Странная - Татьяна Александровна Шумкова

сомневалась, что он вполне мог это сделать. С него станется. Его, кстати, когда она проснулась, в спальне не было. Неужели он еще ночью работал. Но сейчас ей некогда было об этом думать. Еще надо было разобраться с вещами, ведь не она их переносила в спальню.

И вот, когда она наконец оделась и подошла к зеркалу, чтобы причесаться, Дарья чуть не заплакала с досады, вид у нее был не самый привлекательный. Нетрудно было догадаться, чем она ночью занималась. Пришлось переодеваться. Водолазка вполне помогла скрыть следы сегодняшней ночи на шее, а тональный крем и помада, помогли привести в божеский вид лицо. Однако, времени это заняло достаточно. Дарья только мельком глянула на часы и выскочила из спальни. Про завтрак и думать нечего было. А вот без кофе она точно не останется. У Игоря в машине всегда был термос.

Однако, вскоре, ей пришлось забыть не только про завтрак, но и про кофе. Уже когда она спускалась по лестнице, услышала громоподобный голос Виктора, явно, из гостиной:

- Я так решил и это не обсуждается! Здесь ты точно не останешься.!

Дарья аж вздрогнула. Она впервые слышала, чтобы он так разговаривал. Дальше говорил его собеседник, было не слышно, а потом снова Виктор:

- Раньше надо было думать, а теперь поздно! – произнес он не просто со злостью, а даже с ненавистью. Господи, с кем это он так.

Она не успела до конца спуститься, как из гостиной буквально выскочила Людмила Владимировна и вся в слезах почти бегом пронеслась мимо нее. Дарья постояла еще какое-то время, а потом двинулась в гостиную, но там уже никого не было. Прежде, чем искать Виктора она все же предусмотрительно решила сначала зайти к Анне Ивановне. Оказавшись на кухне, Дарья чуть руками не всплеснула. Что же это такое. И здесь слезы.

- Господи, да что случилось то? – воскликнула она в сердцах.

Анна Ивановна вытерла глаза и по обыкновению махнула рукой.

- Извините. Утро сегодня такое.

- Да вы не извиняйтесь, просто скажите, что случилось?

Женщина вздохнула.

- Что у нас может быть. Все как всегда. Людмила Владимировна поговорить все пытается с Виктором Николаевичем. Ведь невозможно так жить. Но он и слышать ничего не желает. Родной сын, а хуже чужого. Сейчас снова отправит их и забудет. Она даже звонить ему не может. Все только через посредников. Как будто преступница какая-то. При таком отношении, я вообще удивляюсь, как он ее домой еще пускает. Наверняка, только из-за Юленьки. – Анна Ивановна ненадолго замолчала, а затем снова продолжила:

– А ведь у них больше никого нет. Вот только втроем и остались. Но ему никто не нужен. Решил раз и навсегда, что мать виновата, и никто его с этого пути не свернет.

Женщина в сердцах покачала головой:

- Господи, так разговаривать с матерью. Врагу не пожелаешь. Я, когда они приезжают, а это было то несколько раз всего, прямо сама заболеваю. – Анна Ивановна принялась за посуду и Дарья поняла, что откровения закончились.

- А где сейчас Виктор Николаевич? – спросила она.

- Он приказал завтрак на закрытой веранде накрыть.

- Хорошо, спасибо. – Дарья развернулась, собираясь выйти, но Анна Ивановна остановила ее:

- Вы только к нему сейчас не ходите. Поверьте, лучше не надо, - предостерегла она. – Он, похоже не в себе. Я его первый раз таким вижу.

У Дарьи даже нездоровое любопытство разыгралось. Что значит «не в себе».

- Ладно, разберемся. – Она решительно вышла из кухни. На работу, похоже, доберется ближе к обеду.

Виктор сидел на веранде за маленьким столиком, пил кофе и читал какие-то бумаги. Когда Дарья вошла, и он поднял на нее взгляд, она решила, что зря не послушалась Анну Ивановну. Таким Дарья его еще не видела. Глаза колючие, лицо напряженное. Одно слово – неприступный. Как будто и не было сегодняшней ночи. По-видимому, как бы он не отгораживался от матери глухой стеной, разговор с ней дался ему нелегко.

- Здравствуй, - осторожно начала было она, чувствуя себя неуютно от такого холодного приема, и все же присев без приглашения за столик напротив Виктора.

- Ты не опаздываешь? - прозвучало довольно резко в ответ вместо приветствия. И он снова углубился в свои бумаги. Дарья поняла, что слишком плохо его знала. Да он мог быть и таким. Ясно, что сейчас ей надо было уйти, но у нее были иные планы. Да и другого времени не будет. Сегодня Людмила Владимировна должна была уехать.

- Хотела бы с тобой поговорить.

- О чем? – все также резко бросил он. Но от бумаг все же оторвался и с нетерпением посмотрел на Дарью.

- Я хотела поговорить о твоей маме. Почему ты так с ней обращаешься?

Она даже на расстоянии почувствовала его напряжение.

- Какое тебе дело до моей матери? - произнес он таким тоном, как будто она спросила его про что-то ужасное. – Тебя не касаются мои с ней отношения, - это он уже произнес почти с угрозой.

Надо было встать и уйти, но Дарья поняла, что не собирается отступать.

- Ну она ведь твоя мать, как же ты можешь так с ней обращаться? – сделала она еще одну попытку. Дарья старалась быть убедительной. – Ей то и надо немного. Хоть иногда разговаривать с тобой по душам. Неужели, она сделала что-то настолько ужасное, что ты так просто отказался от нее?

- Послушай, я повторяю, тебя это не касается. Занимайся своей жизнью. Тебя там кажется Игорь заждался, - произнес он, поднося сигарету ко рту и прикуривая. Дарья интуитивно почувствовала, что он еле сдерживает себя и его терпение на исходе, однако что-то ее толкало на безрассудство.

- Значит, ты можешь вмешиваться в мою жизнь, а я не могу касаться твоей? – гневно бросила она. - Я просто заступилась за твою мать, потому что уверена, что она ни в чем перед тобой не виновата, в то время, как ты разрушил мою жизнь. Чувствуешь разницу? - Ее несло. А Виктор выпустил дым и неожиданно громко рассмеялся, не глядя на нее. Сейчас он сидел, вольготно развалившись в кресле, и эта его поза очень раздражала Дарью. Ей казалось, что тем самым он показывает свое пренебрежительное отношение к ней и к разговору, который она затеяла.

- Очень смешно. Что же я интересно разрушил? Счастливую нищенскую жизнь?