Амфитрион - Дмитрий Дикий

– Кстати… вы, наверное, хотели сказать, что Агнесса – непорочная, а Магдалина – распутная, но обе… обе они тем не менее святые? – Митю вдруг осенило. Он даже слегка подался вперед в кресле, упершись руками в подлокотники.

– Что? – спросил Магистр с искренним удивлением. – Вы думаете, я вначале продемонстрировал вам звездное небо над головою, а потом посредством этих портретов накинул на шею и затянул изысканную рифму о моральном законе внутри нас? Да еще вы, похоже, невероятным образом примерили эту мораль на любимую девушку? God forbid[63]. Идея была куда проще: художники, Митя, всегда делают не так, как лучше, а так, как проще. Прикрываясь при этом глубокомысленными сентенциями, одну из которых вы только что озвучили.

– И не только художники, – с горечью вставил Митя.

– Не только, – легко согласился Магистр. – Все, кто ценит эффективность в противовес тупой трудозатратности, поступают так же. Некоторых интересует еще и эффектность, и тогда, милый Митя, бывает так, как даже не буду пытаться вам объяснять.

– Почему же? – вскричал Митя, подскочив. – Почему же не попытаться объяснить милому Мите, или, вы думаете, у него образования и воображения не хватит? Вы расскажите, расскажите об эффектности. И об эффективности кто лучше вас изложит – это ведь вы поставили на колени Китай, показали им жупел инсулиновой блокады, объяснили, что существует предел экономической экспансии, убрали с рынков, вернули на позиции десятилетней давности. Это вы пересадили L. в новое тело – черт знает как вам это удалось! – чтобы Москва оставалась удобным для вас городом для работы. Пелузин, как же, – pelouse-то по-французски – «лужайка»! Это наверняка вы устроили так, что у нас в президентах профессор с именем северного бога, а не милиционер или независимый эзотерик; прямых доказательств нет, но есть косвенные! Это вы зачем-то спасли подводную лодку англичан, а после этого свалили их дохлого министра обороны – уж не для того ли, чтоб посадить кое в каком здании своего человека и мало-помалу сшить обратно Британскую империю? Может быть, и не вы, конечно, но парочка фотографий Фардаррига в компании малозаметного второго помощника министра иностранных дел наводит на мысли… Не удивлюсь, если это вы же предварительно и велели отвинтить в этой подлодке какой-нибудь важный винт или подсунули им фальшивые погодные карты! Что вы еще сделали?

Магистр положил руки на стол ладонями вниз и слушал, прикрыв глаза и ничуть не поддаваясь на возбужденный Митин тон. Помолчав, он все-таки ответил, только на сей раз говорил медленно:

– О, многое, Митя. Многое. Зачем вам знать? Думаете, это для других придумали, что во многом знании многая печаль? Или хотите побороться со мной за судьбы мироздания? Даже не беритесь.

Он открыл глаза и посмотрел на Митю как будто откуда-то снаружи, и тот, окунувшись в пугающий гипнотический взор, вдруг понял, протрезвев, что заветная красная кнопка в черной папочке была для Магистра ничем: обтрепанной колодой карт, решенным кроссвордом. Использованной губкой, которую выбрасывают не глядя. Такой была вся российская афера… все российские аферы, включая его, личную.

– А, – каркнул Митя, лизнув губы неожиданно высохшим языком, – значит, э-э-э… кажется, я понял. То есть вы действительно один из тех, кто играет судьбами мироздания.

– «Один из»? – с любопытством повторил Магистр и тут же поморщился, как будто вспомнив что-то. – Ну, пускай так, хотя никакого мирового правительства не существует, и не верьте, если вас станут убеждать в обратном. А я – так, барахтаюсь понемногу, насколько хватает небольших, все убывающих сил.

– Вы что, скромничаете?

– Нет, – Магистр поднялся характерным текучим движением и подошел к Митиному креслу. Он сложил руки за спиной и смотрел теперь на Дикого сверху, чуть склонив голову набок, как на ребенка, которому решил что-то объяснить. – Не скромничаю. Просто человек – любой человек – не бессмертен, как бы ни отрицал эту элементарную аксиому в течение многих, многих десятков лет. Мои силы иссякают, и, увы, мне некому их передать. Да я и не собираюсь. Так что задавайте свои вопросы, пока я еще… жив.

– Я вам не верю, – нахмурился Митя. Почему-то вопреки всем переживаниям, злости и вполне обоснованному негодованию ему совершенно не хотелось, чтоб Магистр умирал. – Такие, как вы, переживают всех, вот и мадам Луковая сказала. Ничего у вас не иссякает, и… простите… вы не могли бы от меня отойти?

Магистр коротко рассмеялся и отступил куда-то в угол, где обнаружилась дотоле не замеченная Митей портьера. Отведя тяжелую ткань в сторону, гостеприимный хозяин замка промолвил в открывшийся проем слово, которое должно было прозвучать давно: «Кофе». «Вот четвертое, что его держит на земле, – кофе. Он же никогда не спит». Знание это пришло к Мите естественным и уверенным продолжением всей столь кропотливо собранной информации по «Гнозису». Человек, который крутил с миром роман такой интенсивности, не имел времени – да и желания – отдаваться грезам на перинах.

– Ладно, с вашего позволения, оставим пока мироздание, – сказал Митя, не глядя на Магистра. Теперь он сложил руки на коленях, как школьник, и изучал странный ковер на холодных камнях пола. Еле различимый тонкий узор сплетался какими-то травами, которые еще чуть-чуть, и начнут шевелиться. – Расскажите, пожалуйста, обо мне.

– Наконец-то, – обрадовался Магистр. Он забрал у кого-то за портьерой серебряный поднос с кофейником и сам налил кофе в чашки. От разлившегося аромата Мите сразу захотелось забыть, что мироздание в опасности. Магистр передал одну чашку Мите (а со своей устроился у окна), и тот, отпив, не удивился, что кофе и сахар находились в ней в идеальной для него пропорции.

– Наконец-то важные вопросы. Что именно вам рассказать? – поинтересовался Магистр, делая глоток и заметно приободряясь. Похоже, сейчас он бы уже и сам не стал так убедительно утверждать, что его силы «иссякают».

– Почему вам понадобился Дмитрий Дикий? Для аферы? Что, эта хлебная афера иллюстрирует суть вашей деятельности в принципе? Я не верю.

– Митя, Митя, Митя, – трижды повторил Магистр (на это способны только люди, имя которых собеседнику неизвестно). – Суть… нашей деятельности – тема слишком обширная. Так что давайте вычленим только то, о чем вы спросили в самом начале: зачем мне понадобился Дмитрий Дикий. Вас так устроит?

– Устроит, – вздохнул Митя. Будем двигаться шаг за шагом.

– Вас, Митя, мне нашел компьютер.

Сказав это, Магистр сделал неопределенное лицо и перевел взгляд в окно, как будто мысленно был готов к какой-то сцене и не хотел наблюдать ее. Но Митя воспринимал информацию уже с некоторым замедлением, так что он тоже посмотрел в неширокое отверстие в стене (настоящую бойницу), еще раз поразился толщине стен и увидел, что стекло почти затянуто туманом. Тут ему стало беспокойно. Магистр уточнил:

– Мне нужен был средний русский юноша – не недоросль, но и не гений, порядочный, со знанием английского языка, более-менее устроенный, умеющий водить машину… ну, что там еще обычно пишут в резюме?