Соавторы - Александра Маринина

А теперь вот что? Не жизнь - сплошное мучение.

Все пришло к тому, что и брат Григорий, и Илюша, и младшая -Лада, и обе жены Глебушку ненавидят и только и ждут его смерти. А он, будтоназло, деньги тратит без оглядки, не считает, когда покупки делает - даже ценуне спрашивает, только знай портмоне открывает. И, главное, что покупает-то?Ненужное. Излишнее. Водителю Геньке сумасшедшие деньги платит, а зачем? Будтосам машину водить не умеет. Да и машина тоже не из дешевых, Глафира хорошопомнит, как он сидел, обложившись журналами, картинки смотрел, статьи читал,все подороже да получше выбирал. А к чему она подорожето? Дешевые тоже хорошоездят, лишь бы везли. Костюмами, пальто, плащами и обувью полную гардеробнуюнабил, столько нарядов только при Земе-покойнице было, так она артистка была, атут? Куда ему в них ходить?

Столько барахла нормальный мужик за двести лет не сносит, аГлебушке - даже страшно! - восьмой десяток пошел. Ну, с продуктами еще ладно,Глафира и сама любит из хороших продуктов готовить, из натуральных, свежих, безконсервантов и всякой прочей химической гадости, не перемороженных и неперестоявшихся. Все-таки кулинарка она первоклассная, кухня - ее гордость, ейсамой приятно, когда блюда получаются наивкуснейшими, а такие только из самыхлучших и свежих продуктов можно приготовить. Но все остальное просто ни в какиеворота не лезет! Вот, к примеру, шубку к прошлой зиме Глафире справил,норковую, коротенькую - до колен, красивую до невозможности, кремово-бежевую, илегкую, словно пушинка. И шапочку к ней. Мех называется "щипанаянорка", на вид на цигейку похожа, а на ощупь шелковистая, как атлас, ивеса никакого. Куда ей такую шубку в ее-то годы? Приятно, конечно, слов нет, ейсроду таких дорогих вещей носить не приходилось, она потом специально в магазинзашла да и посмотрела, сколько такие шубки стоят. Так ей чуть плохо с сердцемне сделалось, когда ценник увидала! Вообще в последние годы, когда Глебушкастал с Катериной и Васенькой работать, он много подарков Глафире делал: точасики на золотом браслете купит, то сережки и колье с жемчугом, то одежду, унего глаз точный, без примерки размер угадывает, Глафира теперь модницей ходит,и не скажешь по виду, что домработница. Когда жемчуг принес, Глафира прямо войподняла, дескать, с ума сошел, куда ей в ее-то возрасте жемчуга носить, ей бычто попроще, бижутерию какую-нибудь, а Глебушка рассмеялся и сказал, что в еевозрасте носить можно только жемчуг, он за границей специально смотрел, во чтостарушки одеваются, так они все сплошь в туфельках на каблучках, в светлыхпиджачках, на шее косыночка или шарфик нарядный - морщины, стало быть,прикрывать, в брючках или в юбочках до колена, а не до земли, ног своих свенозными узлами не стесняются, волосы аккуратно уложены, на пальцах кольца понесколько штук, на запястьях браслеты, а в ушах непременно жемчуг. И ты, Глаша,говорит, будешь у меня как европейская старушка выглядеть, ты для меня самыйблизкий и родной человек, мне для тебя никаких денег не жалко. И вправду ведьне жалко! У Глафиры спина прямая, голову высоко держит, ходит быстро, и когдаГлебушка ее приодел на европейский манер, она вроде как и помолодела. Во всякомслучае, отражение свое в зеркале рассматривает с удовольствием и признает, чтовыглядит намного лучше тех, кто до ее годов дожил.

Но все равно зря он это, зря! Вот в прошлом году, в феврале,Лада пришла, как обычно, в воскресенье к обеду, увидела в прихожей на вешалкету норковую шубку и спросила, мол, чья. Глебушка и ответил, что Глафирина.

