Лисёнок Ян и Кристалл Судьбы - Ирина Никулина

И вот, один молодой волк, стоявший ближе всех к медведю, прыгнул, вцепившись в его ляжку. Медведь вытянулся на задних лапах и рухнул на него всем своим весом. Раздался треск ломаемых костей и дикий визг, загребая передними лапами, волк кружил вокруг своей раздавленной задней части. Через несколько минут, волоча половину тела по снегу и истошно скуля, волк отполз назад.

— Что, струсили, собаки! Вам не одолеть меня! Подходите, подходите по одному…

Он стал раскачиваться на месте и делать выпады в разные стороны, как будто хотел прыгнуть в сторону волков, и те в страхе шарахались в стороны. И вдруг, как по команде, несколько рослых и сильных волков прыгнули: зубы одного из них щелкнули, но сорвались, лишь оторвав медведю ухо, другая челюсть сжала бок противника, третья — вцепилась в горло. Медведь взревел, замотал головой, потом упал на землю и стал кататься, подминая волков под себя. Волки отпрыгнули назад.

— Ну что, поубавилось наглости? А-у-у-у…

— Ты не так страшен, каким хочешь казаться, старая развалина!

— Так его ребята! Так его!

Волки завыли все хором, подбадривая сами себя. Медведь мотал головой, из оторванного уха сочилась на землю алая кровь. И тут он высмотрел зазевавшегося волчонка и хватил его лапой. Тот подлетел метров на пять в воздух и упал в снег.

Ни звука. Безмолвная тишина. Волки смотрели на него, тот не подавал признаков жизни, вскоре его тело окоченело, приняв человеческий облик. К нему тут же бросилась старая волчица, на бегу превращаясь в человека. Мать обняла тело сына и упала на него, сотрясаясь в рыданиях. В лесу раздался нечеловеческий вопль отчаяния.

Воспользовавшись их замешательством, медведь прыгнул вперед, подмял под себя еще пару волков и стал рвать их когтями и зубами. Дикий вой наполнил ночную мглу. Волки кинулись врассыпную.

— Вздумали со мной тягаться, мелкота паршивая, — кричал им в след медведь.

Несчастная мать подняла голову — все разбежались, никого не осталось вокруг. Она прижимала к груди тело своего сына и смотрела разгневанному медведю прямо в глаза. Медведь истошно заревел и пошел на нее.

— Мне все равно, подлый убийца! Я не боюсь, моя жизнь утратила всякий смысл минуту назад. Ты уже убил меня, и мне нечего терять! — сказала она.

Медведь стоял так близко, что от его дыхания раздувало разметавшиеся у нее на голове волосы. Всего несколько сантиметров отделяло их друг от друга. Медведь снова заревел, разинув огромную пасть, женщина закрыла глаза, но не двинулась с места. Когда она вновь открыла их, медведя уже рядом не было, а из-за заснеженных кустов выходили, поджав хвосты и поскуливая, волки.

Их нельзя было винить, ведь они даже не были настоящими волками, им не приходилось выживать в лесу, скрываться от охотников, нападать и драться, драться и нападать… Они были всего лишь людьми, способными превращаться в волков, а не дикими зверями по сути своей. Они не были волками, дерущимися до последней капли крови, они не были дикими животными, чей инстинкт заставляет отгрызать застрявшую в капкане лапу ради собственной свободы, они всего лишь были людьми…

И тогда они приняли решение. Волки вышли из игры. Столкнувшись с превосходящим по силе противником, они ушли в дальние леса, за перевал, опасаясь гнева Леона Харта. Весь их род так и остался доживать свой век в долине Голубого озера. Покинув поле боя, они навсегда сохранили за собой дурную славу трусов, но эта цена, которую они готовы были заплатить за жизнь своих людей. Ни одна капля волчьей крови не прольется больше в этой войне — вот решение, которое поддержали все члены стаи.

Волки не отправили сойку, они ушли, никого не предупредив, и через неделю Ларсон уже был на подступах к Сноутону. Никто и не подозревал, какая страшная опасность нависла над маленькой девочкой, которая живет в самом желтом доме на Эпл-блум.

Ларсон поселился в заброшенном доме на краю города. У него был план, но сначала, он должен был стать самым обычным, неприметным жителем Сноутона. Нужно было избавиться от бороды, привести себя в порядок и как-то подлечить раненое ухо. А потом он начнет действовать.

Глава 6. Мелисса Тарт.

София Саливан любила свою школу, но еще больше ей нравилось ходить в балетную студию, которая была несколько раз в неделю по вечерам. Училась она хорошо и прилежно. Уроки, в отличие от Яна, не доставляли ей никаких хлопот. Ей даже нравился этот ритуал, когда можно спокойно, никуда не торопясь, каллиграфическим почерком выводить в тетради домашние задания. Ей нравилось поразмыслить и решить сложную задачу, прочитать новый параграф, но особое удовольствие для нее было — блестяще ответить у доски. Тогда все ее усилия были вознаграждены.

Третья четверть началась с сюрпризов. В класс пришла новая девочка: высокая, угловатая, с двумя тонюсенькими косичками, перехваченными большими синими бантами.

— Мелиса Тарт, приятно познакомиться, — представилась она и стала пробираться меж рядов, чтобы выбрать, куда ей сесть.

Рядом с Софией было пустое место. Ее соседка по парте переехала с семьей в другой город в конце первого полугодия, и она сидела одна.

— Садись со мной, если хочешь, — сказала она.

Мелиса смущенно улыбнулась и села рядом. Прошло несколько недель. София и Мелисса подружились. Оказалось, что живут они на одной улице, и София была рада, что пока Яна нет, ей не приходится ходить в школу и из школы одной. Это были самые короткие дни в году: светало поздно, а темнело рано, так что и в школу, и из школы приходилось пробираться в темноте. А вдвоем, все же веселее…

В этот день все шло как обычно. Первым уроком была история, но вместо госпожи Миллоу в класс вошел грузный мужчина в клетчатой жилетке и коричневом пиджаке. Нос у него был, как огромная картофелина, на нём возвышались толстенные очки в роговой оправе. Очки были такие странные, что казалось, глаза учителя просто вылезают из орбит. Слишком густые, не знавшие расчески черные волосы торчали в разные стороны.

— Добрый день, класс, — сказал учитель, — меня зовут Доктор Николсон. Я заменяю вашу учительницу, она, к сожалению, заболела. Итак, начнем урок… Тема урока, — и учитель возвысил голос, — правление царя Иоанна Васильевича.

— Ивана Грозного? — переспросил скромный мальчуган с первой парты и тут же пожалел об этом.

Учитель подошел к нему и в упор посмотрел на него поверх своих очков. Беднягу так и впечатало в стул,