Пристанище ведьм - Саша Пейтон Смит

Из-под двери кабинета директрисы лилась полоса света, разрезая мраморный пол вестибюля, будто лезвие.

Хелен дважды постучала, и в ответ раздался ледяной голос:

– Заходите. Все вместе.

Мы медленно вошли в кабинет, глядя в пол. Кора и Сара все еще тихо всхлипывали. Максин заняла кресло напротив Выкоцки, а Мария села рядом. Мы с остальными девчонками остались стоять за ними.

Хелен заняла пост у двери. Как будто нам хватило бы дурости бежать.

Лена взяла Сару за руку, чтобы та перестала дрожать.

Душа у меня ушла в пятки.

Директриса была одета как днем. Прическа выглядела безупречно, на платье ни единой складки. Интересно, она вообще спала? Или так и сидела за этим столом, как вампир, дожидаясь, пока к ней приведут учениц на выволочку?

Выкоцки неодобрительно посмотрела на нас и произнесла:

– Я разочарована, но, признаюсь, не удивлена.

Она перевела взгляд на Максин, и та вздрогнула, будто ожидая удара.

– Уж вы, мисс Дюпре, могли бы и подумать головой.

– А вам, мисс Джемисон, есть что терять. И на вас не похоже поступать столь необдуманно, – добавила миссис Выкоцки, взглянув на Лену.

– Как вы нас нашли? – спросила Максин.

– Я знаю обо всем, что происходит в моей академии. Вы далеко не первые ученицы в «Колдостане», которых заинтересовала более… темная магия. Однако мы не могли позволить этому продолжаться. Вы рисковали устроить пожар в лесу, бедная Хелен устала приглядывать за вами, продираясь через заросли в этом кошмарном парке, и за бензин, который вы потратили впустую, платить нам. И, разумеется, Фрэнсис особенно все усложняет.

У меня похолодела кровь в жилах. Ледяной взгляд миссис Выкоцки сосредоточился на мне.

– Тебе стоит научиться лучше себя контролировать, Фрэнсис.

Я смотрела на нее в немом изумлении. Потому что такого уж совершенно не ожидала. Все девчонки смотрели на меня, и мне хотелось провалиться сквозь землю.

Директриса продолжила с самодовольным видом:

– Была одна ведьма, печально известная своей способностью управлять чужими телами. Ее звали Колдунья Гудрун, и в 1066 году, когда девушке было всего девятнадцать, собственный ковен сжег ее на костре. Этого ты добиваешься? Хочешь сгореть заживо?

Я подозревала, что на самом деле она не угрожает мне казнью, но между нами повисла мрачная тишина, а одноклассницы начали смотреть на меня кто с растерянностью, кто с отвращением. Наконец я ответила:

– Нет, мэм.

– Так я и думала.

Сара шумно втянула сопли.

– Ох, да перестаньте разводить нюни, мисс Ковальски! – рявкнула на нее директриса и провела ладонью по бумагам на столе. – Уже поздно, я сильно устала, так что закончим со всем как можно скорее. Мисс Розалез, мы больше не будем выплачивать пособие вашим родным в Нью-Йорке и в Пуэрто-Рико. Ваше тоже приостановим, мисс Джемисон.

– Нет, пожалуйста! – закричала Мария. – Им будет не на что есть! Моей сестре придется бросить школу!

От паники в ее голосе у меня болезненно сжалось сердце.

– Наверное, следовало подумать о Джозефине прежде, чем нарушать правила. Возможно, она присоединится к нам в «Колдостане» раньше, чем вы думаете.

Губы Марии задрожали, но она больше не стала спорить.

Лена стояла неподвижно, но склянки на полках опасно зазвенели. Она зажмурилась, и все стихло.

Я в ужасе осознала страшную правду. Сначала мне казалось, что это удивительно щедро со стороны академии – выплачивать пособие семьям учениц. А теперь стало ясно, для чего оно нужно – для безоговорочного послушания. Сейчас я была даже благодарна судьбе за то, что терять мне нечего. У меня нет ни работы, ни семьи, не считая матери в психиатрической лечебнице. Может, где-то и остались еще родные, но из них всех только Уильям с мамой были мне по-настоящему дороги. А контролировать своих студенток с помощью шантажа действительно жестоко. Пожалуй, для меня сейчас не было ничего страшнее безразличия на лице миссис Выкоцки. Как можно разрушить человеку жизнь и даже глазом не моргнуть?

Она повернулась к Саре с Корой, которые дрожали, как осенние листья. Мейбл стояла с гордо поднятой головой, поджав челюсть.

– К вам это тоже относится, – сказала директриса. – И ваши слезливые истории меня не интересуют. Пока это первое нарушение, поэтому ваше пособие восстановят через три месяца. Если, конечно, будете хорошо себя вести.

Сара с Корой тут же принялись кивать. По их раскрасневшимся щекам ручьем бежали слезы.

Выкоцки перечислила всех, разрушая жизни их семей с самодовольной ухмылкой.

Я стояла, стиснув зубы. Кровь на моих ногах уже высохла, но боль никуда не делась. Больше всего на свете мне сейчас хотелось смыть с себя эту кошмарную ночь.

Наконец миссис Выкоцки откинулась на спинку кресла и сложила ладони вместе, внимательно глядя на Максин.

– О, мисс Дюпре. Крайне любопытный экземпляр.

Максин взглянула на нее исподлобья и огрызнулась:

– Моя семья в Париже, и вы им ни пенни не платили, ни разу.

– Я лишаю вас права на вождение. И больше не буду закрывать глаза на ваши выходки. Давно пора повзрослеть, мисс Дюпре. Еще одно нарушение – и можете попрощаться с личной комнатой. Будете спать на полу у Мэй. Или вы больше времени проводите с Марией? Я уже немного запуталась.

Мэй и Мария широко распахнули глаза, потрясенные заявлением директрисы. Максин опустила взгляд в пол и всхлипнула. Я никогда не видела ее такой несчастной.

– Поймите, не вы здесь главная, – надменно добавила миссис Выкоцки. – Вам следует с этим смириться.

Осталась только я. Отчасти мне было даже любопытно, какое наказание для меня директриса сочтет достаточно веским.

– Ах, мисс Хеллоуэл. Крайне занятная ученица. В классе тихая, при этом талантливая. Боюсь, вы не понимаете, что мы пытаемся вам помочь.

Она замолкла, дожидаясь моего ответа, но я не собиралась играть по ее правилам.

Миссис Выкоцки перевела взгляд на Хелен и обратно на меня.

– Вам недостаточно магии, которую преподают в академии? Недостаточно сил, за которые многие продали бы душу? Неужели вы в самом деле настолько эгоистичны?

– Это не эгоизм, мэм, а любопытство, – ответила я.

Может, я и впрямь многовато думала о себе, но развиваться в искусстве колдовства хотела не поэтому.

– Хотите знать, на что способна ваша магия? – хмыкнула миссис Выкоцки. – Если вам так не терпится набить шишку на своих ошибках – пожалуйста, я могу это организовать.

Я пока не понимала, что значит эта угроза, но от нее я опять вся похолодела.