Земля негодяев - Павел Марушкин

* * *

Проект «Дитя Нации» потребовал от Адорабля куда большего напряжения нервов, чем он рассчитывал. Выдерживать новую роль получалось с трудом. Особенно тяжко давалась вундеркинду безмятежная улыбка и спокойный, доброжелательный тон. «Душа мудреца глубока, рябь случайных эмоций не может нарушить ее покой». Во, блин! Эти древние мудрецы, должно быть, просто не имели возможности как следует наорать на своих оппонентов, срыгнуть на них кашку… Или приказать расстрелять всех, к чертовой матери… Тут действительно — либо сломаешься, либо начнешь придумывать всяческие хитроумные отмазки! «Когда глупец разглагольствует — мудрый помалкивает, когда глупец действует, мудрый выжидает, когда глупец размышляет — мудрый знает».

— Да уж, с таким подходом просто удивительно, что о тебя не вытирает ноги каждый встречный… Интересно, как им удавалось поддерживать свою репутацию?

Адорабль задумчиво сунул в рот пустышку. Изжеванная гуттаперча облегчения не принесла. «Надо бы купить новую… Интересно, как там Адриадакис? Где она сейчас, что поделывает?» При мысли о напарнице вундеркинд тяжело вздохнул. Разумеется, она сейчас выполняет его поручение, а значит — присматривает за детьми Господина Высокое Небо и этими отщепенцами… Но могла бы уже отправить ему весточку! «Значит, не могла, — тут же подсказала Ее Величество Логика. — Значит, обстоятельства взяли верх над долгом и преданностью… Временно, разумеется. Сугубо временно». Младенец задумчиво потрогал пупок. За несколько суток, прошедших с момента взятия Термитника, гипноглаз приходилось использовать неоднократно. Главы гильдий никак не могли взять в толк, кто он такой и что вообще происходит… Старые дурни. Забавно все-таки, как действуют на разных людей гипноволны; особенно интересны побочные эффекты… Уличная шпана, мелкий грабитель Хорхе стал образцовым командиром, трусливая размазня Кван — неплохим подпольщиком и бойцом, две бабки из занюханного сибирского городка оказались великолепными бодигардами… Что это, игры его собственного подсознания, отразившиеся в гипновоздействии, или нечто изначально присущее рецепиентам? Надо бы провести исследование… Когда у него будет свободное время, разумеется. Что может быть достойней самопознания?!

В дверь тихонько постучали, спустя миг в щели показалась Збышекова физиономия. Младенец насупился.

— Так, с чем опять пожаловал?!

— Я, это… — Фельдшер кривовато улыбнулся. — Хотел извиниться… За свое недостойное поведение, и вообще… Ну… Ты был прав, конечно, я тут все обдумал…

— Вот! — наставительно произнес Адорабль. — Вот что бывает, когда даешь себе труд немного напрячь мозги: все сразу встает на свои места. Итак, ты сумел взять под контроль низменные эмоции?

— Да! Полностью! — с жаром воскликнул Збышек. — Знаешь, твои слова — они просто, ну-у… Что-то перевернули во мне! Я осознал, что вел себя как последний эгоист, не принимая в расчет чувств Адриадакис… Мы ведь товарищи по борьбе, а это самое главное…

— Правильно. Так и есть. Все мы учимся на своих ошибках, Пшелвдупский.

— Да! — подхватил Збышек. — И знаешь… Я хотел сказать тебе спасибо! Огромное! Ведь если б не ты, я так бы и остался… Ну-у… этим…

— Я просто подтолкнул тебя в нужном направлении, — пожал плечиками Адорабль; лихорадочный энтузиазм Збышека поверг его в легкое недоумение. — В основном ты все понял сам. Учись, парень, работай над собой — и как знать, возможно, однажды жизнь повернется к тебе светлым полужопием… Э-э… — взгляд младенца остановился; что-то в сказанной им фразе было не так, а он обожал абсолютную точность формулировок.

— И я хочу, чтоб ты знал: мое предложение, конечно же, остается в силе! — Збышек заговорщически понизил голос. — Ну, насчет расслабления…

— Вот как? Дай сигаретку!

Пшелвдупский с готовностью выхватил пачку.

— Тяжелая выдалась неделька… — обронил Адорабль, выпустив к потолку тонкую струйку дыма.

— Уж я думаю! — поддакнул Збышек. — Сам устал как собака… Но, по крайней мере, с некоторыми проблемами разобрался. Думаю, в руководстве медицинской гильдии придется сделать перестановку кадров, кое-кого отправить на пенсию… Я ведь могу распорядиться?

— Конечно, ты же теперь представитель городской администрации! Ты даже арестовать кого-нибудь можешь и расстрелять без суда и следствия… Хотя, конечно, лучше обходиться без крайностей… Но если твои действия попытаются саботировать — будь тверд, понял?!

— Да, конечно… А знаешь, этой ночью я хочу отдохнуть от дел, — признался Пшелвдупский. — Немножко развеяться, сменить обстановку… Хочу сходить в стриптиз-бар.

— В Аристопале есть стриптиз-бары?! — удивился Адорабль. — Не знал, надо же… Во везет некоторым!

— Я ни разу в таких местах не был! — стыдливым шепотом поведал Збышек. — Ну… Хочу исправить пробел в образовании. Там, говорят, такие девочки… Такое вытворяют…

Вундеркинд состроил угрюмую рожицу.

— Не сыпь мне соль на раны…

— На раны? — вскинул белесые бровки Збышек. — Тебе? О чем ты?

— О чем, о чем… Будто не понимаешь… Я тоже хочу позырить на баб!

— О… Ну… Э-э…

— Если я выгляжу как младенец, это еще не значит, что я младенец! — пробурчал Адорабль. — А некоторые имеют нахальство жаловаться на свою жизнь — тяжело им, видите ли…

— Так хочешь, я возьму тебя с собой?

Глазки вундеркинда на миг вспыхнули радостью, но тут же потухли.

— Хорхе не позволит… Да еще бабки…

— Хм… — задумался Пшелвдупский. — А ты не можешь услать их всех с каким-нибудь поручением? Часика этак на три? Нам хватит…

— На три-и… Ну, не знаю… Разве что на час-полтора… — Младенец в задумчивости выпятил губу. — Говоришь, сегодня ночью? Гм…

— Ни за что не поверю, что твой гениальный мозг не справится с этой задачей! — воскликнул Збышек.

— Поменьше пафоса, Пшелвдупский. Вот что: ты сможешь подогнать к воротам Термитника паромобиль?

К тому моменту, как заходящее солнце окрасило небосвод в розовые тона, все было готово. Медицинская карета под парами стояла в нескольких метрах от рва. Збышек покинул Термитник, неся в руках здоровенную корзину.

— Чего там у тебя? — без особого интереса спросил Лю, дежуривший в этот час у ворот.

— Грязное белье, — пробормотал Пшелвдупский. — Давно пора устроить здесь собственную прачечную…

Лю поправил ремень ракетомета и зевнул.

— Слышь, фельдшер, про птичек ничего нового не слышно? Будем мы их зачищать или нет?

— Не будем, успокойся… Кван с ними как-то договорился: они не трогают нас, мы не трогаем их, такой расклад.

— Ну и ладно, — пожал плечами Лю. — Не больно-то и хотелось…

Збышек погрузил корзину, уселся за рычаги и покатил. Спустя несколько минут в заднем отсеке паромобиля что-то закопошилось, и голос Адорабля глухо спросил из-под тряпок: