Земля негодяев - Павел Марушкин

Тело девушки среагировало на опасность быстрее, чем разум, и единственно верным способом: резко оттолкнувшись ногами, она взмыла вверх — прямо в объятия щупалец. Адриадакис стиснула зубы и зажмурилась, но боль оказалась не такой уж сильной — лицо и плечи ожгло, словно крапивой. Должно быть, самые «злые» стрекала располагались на кончиках щупалец. Актиния вдруг ощутимо содрогнулась. Разведчица бросила взгляд вниз. Стремительный бросок рыбины едва не увенчался успехом: останься Адриадакис на месте — и костяная пика вошла бы ей точнехонько в солнечное сплетение, пришпилив к стволу актинии… Тварь, по всей видимости, оглушило ударом, но она быстро приходила в себя и уже начала вяло трепыхаться, пытаясь высвободить застрявший нос. «Клинок! Где?! Ах, вот же он, все еще в руке!» Пальцы с такой силой вцепились в оружие, что почти потеряли чувствительность. Адриадакис резко изогнулась и почти без замаха всадила острие в упругую плоть. Рыбина бешено затрепыхалась, ей удалось освободиться — но тут девушка нажала кнопку на рукояти. Хитроумный боевой нож, сконструированный специально для подводных диверсантов, при необходимости становился не только гарпуном, но и инжектором. Струя углекислого газа рванулась под давлением сквозь полое древко, по каналу в клинке вошла в тело рыбы — и за считаные мгновения раздула ее, превратив в уродливую сардельку. Хищник еще дергался, но давление воды неумолимо выталкивало полегчавшее тело на поверхность.

Адриадакис перевела дух. Скрытые за ушами жабры судорожно сокращались, выцеживая из воды живительный кислород. Наконец дыхание нормализовалось. Девушка сложила оружие и убрала его в ножны. «Ну, эту схватку я выиграла… Надо же, какая мерзкая тварь! Наверняка не естественного происхождения, а порождение «эго» здешнего правителя… Цан-Цан предупреждал еще о каком-то монстре, прячущемся в песок… Но это, вроде бы, у самых ворот». Девушка окинула взглядом пространство. Опасности не видно, надо рискнуть… Оттолкнувшись от упругой плоти актинии, она устремилась к замку. В поисках возможной угрозы Адриадакис непрерывно осматривалась по сторонам — но, подсознательно ожидая еще одну рыбу-копье, почти не обращала внимания на донный ландшафт. Меж тем ловушки во владениях Господина Хрустальное Озеро славились своим разнообразием.

Здоровенный кусок водорослевого газона вдруг шевельнулся и неторопливо снялся с места. Гигантская какаракатица двигалась возле самого дна; переливы шкуры в точности имитировали его цвет, отставая на доли секунды, — казалось, над клумбами скользит выпуклая линза, немного искажая картину… Моллюск не спешил. Его охотничья тактика сильно отличалась от тактики копьеносой хищницы. Та была волком подводного мира, рассчитывавшим на силу и быстроту; манера каракатицы скорей походила на повадки крупных кошек. Она не любила вступать в поединок, предпочитая атаковать неожиданно, из засады, не оставляя добыче шансов на спасение.

Адорабль пошевелился и застонал. Голова раскатывалась, к горлу подкатывала тошнота. На полу, в каких-то сантиметрах от него, лежала полоска солнечного света. Для любого аристопальца солнце прежде всего означало опасность, поэтому вундеркинд проворно отполз поглубже в тень и только после этого позволил себе осмотреться. Помещение, в котором он находился, не имело крыши — вот первое и самое главное, на что следовало обратить внимание. Дверей, окон или чего-то похожего тоже не было в наличии: он, по сути, находился на дне неглубокого квадратного колодца, стены которого были сложены из массивных бревен. Стояло утро — не такое уж раннее, если судить по солнечному пятну на земле. «Еще час — и я поджарюсь, словно цыплёнок в духовке… Живой такой цыпленок, только малость ощипанный… Да уж, эту смерть нельзя будет назвать легкой!» Пока он пребывал без сознания, неведомые мучители сорвали с него почти всю одежду, оставив лишь ползунки. Пупок, словно в насмешку, был заклеен крест-накрест широким медицинским пластырем. «Так… Самое время проанализировать сложившуюся ситуацию. Собственно говоря, меня это вряд ли спасет, но… Как знать». Он прижал ухо к прохладным бревнам и замер, вслушиваясь. Ничего. Ни шелеста листвы, ни городских звуков — лишь стрекочет где-то неподалеку цикада. Хорошо ей, наверняка маленькая тварь надежно укрылась в тени! Да, из этого стрекота не извлечь никакой полезной информации. Хотя… Адорабль прислушался снова, задержав дыхание. Цикада — и более ничего, зато теперь он примерно определил, откуда исходит звук. Насекомое находилось по ту сторону стены, на одном с ним уровне. Хорошо… Значит, это все-таки не колодец, а нечто вроде вольера. Что это дает? Возможность орать хотя бы: не заглушаемые землей звуки должны разноситься далеко. «Если меня просто оставили здесь и ушли, есть шанс докричаться до кого-нибудь, кто поможет… Но это вряд ли, уж такой вариант «они» должны были предусмотреть. Вопрос: стоило затевать похищение только ради того, чтобы прикончить меня? Итак, раз я до сих пор жив — значит, от меня чего-то хотят… И почти наверняка наблюдают. Где-то в стенах должны быть потайные глазки». Адорабль прошелся взглядом по бревнам, потом перевел глаза на собственный заклеенный пупок. Похитители, очевидно, были в курсе его маленькой тайны. Младенец попытался отодрать липучку, но та держалась прочно: усилия слабеньких мускулов не хватало. «Зараза! Спокойно, спокойно… Это самый обычный медицинский пластырь, значит, он должен отклеиваться под действием влаги. Например, если напустить слюней». Вундеркинд глотнул и поморщился: во рту было сухо, будто в пустыне. «Проклятое похмелье… Все-таки я малость перебрал с этим пивом. Бьюсь об заклад, я и вырубился из-за него… А все мои соратнички! Если бы они позволяли мне время от времени что-нибудь крепче молока, я не пожадничал бы на этот раз… Да и привычка к спиртному какая-никакая была бы». При мысли о соратниках Адорабль злобно сощурился. Збышек Пшелвдупский… Предатель, почти наверняка. Там, возле стриптиз-бара, у похитителей был паромобиль: налицо подготовка. Перепутать его ни с кем не могли, время и место выбраны не случайно — значит…

