как я сразу не догадался! Сначала сыплет угрозами по-взрослому, а потом верит, что кто-то захочет вдруг играть в игрушки? Ты же ещё настоящий ребенок! Всего лишь самоуверенный мальчишка!

Любопытный итог. Практика, идущая в разрез с теорией. Значит, зря нам в университете прожужжали все уши о политике компромисса? Мол, люди по природе своей в большей степени склонны к переговорному процессу, нежели…

Ага, как же! Хотя, будь на моем месте сейчас кто-то другой, более внушительный… Нет, скорее, внушающий. Тому же Эсте договориться удалось бы быстрее. И продуктивнее. Потому что за ним стоят реальные силы. И за водителем толпятся бездельники, обожающие резать прохожих по ночам. За моей спиной вот только ничего нет. Зато и оглядываться не нужно.

– Мальчишка! Таких, как ты, довольно отшлепать, и все дела.

Я уже понял о себе все, спасибо.

– Может, откроете дверь?

Его взгляд ушел в сторону. Вперед по направлению движения.

– И желающие размяться всегда найдутся. Не бойся, много времени не уйдет! Если повезет, даже на работу успеешь.

Автобус тронулся. Резко, с поворотом, отбрасывая меня на дверь.

– Эй, что вы…

Водитель промолчал. Скрючившийся, похожий на паука, добравшегося до заветной мушки и готовый…

Машину повело юзом, раскручивая, как волчок.

Ну конечно, если дать газа и одновременно выкрутить руль до упора, двигаться будешь по кругу. Пока место есть. Но зачем расправляться со мной таким экзотическим способом? Заблокировать рычаги управления и меня заодно, а самому убраться подальше – это разумно. Оставаться рядом со своей жертвой? Бред собачий.

– Хорошо подумал, кретин? Ты же тоже убьешься!

Что-то прозвучало. В ответ. Нечленораздельное. А может, в визге шин и вое мотора я просто не смог разобрать ни слова.

А ведь он меня, скорее всего, тоже не слышит… Черт! Но как-то налаживать общение надо. Пока мы оба ещё живы.

Полированный металл поручней и вспотевшие ладони – не самое удачное сочетание. Трудно держаться. Ноги ещё мешают, путаются в поисках опоры. Ну да ладно, мне всего-то и нужно несколько дюймов. Вот так, правее. Ещё правее. Чтобы заглянуть в боковое зеркало и состроить рожу.

– Какого…

То, что я увидел, лицом назвать было трудно. Застывшая маска, на которой жили одни глаза. И эти глаза кричали. Орали. Вопили. Во весь голос.

– Дьявола?!

Никто не хотел никого убивать. И умирать никто не хотел. Вот только обстоятельства складывались таким образом, что…

– Твою-то мать!

Никогда не любил карусели. С детства. С того дня, как отец решил меня развлечь таким образом. Так за какие грехи сейчас попал на этот адский аттракцион?

Оборот, и стена дома становится ближе. На несколько дюймов. Сначала не замечаешь движения, а потом впору тереть глаза в надежде, что все это тебе только кажется.

Бьешься о поручни. Ладонями, локтями, плечами, поясницей, коленями: болтает, как тряпку на ветру. Что-то похожее по физике нам рассказывали. Центробежное, центростремительное. Не учили, правда, как быть со всем этим. Вот ничего и не остается, кроме как двигаться. Поступательно. И верить, что твои сухожилия выдержат.

Его пальцы сжаты тисками. Проще выломать рулевую колонку, чем разорвать эту хватку. Какие ещё есть варианты?

Ну да, как я сразу не догадался! Педаль газа. Прижата ботинком, но у обуви, слава Господу, пальчиков нет, и цепляться она не…

Его нога сгибается под очень странным углом. В кости сгибается, чего быть не должно. Зато соскакивает в сторону, и вой двигателя становится тише. С каждой секундой.

Все. Сделано. А почему карусель не замедляет ход? Непорядок! Где-то тут был ручной тормоз, или я ошибаюсь?

Буммм!

Ох, не надо было отпускать поручень…

* * *

Это больно. Все вместе. И картинка перед глазами никак не желает проясняться.

– Да приподнимите вы ему голову! А то ещё захлебнется… Ну вот, я же говорил!

– Доктор доморощенный! Раньше не мог это сказать?!

И правда, что-то мешает дышать. Ровно десять секунд, в течение которых мой желудок пытается выбраться на свежий воздух. К счастью, у него это не получается.

– У кого-нибудь есть вода?

– Вот, тут ещё немного осталось…

Капли летят в лицо. Противно-теплые. Затекают в рот, и становятся ещё омерзительнее. На вкус.

– А второму-то как помочь?

– Как, как… У тебя при себе пила есть? То-то же! Да не трогай его! Все равно не вытянешь: мало того, что кабина покорежена, так и он ещё узлом завязался.

Мир вокруг постепенно останавливается. Или моя голова? Неважно. Но происходящее все равно плохо видно. Хотя, вечер же давно наступил. Темень. А ещё вполне разумная экономия на осветительной сети в те часы, когда…

– Освободите проход!

Лучи прожекторов ударяются в мятую коробку автобуса. Отражаются. Много-много солнц, только свет от них белый и совсем неживой.

– Отойдите все! Да отойдите же!

– А то что? Рванет, что ли?

– Вот куда ни плюнь, всюду умник найдется… Да-да, тебе говорят!

– Так рвануло бы уже, если бы могло. Мы ж тут не сумасшедшие, чтобы в огонь лезть. У меня брат в автопарке работает, я про эти машины все знаю. Он горючее-то выжег до донышка, пока крутился: под конец смены остается всего-то пара литров, а на базу на аккумуляторах все возвращаются.

– А аккумуляторы, по-твоему, рваться не умеют?

Что-то зазвенело. Потом завизжало. Наверное, пила. Значит, хороший был удар, если пришлось водителя выпиливать. Странно, как меня-то на улицу ухитрились вытащить?

Ага, двери открыты. Причем все. Запараллелены с тормозной системой, что ли? Если так, то решение удачное. Спасительное, можно сказать.

– Скоро справитесь?

– Пять минут. Ну, семь. Как пойдет.

– Тогда сами позовете. А пока не мешайтесь!

Знакомый голос. Где-то я его уже слышал. И лицо, пожалуй, видел.