Механическая птица - Себастьян де Кастелл

Айшек обнажил зубы, но не зарычал. Почему-то от этого он казался только страшнее. Рейчис, никогда не упускавший случая полюбоваться на хорошую драчку, вспрыгнул мне на плечо и протрещал:

— Лучше выбери, Келлен, какой из них ты позволишь убить другую. Потому что эти чокнутые девки и правда собираются поубивать друг друга.

— Она уже рассказала мне, что случилось, — солгал я.

— Не надо за меня заступаться, Келлен! Это не твоя битва, — крикнула мне Нифения.

— Либо выбери сторону, либо давай убираться отсюда, — настаивал белкокот. — Они сцепятся в любой момент!

— Пожалуйста! — умолял я. — Вы, обе, просто позвольте мне…

— Тс-с… — прошептала Шелла. — Я концентрируюсь.

Они стояли друг напротив друга — ближе, чем любой здравомыслящий маг джен-теп встанет во время поединка, потому что обе попадут под первое же атакующее заклятие. Не зная, что еще делать, я собирался встать между ними, когда Фериус сказала:

— Проблема, девочки, вот в чем: если слишком пристально смотришь на пункт назначения, не видишь окружающих пейзажей.

Я не заметил движения ее рук, но сейчас она держала в каждой по стальной карте. Заточенные края тускло поблескивали в свете уличного фонаря. Обе карты она держала на уровне ртов Шеллы и Нифении.

— У первой из вас, кто осмелится произнести ваше джен-тепское заклинание, язык будет нарезан ломтиками.

Не отрывая от них взгляда, она сказала мне:

— Малыш? Как-нибудь расскажи мне, что там у вас подмешивают в питьевую воду. Иначе я просто не пойму, откуда берется такая жажда к убийствам.

Нифения отступила первой — и хорошо. Полагаю, Шелла в своем высокомерии просто не поверила бы, что не справится с Фериус Перфекс. Потребовалось несколько секунд, но в конце концов моя сестра решила, что у нее есть дела поважнее, чем ввязываться в магический поединок посреди гитабрийского города.

— Я отказываюсь от своего права судить изгнанницу, — сказала сестра. И затем — ну, просто потому, что Шелла есть Шелла, она добавила: — По крайней мере пока.

Она повернулась, собираясь уйти, и я подумал, что тут все и кончится. Моя сестра просто покинет город и вернется домой. Но она жестом предложила мне следовать за ней.

— На пару слов, братец. Ты должен кое-что знать о нашей миссии в Гитабрии, прежде чем совершишь очередное предательство.

Не зная, что тут еще можно поделать, я последовал за Шеллой. Мы отошли на несколько десятков ярдов — за пределы слышимости всех остальных. Несмотря на это, она сотворила заклятие, а потом взяла меня за руку. Это было заклинание тишины, мешающее кому бы то ни было подслушать нас. Зная Шеллу, думаю, она могла бы добавить и второе — препятствующее чтению по губам.

— Ты не на той стороне, Келлен, — наконец сказала она.

Я едва не рассмеялся.

— Опять? После всего случившегося ты не можешь придумать ничего лучше, чем говорить мне: «Делай, как велит отец, и не задавай вопросы»? Или у тебя есть новое предложение? Может, прощение отца? Возможность вернуться домой? Шелла, я уже не джен-теп и не хочу им быть.

Она посмотрела на меня, и в глазах сестры я увидел слезы. Впрочем, она быстро заставила их высохнуть.

— Ты закончил? — спросила она. — Или хочешь еще немного побушевать и рассказать мне о несправедливости мира? Давай. Я подожду. Но потом ты меня выслушаешь.

Очень неприятно, когда младшая сестра указывает, что ты ведешь себя как капризный ребенок. Вдвойне неприятно, если так оно и есть на самом деле.

— Ну, говори.

Она оглядела улицу с изящными домами и красивой иллюминацией, рассчитанной до мелочей, чтобы свет не был ни слишком тусклым, ни слишком ярким, а идеально подчеркивал прелесть ночи.

— Отличные мастера эти гитабрийцы, да?

— И вот это ты хотела мне сказать?!

Шелла продолжала, не слушая меня.

— Они любят изобретения, эти мелкие человечишки, обожают свои исследования и теории. Народ трудяг и ремесленников…

— Если б это было все, вы бы не шпионили за ними.

Шелла кивнула.

— Ты прав, не шпионили бы. — Она сжала мою руку. — Келлен, я приехала сюда, чтобы разобраться с новым гитабрийским изобретением. Это сочетание механики, мелкой приграничной магии и… чего-то еще. Того, что делает машину живой.

— Джануча не пытается…

— Не будь наивным! Рано или поздно те, кому нужно оружие, используют эти разработки. И создадут военные машины.

Шелла помедлила, а потом — хотя нас никто не мог услышать — прошептала тихо-тихо:

— Они могут нас уничтожить, Келлен!

В ее голосе слышалась такая уверенность, такая непоколебимость, что я был ошарашен.

— Но… Шелла, гитабрийцы не хотят войны. Как ты и сказала, они — исследователи. Торговцы, мастера. Они изобретают новые вещи, потому что им это нравится. Это часть их культуры…

Она посмотрела на меня с почти снисходительной улыбкой.

— Иногда я забываю, какой ты идеалист, Келлен. И насколько легковерен.

— Жаль, что я никогда не забываю, как ты любишь манипулировать людьми! — Я отдернул руку, разорвав заклинание. — Если у тебя есть доказательства — предъяви их. Иначе — это очередная твоя игра. Или, хуже того — игра отца, в которой он использует тебя.

Я уже отошел от нее на несколько шагов, когда Шелла окликнула меня:

— Келлен!

Я обернулся — как раз вовремя. Шелла что-то бросила мне.

— Кажется, тебе очень нравятся монеты?

Поймав металлический кружок, я сразу понял, что это, бесспорно, монета кастрадази. Но откуда она у Шеллы?

— Где ты это взяла? — спросил я.

— Тебе говорили, что монет осталось совсем мало, верно? Ну, я наложила на эту небольшое заклятие подобия. И хотела посмотреть, куда она меня приведет, но тут ты как раз привел тайную полицию, и меня схватили.

— И чего ты хочешь от меня?

— Теперь ты сам выяснишь, куда она приведет. Обнаружишь то, что скрывает изобретательница. Может быть, тогда ты наконец увидишь то, что я хотела сказать тебе с тех пор, как мы были детьми.

— И что же?

Ее руки сотворили магический жест. Заклинание сокрытия окружило Шеллу, и она исчезла из вида.

— Не верь никому, кроме своей семьи.

Мы следовали за монетой. Или, вернее, я позволял ее странным вибрациям направлять меня, а остальные шли за мной. Миля за милей. Луна была уже почти в зените, а монета по-прежнему тянула меня вперед.