— Продал меня, сволочь…

Интересно, кому? Младенец задумался. Главы гильдий? Вряд ли… Эти старики ни на что серьезное не годны. Слишком привыкли жить под крылышком Господина Высокое Небо и способность к интригам сохранили только в своих узкоспециализированных областях… К тому же большая их часть пока не понимает, кто он такой, а меньшая подверглась гипнозу и стала союзниками… Итак, старичье отпадает. Какие-то сторонники Фигассэ? Тоже вряд ли, свою шайку вороний герцог предпочитал держать под присмотром, и во время штурма они захватили практически всех… Может быть, чертахи? Мысль абсурдная, но все же… Один раз их уже недооценили, верно? Если уж эти твари способны вести переговоры и выдвигать условия… Жаль, он не удосужился разузнать у Квана подробности. Но нет, птички бы действовали по-другому. Они скорей рассчитывали бы на собственные силы, а тут — паромобиль, подкуп… Пшелвдупский, сука… Ведь наверняка согласился не задаром, чем-то его прельстили… Так, секундочку, — а к кому теперь перейдет верховная власть? В Термитнике засела его, Адорабля, команда — ребята дисциплинированные и хорошо вооруженные, под руководством камрада Сентеро… Да, Хорхе был бы сейчас главным подозреваемым. Дело известное: вскарабкавшемуся на вершину властной пирамиды пуще всего надо опасаться ближайших соратников… Но ведь он это еще когда предвидел, верно? Хорхе, Кван, «бабки-индиго» и еще несколько человек из ближайшего окружения подвергались гипнозу раз в несколько дней, строго по графику. Что поделать, эффект гипноволн постепенно затухает — приходится время от времени подновлять товарищам мотивацию. «Кто же у нас, как это говорят химики, в сухом остатке? Парадоксально, но — никого… Тупик! А что, если ты мыслишь не в том направлении? Давай потянем другую ниточку: кому скотина-фельдшер мог меня продать? Каков его круг общения, за исключением нашей компании? Коллеги по работе, то есть медики, и их пациенты. В больницу может попасть кто угодно. Конечно, большая часть пострадавших, как водится, на ожоговом, но у них есть и другие отделения — психиатрическое, например… Неужто и впрямь какие-нибудь педофилы? Педофилы-изуверы, например?! Маньяки?!» Адорабль содрогнулся. Полоса света надвигалась неумолимо, с каждой минутой отъедая малую толику безопасного пространства. «Нет, вряд ли… Как версия — имеет право на существование, но в таком случае он должен был быть хорошо знаком с негодяями… Работай Пшелвдупский психиатром, я бы рассматривал эту возможность всерьез. А его специализация — хирургия… Все должно быть проще, я это чувствую… Гм… А что, если… Он сам? Мстит мне за отказ обработать Адриадакис? Нет, в таком случае ему не надо было везти меня в бар, привлекая внимание нежелательных свидетелей… Он же не полный идиот, и наверняка понимает, что Хорхе и остальные будут рыть землю… Опять тупик». Вундеркинд тяжело вздохнул и утер со лба капельки пота. Становилось жарковато. К тошноте и головной боли добавились муки жажды. «Это еще цветочки… Вот когда до меня доберется солнце, будет НАСТОЯЩАЯ пытка… Неужели нет никакого выхода?! Думай, думай… Ладно, а как бы я сам поступил на месте Збышека? На месте этого гнусного, уродливого, прыщавого, закомплексованного и злопамятного негодяя? Итак, что мне надо? Завоевать любовь шикарной девушки. Любой здравомыслящий человек постарался бы узнать барышню лучше, сделаться ее другом — ну, а там уже можно подкатиться с нежными чувствами… Но мне это и в голову не приходит! Ха, зачем — если есть Адорабль и его третий глаз?! Кстати, как он узнал? Ладно, сейчас это неважно… А кто еще может помочь, если благородное Дитя Нации с негодованием отвергнет подлую просьбу? Вроде бы никто… Любовь, ненависть — это же глубинная психотехника… Вносить столь мощные коррективы в человеческий разум способен только великий эгоист… Хотя — очень сильные, но кратковременные изменения психики могут вызывать некоторые алкалоиды; есть вроде умельцы, добывают из местных растений… Говорят, подобными составами пользуются «люди-пауки» — самая, пожалуй, закрытая и таинственная из преступных организаций Аристопала… «Люди-пауки»!!!»