Так Лада прямо с лица вся спала, не знала, говорит, что бабаГлаша такая состоятельная дама. А Глебушка нехорошо так усмехнулся и отвечает,что да, зарплату он Глафире платит большую, но шубка эта к зарплате отношенияне имеет, это он ей подарил. Девочка аж позеленела.

Она таких подарков от отца не видела. Ну ладно, допустим,Гриша виноват, Илюша виноват, жены Глебушкины провинились, но Лада-то тут причем? Дитя невинное, недавно только двадцать лет исполнилось. Крут Глебушка, ойкрут… Да справедлив ли?

Погруженная в размышления, Глафира Митрофановна и незаметила, что они уже подъехали к улице Матроса Железняка. Тут надо было дорогупоказывать, дворами и переулками проезжать. Возле скверика Катеринапритормозила.

- Где ваш дом, Глафира Митрофановна?

- Да вон за углом, метров триста осталось.

- Вы простите, но… - Катерина посмотрела на часы, - я итак уже опоздала, человек может подумать, что я вообще не приду, и уйдет.

- Да ничего, ничего, я пешочком дойду, тут близенько.Спасибо, что подвезла.

Глафира торопливо выбралась из машины, расправила складкишелкового светлого плаща (тоже Глебушкин подарок!), подтянула поясок и, гордовскинув голову, направилась в сторону дома. Ее грызло легкое недовольствоКатериной, что не довезла до подъезда, никакого уважения к старости, опаздываетона, видите ли. Да какие такие дела могут у нее здесь быть? Скверик да жилыедома, ни одной организации и близко нет, разве что магазин, так не в магазинеже у нее дело… Подумав о магазине, Глафира Митрофановна вспомнила, чтособиралась купить домой соль и макароны, а для прихворнувшей соседки захватитьбаночку меда. Само собой, покупать мед в магазине - это себя не уважать, братьможно только на рынке и только у проверенных продавцов, да и то непременнопробовать, но это для Глебушки, для соседки такой расход не по карману, амолоко с медом - первое средство при бронхите. Кстати, и молочка надо взять.

Купив все необходимое, Глафира вышла на улицу, зачем-тооглянулась и неожиданно для себя обнаружила Катеринину машину прямо в томместе, где она и остановилась. Значит, Катерина никуда дальше не поехала?

Где ж тогда у нее эта встреча? А вон она, в скверике, имужик какой-то с ней. Ни лица, ни даже примерного возраста мужчины Глафираопределить не смогла, потому что, во-первых, было уже темновато, а во-вторых,сидели они на скамейке к ней спиной. Волна любопытства поднялась и затопиластарую женщину, подталкивая к неосмотрительным поступкам. Стараясь ступатьосторожно и не шуршать тканью плаща, Глафира подобралась поближе, занялапозицию, с которой можно было разглядеть Катерининого собеседника, при этом непопадаясь ей на глаза, и прислушалась. Говорили они вполголоса, и Глафираничего, кроме некоторых отдельных слов, не разобрала.

- …какая еще… информация… нужна… Чего ты тянешь? -недовольно и даже как-то злобно спрашивал мужчина.

Катерина бормотала в ответ что-то неразборчивое, но Глафирепоказалось, что она оправдывается.

- …глотку перегрызу… твой интерес тоже есть… стольковремени искали… шалава…

- Я должна быть совершенно уверена, - на радостьГлафире отчетливо произнесла Катерина. - Поэтому мне нужно узнать…

Дальше опять не слышно. Вот досада-то! А мужик какого-тобандитского вида, лицо грубое, сразу видно - пьющий. Но не алкоголик. Естьтакие, которые как выпьют - в момент звереют. Вот он точно из таких, решилаГлафира Митрофановна, потихоньку ретируясь со своего наблюдательного поста. Ичто у Катерины за дела с ним? Мужняя жена, трое детишек, писательница, вприличные дома вхожа, а надо же, какие у нее знакомцы!