Мясо - Джозеф Д'Лейси

Спустились сумерки, когда она подошла к воротам.

В домике охраны было трое мужчин, а не один. Вместе со сторожем дежурили двое личных телохранителей Магнуса.

Она остановилась у окошка. Охранники в черном встали за спиной сторожа. Он открыл окошко и высунул голову.

— Поздновато для инспекции, вы не находите, проповедник?

— Опасные нынче времена, — сказала она. — Никогда не поздно проявить бдительность. Вы не могли бы организовать мне сопровождение?

Сторож покачал головой.

— У нас все заняты, проповедник. Лишних рук нет, все на задании. — Он взглядом показал на охранников и постарался придать своему голосу умильные ноты, сказав: — Магнус прислал мне подмогу, но я не могу направить их с вами.

Проповедница Мэри Симонсон вовсе не нуждалась ни в каком эскорте; она попросила об этом исключительно из вежливости и соблюдая протокол. Проповедники имели право заходить куда угодно, тем более на завод Магнуса, но их визиты уже давно здесь не приветствовались.

— Тогда я проведу осмотр одна.

Ее вдруг накрыло волной слабости, и Мэри словно ослепла. Она протянула руку и оперлась на стенку сторожки. Медленно туман перед глазами рассеялся, и тошнота отступила.

— С вами все в порядке, проповедник?

Она была удивлена, увидев искреннее сочувствие в лице сторожа.

— Да, все хорошо. Просто… была долгая смена, вот и все.

— Я могу распорядиться, чтобы вам принесли еду — уж это-то мы можем.

Мэри Симонсон задалась вопросом, не слишком ли она побледнела при упоминании о еде.

— Это необязательно, но все равно спасибо.

Она прошла в ворота и направилась к ближайшему зданию. Проповедница чувствовала, что на нее смотрят люди Магнуса, но ей не было страшно.

Майя Шанти оказалась не во вкусе Магнуса — излишне уступчива. Он предпочитал женщин, которые сопротивлялись. Женщин, которые боролись и кричали, прежде чем отдаться ему. Проблема была в том, что она очень хотела этого секса. Похоже, муж пренебрегал ею слишком долго.

Сейчас она спала, обнаженная, рядом с ним в его гигантской постели. Магнус не мог уснуть. Одного секса ему было недостаточно, голова была занята и другими мыслями. Шанти до сих пор не появился. Почему он не пришел? Неужели ему было плевать на семью? Бесспорно, жена его не волновала, судя по ее готовности предать его. Но как же с близнецами? Разве его не беспокоила судьба таких очаровательных девочек? При мысли об этом у него кровь прилила к промежности и напрягся член.

Он потянул за шнур, чтобы вызвать горничных. Где-то вдалеке прозвенел звонок.

Он встал с постели, постаравшись не разбудить Майю. Ему хотелось преподнести ей сюрприз. Он осторожно вышел из спальни, затворил за собой дверь и стал ждать горничных. Пришли две горничные, потирая сонные глаза. Впрочем, они привыкли к прихотям хозяина и были готовы оказывать услуги в любое время дня и ночи. Это была их обязанность.

Магнус показал большим пальцем на дверь спальни, сказав:

— Идите и свяжите ее. Засуньте в рот кляп и завяжите глаза. Делайте с ней все, что захотите. Развлекайтесь. Когда она устанет веселиться, позовете меня. Тогда уж мы порезвимся все вместе. Чувствую, сил мне хватит до утра. А завтра начнем обрабатывать близняшек.

Он пошел в уборную, спустил пижамные штаны, сел на стульчак и закурил сигару. Запах дыма не смог заглушить зловоние его испражнений.

— Какая мерзкая вонь, — пробормотал Мясной Барон.

Она молча обходила завод. Сейчас, когда она смотрела в лицо собственной смерти, он казался ей замком ужасов.

В доильном зале дояры отчаянно пытались доить коров. Поскольку автоматика бездействовала, коровам требовались дополнительные стреноживающие устройства. Когда молоко не шло, дояры жестоко издевались над животными. Раньше такое обращение с Избранными сочли бы тяжким преступлением. Сейчас, похоже, это никого не волновало. Даже ее присутствие в цехах нисколько не смущало скотников. Она вспомнила те времена, когда рабочие свято соблюдали религиозные заповеди «Велфэр», предписывающие правила обращения с Избранными.

В телятнике беспомощных телят тащили волоком, а не несли на носилках. Помещение было наполнено пульсирующей дробью пальцев и судорожными вздохами. Забойщики перерезали глотки живым телятам, даже не оглушая их. Когда она возмутилась, кто-то из них небрежно заметил:

— Да они все равно практически дохлые.

— Но вы нарушаете кодекс Псалтыри живота.

Рабочий пожал плечами.

— Городу нужно что-то есть. Мы должны обеспечить людей мясом. Нельзя снижать производительность, а теперь, без электричества, нам приходится обходить некоторые операции. Но поверьте мне, проповедник, все это делается во благо людей.

Она молча отошла в сторону, не в силах смотреть на этот кошмар.

В главной скотобойне дела обстояли лучше, но не намного. Загоны были по-прежнему переполнены животными, которые ожидали своей очереди на убой. Только вот оборудование, которое прежде выстраивало их в очередь и распределяло по боксам, простаивало.

Теперь Избранных сразу из загонов вели на станцию обескровливания и подвешивания. Им предстояло собственными глазами увидеть то кровавое месиво, в которое превращались тела соплеменников. Это было неслыханно. Рабочие вшестером держали каждого Избранного, а двое закрепляли тисками болт, служивший отныне пневматическим пистолетом. Некоторые операции соответствовали прежним нормам. Скотники укладывали животное ступнями к западу — в сторону захода солнца, — и человек с молотком произносил заклинание:

— Бог превыше всего. Плоть священна.

После чего вгонял болт в лоб животного.

Непривычный к такому незамысловатому оборудованию, забойщик часто промахивался при ударе кувалдой, и болт удавалось вбить иногда только с четвертой попытки. Она видела, как одно бедное животное получило три последовательных удара кувалдой, прежде чем болт сделал свое дело. Атмосфера в предубойных загонах отличалась от той, что она наблюдала раньше. Избранные теснились и пихались, напоминая негодующую толпу. Казалось, они были одновременно напуганы и возмущены тем, что их ожидало. В прошлом она видела этих созданий только пассивными и смиренными. Создавалось впечатление, будто они тоже утратили веру в надежность рук хозяина. Они чувствовали гораздо больше, нежели примитивное ухудшение условий содержания. Они чувствовали сбой в отлаженном механизме, некогда управлявшем ими.

Изнемогая от слабости, она направилась к загонам для быков, подальше от бойни. В прошлом ей доставляло удовольствие наблюдать за тем, как эти огромные самцы бродят по Своим стойлам, или спят на соломе, или с жадностью поглощают пищу, как будто голодали целый месяц. В коровнике оказался только один скотник. С виду молодой и нервный. Многие стойла пустовали, чего раньше никогда не наблюдалось.