Наш Ближний Восток. Записки советского посла в Египте и Иране - Владимир Виноградов

И в этой обстановке американцы в апреле 1980 года предпринимают попытку силой освободить заложников. Разрабатывается громоздкая операция с использованием авианосцев, дальних транспортных самолетов, вертолетов и… агентуры из местных иранских деятелей.

Следует катастрофа – военная и политическая – в пустыне Табас. Остаются обгорелые трупы американцев.

После Табаса американцы через некоторое время пошли на переговоры. В ноябре 1980 г. иранцы сообщили о готовности передать задержанных при условии удовлетворяющего их решения финансовых вопросов, связанных уже не с состоянием шаха, а с замороженными правительством США иранскими средствами в американских банках в результате действий самих же иранцев. Американцы, со своей стороны, видя уступчивость иранцев, пошли в наступление, выдвинув в качестве условия удовлетворение их контрпретензий за «убытки» американских фирм в Иране вследствие революции (!). Иранцы пошли и на это. Переговоры повели люди новой «исламской» технократии – Набави и Азизи. И меджлис принял закон об освобождении заложников. Вся атмосфера была насыщена желанием поскорее избавиться от этой проблемы. И потому иранцы швырялись миллиардами долларов в качестве уступок с их стороны.

И поэтому не удивило письмо одного из «студентов – сторонников линии Хомейни», которых отцы святые и политиканы обвели вокруг пальца, в газете «Моджахед» в конце декабря 1980 года. Захват посольства они, «студенты», считали революционной мерой, направленной на то, чтобы не допустить вновь появления США в Иране с помощью их креатуры Базаргана и К°, однако оказалось, что вся эта затея была лишь использована в целях внутренней борьбы за власть и для подавления левых сил. Прозрение пришло поздно.

В январе 1981 г., после 444 дней задержания, американцы были отправлены домой. Все они оказались здоровыми и невредимыми. Банки США получили большой куш. Иран потерял миллиарды долларов народных денег. И, конечно, полемика: кто капитулировал перед США? Очень сильно подливает масла в огонь Картер: иранцы получили одну треть того, что должны были получить. А новый президент Рейган недвусмысленно угрожал в характерном для его правления стиле: мы еще посмотрим, стоит ли вообще выполнять условия соглашения, на которое пошел Картер! Ведь заложники-то дома.

Вот теперь пора вернуться на год назад – к январю 1980 года, когда начали разворачиваться удивительные события в процессе оформления исламской республики.

Итак, в Иране назначены выборы первого в истории страны президента. До сих пор иранское государство знало только монархию – деспотичную, угрюмую. У интеллигенции, буржуазии радостное возбуждение – страна должна начать строить демократическое общество. Для большинства народа понятие «президент» – пока отвлеченное, вещь неизвестная.

Начинается выдвижение кандидатов. Впрочем, кандидаты выдвигают сами себя, как это делается на Западе. Скоро их набралось ни много ни мало, а 106 человек! Министерство внутренних дел, которому поручено регистрировать кандидатов, с отчаяния назвало сие положение «заговором США», имеющим целью подорвать доверие к Ирану и посеять сумятицу. Министр Хоениха возмущенно заявляет, что многие записавшиеся в «кандидаты» даже не знают, в чем состоят обязанности президента, и не имеют ни малейшего представления о конституции. Среди них имеются и бывшие саваковцы, и психически ненормальные, и просто такие, кто хотел бы лишь воспользоваться возможностью выступить по телевидению. Министерство принимает драконовское решение: по телевидению будет разрешено выступить лишь 16 «кандидатам», остальные пусть делают что хотят.

Итак, остается 16 кандидатов, из них явно выделяются четыре фигуры: Банисадр, Фарси, Мадани и Раджави. Это опасно для исламских правителей, голоса могут сильно разделиться.

Банисадр успел создать себе репутацию «исламского экономиста», он выступает с обещаниями предоставлять кредиты крестьянам и ремесленникам бесплатно или под низкий процент, он наведет порядок в экономике (а как сейчас страна страдает именно от экономической неразберихи – чувствуют все). Неважно, что его «экономика» еще нигде не проверена, разбираться в этом некогда – все говорят, что он «экономист», да к тому же и единственный из всех кандидатов. И прослыл он верным мусульманином, прибыл вместе с Хомейни из Парижа («дед» не станет ненужных людей приводить с собой!), и молод – а у молодежи будущее…

Фарси – это официальный кандидат всемогущей Исламской республиканской партии, за него будут призывать голосовать народ муллы. Правда, он мало известен в стране, но кто полтора года тому назад помнил о Хомейни? Главное – в призыве духовенства.

Мадани – адмирал, служил у шаха, но перешел на сторону революции. Уже пошла о нем молва как об умелом администраторе, решительном организаторе. За него торговый люд и буржуазная интеллигенция, жаждущие появления наконец сильной и разумной руки уверенного светского правителя. Простой люд и левых смущает, однако, его адмиральское прошлое.

Раджави – вождь «моджахедов иранского народа», борцов против шахского режима, на его стороне симпатии революционной молодежи. «Моджахеды» предлагают реформы, к ним могут качнуться в массе и азербайджанцы, и курды, и другие национальные меньшинства, которым в их законных правах отказывает духовенство.

Может так случиться, что в первом туре никто не наберет требуемых более 50 % голосов. Тогда во второй тур войдут двое, получившие наибольшее число голосов в первом туре. Одним из них может оказаться Раджави, а это будет опасно для духовенства.

Поэтому 15 января принимается решение снять кандидатуру Фарси, он малоизвестен, а повод найден – у него где-то в роду есть афганцы, значит, не совсем «чистый» иранец.

Через несколько дней Хомейни делает заявление: президентом не может быть избран тот, кто голосовал против конституции. Это удар по Раджави, поскольку моджахеды выступали с резкой критикой конституции. Раджави, уважая явное желание Хомейни, снимает свою кандидатуру в президенты, одновременно моджахеды публикуют копию паспорта Раджави, где имеется отметка о его участии в референдуме о конституции.

Исламская республиканская партия делает последнюю попытку – выдвигает вместо Фарси другого кандидата, Хабиби, но он также малоизвестен.

Улицы покрываются сотнями тысяч плакатов с физиономиями кандидатов. Здесь не столько предвыборные программы, о них мало что известно. Даже искушенному человеку трудно понять, чем, например, отличается программа Готбзаде от Мокри или Банисадра от Форухара, Садека Табатабаи от Хабиби и т. д. Все дело в изощренности позы, искусства фотографа и… средствах. Глядя на количество плакатов и их качество, сразу можно определить, у кого больше денег нашлось на всю эту саморекламу.

Исключительно много портретов Банисадра в самых разнообразных позах и поворотах. Много больших плакатов довольно бесцветного, с водянистыми глазами Хабиби, скромные листовки с фото Мокри с каким-то неуверенным выражением на лице. Задумчивый, таинственный, с маслянистым лицом Готбзаде, цветастый портрет по-детсадовски улыбающегося Табатабаи; торчат копьевидные усы Форухара на фоне знамени революции… «Голосуйте за…», «За меня…», «За меня…»