Мама для Совенка. Путь огня. Часть 3 - Екатерина Александровна Боброва

волосы у мамы – темные, отливающие рыжим на солнце, а вот глаза были желтые, как и положено у ракханки. Бабушка Таня смеялась, что хитрецы взяли лучшее от каждого из родителей.

Им недавно исполнилось два года, и Юля планировала устроить праздник на Земле. Вот сдаст Аль испытание и отправится туда. Пощекотать братишку, расцеловать сестренку. На сердце сразу стало легко и безмятежно, а губы растянулись в улыбке.

Аль глянул вниз – как там дела у сокурсников.

Магический огонь не дымил, не пах гарью, он казался сгустком, отделившимся от солнца. Шестой проследил, как волна пламени движется, обтекая человеческую фигурку. Кажется, прошел. Еще пара человек – и очередь Шестого.

За спиной напряженно сопел Шиль – тоже волнуется. Два года назад после встречи с одичавшим духом его огонь вспыхнул ровно и сильно, но с тех пор друг изменился. Стал более сдержанным, порой замыкался в себе и с утроенной силой отстаивал честь Шестого. Альгара это злило, он ругался на Шиля, но тот лишь отмалчивался в ответ, и принц вынужден был отступить – пусть несет огонь защитника, если так хочется.

Еще и эта храбрость… Шиль и до обретения не был трусом, а уж после…

– Я тогда так испугался, – делился он в ночной тишине спальни, – на годы вперед. Теперь вообще ничего не боюсь.

С началом второго курса учеба изменилась незначительно, даже индивидуальные занятия Шестого с темным пламенем отменили. Признали нерезультативными. Без угрозы жизни темное пламя не активировалось, а наносить прямой вред наследнику взрослые опасались. Сам ректор пытался что-то сделать, но дар не реагировал на угрозу другим, и тот отступил.

Зато дисциплина и поведение второго курса вышли на первый план.

Огневиков не зря учили терпению и сдержанности – пламенная стихия любила вырываться наружу. Заставить бояться себя. Она толкала на шалости, на проверку выдержки других.

Было весело, страшно и жутко. Весело, правда, не всегда. Особенно когда ночью они просыпались от горящей двери в их комнату, или когда тарелка с едой начинала убегать по столу. Любимым развлечением было запустить в классе визговик – огненный шарик, который истошно визжал и столь быстро носился, отскакивая от стен, что поймать его было практически невозможно.

И ведь не останавливало, что за сорванный урок отвечал весь класс.

Но самым обидным было остаться в одних трусах с подпаленной формой в руке. Как же быстро они тогда научились делать вещи негорючими.

В академии существовало строгое правило – младших можно было шпынять лишь словами. Разница в уровне владения магией между курсами была существенной, и любое заклинание в сторону младшего курса приклеивало ярлык «трус» к тому, кто его отправил.

– Поразительно, никакой дедовщины, – делилась Юля, – разве что презрение высших к низшим, но это можно пережить.

Аль был согласен, хоть и не понимал полностью значение слова «дедовщина».

Зато внутри курса магические шутки никто не запрещал, наоборот, наставники негласно поощряли внеклассовую деятельность, потому как… Аль вспомнил собственную пробежку до комнаты в одних трусах и ночное бдение, пока нужная мыслеформа не отпечаталась в мозгу. Стимулирует, да. И никого не волнует, что ее должны проходить лишь на четвертом курсе. Не хочешь разгуливать в белье – учись сам.

– Вас еще жалеют, – делился воспоминаниями Фильярг, – в наше время, когда женщин в академии не было, сжигали все, даже трусы не оставляли.

Аль представил. Содрогнулся и согласился – действительно жалеют.

Но был и положительный момент. Их четверка так сплотилась, отбиваясь от шутников и устраивая ответные, что их стали обходить стороной. Девиз Шиля был «прощают лишь недостойных мести», а фантазия богатой…

«Обожженные» – называли их сокурсники, стараясь не связываться.

Юля, услышав, долго морщила лоб, потом подобрала земной аналог: «Отмороженные». Долго смотрела на Аля, хмурясь, пробормотала: «По волчьи жить…» и от души пожелала выжить.

– Курсант Альгар, – позвал наставник, и Аль, вздрогнув, шагнув на тропу. Спустился вниз. Сердце колотилось, волнение комком застряло в горле. Уверенность таяла с каждым шагом, и Аль стиснул ладони, напоминая, что бояться нельзя. Но в ушах звучал тонкий крик, в глазах стояло видение упавшего… Бросившиеся наставники загородили пострадавшего, и было непонятно – жив ли он вообще…

Не бояться, – приказал себя Аль, выкидывая мысли о чужом провале из головы.

Шаг, еще один. Шестой судорожно пытался навести порядок в хаосе собственных мыслей. Что там было о принятии чужого пламени и взятии его под контроль?

– Поворачивайтесь спиной, дабы лицо меньше обгорело.

Нет, не то.

– Думаете, почему маги столь усердно тренируются бегать? Да-да. Все верно, курсант. Чтобы остаться в живых. И ничего смешного в этом нет. Мертвым, знаете ли, вообще не до смеха. Хотя я бы не советовал соревноваться в скорости с пламенем… Особенно, если вы ухитрились его разозлить.

Снова не туда.

– Стихия вам не враг.

А вот это уже ближе.

– Чтобы чужое пламя признало вас, поделитесь частью своей энергии. Отдайте, дабы получить.

Отдайте, – повторил про себя Аль. Замер на краю плато. Здесь не было деревьев, лишь острые скалы, покрытые темно-рыжим мхом, да стихийные арки. Шестой сглотнул – мох на камнях казался окропленным кровью. Тошнота подкатила к горлу.

Выдохнул. Бросил взгляд наверх, где десятки взглядов смотрели, не отрываясь. Наставники. Курсанты. Четвертый и Пятый. Ассаре присутствовать запретили, дабы исключить дружескую помощь. Отец не забыл его «победу» на зимних соревнованиях и передал соответствующее пожелание. На что Юля, не вежливо фыркнув, заметила, что их связь давно перешла на новый уровень и передача энергии на расстоянии не проблема.

– Знаешь, Совенок, мне порой кажется, пожелай я – и вытащу к себе порталом, – проговорила она недавно.

Аль тоже ощущал подобное, но строить портал без подготовки… На такое могла решиться лишь его ассара.

Впереди нетерпеливо вспыхнул огонек. Приглашающе. И Аль шагнул под первую арку. Пламя вспыхнуло без предупреждения. Встало злой стеной. Закружилось, испытывая, заставляя отшатнуться. Опалило жаром, так что запекло лицо. Загудело сердито, и Аль ощутил себя самозванцем, который пришел, когда его не звали. Вокруг заскакали золотые искры, норовя достать, уколоть. Предупреждающе – бойся, смертный. Не устоишь – станешь пеплом.

В гудении слышалось:

– Слабак.

– Смертный.

– Что ты можешь?

– Из тебя выйдет лишь пепел.

– Ты слишком слаб для огня.

Аль