Блистательная роль княгини - Ола Рапас

её ребенок будут жить. Никто не обратил внимание, что, склонившись в моих ногах, она повторяла одно и то же слово.

Спасибо. Спасибо. Спасибо.

— Уведите ей, — кинула я ближайшему стражнику, — и заприте где-нибудь.

Затем я повернулась к Руане.

— Твои дети же во дворце?

Девушка быстро кивнула.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Тогда отдай их кормилице и моего племянника. Пусть присмотрит за ним до конца вечера.

Блондинка взяла мальчишку на руки и скрылась за какой-то аркой.

— Но постойте! Они все ещё являются живыми наследниками Орсинского трона! — услышала я раздраженный голос.

Я мгновенно узнала Йоста, который аж подскочил.

Я не удостоила его ответом, а лишь холодно смерила взглядом. Утер тоже не был доволен выходкой своего подданного. Все-таки есть этикет, который надо соблюдать. А он не может так просто даже заговорить со мной, ни то, что перечить. Король демонов положил свою большую лапу ему на ладонь, заставив сесть. И лишь после этого я ответила:

— Не ожидала, что я верю в ваших солдат больше, чем вы, генерал. Я-то полагала, что они смогут совладать с человеческой женщиной и младенцем.

Со стороны демонов послышался хохот и подбадривание. Да, им определённо это понравилось. Кажется, за сегодня мне, в кои-то веки, удалось расположить обе стороны к себе.

— А теперь давайте продолжим наше празднество! За такое не грех и выпить! — громко произнесла я и, подняв свой бокал, осушила его залпом. Публике это понравилось, и они резво ко мне присоединились.

— Музыканты, — я махнула рукой и по залу тут же полилась ненавязчивая музыка. А все продолжили пить, есть и болтать.

Лишь после этого я смогла позволить себе сесть на трон и выдохнуть. И все же, мой глаз нервно подрагивал, а пальцы тряслись. Самообладание заканчивалось.

— Моя госпожа, — тихо сказал Райнар, положив свою большую ладонь поверх моей трясущейся руки. Дрожь успокоилась, и я благодарно посмотрела на рыцаря.

И в тот же момент почувствовала на себе прожигающий взгляд. Будто все мое нутро перевернулось. Я вгляделась по сторонам, замечая, как Самир демонстративно отвернулся.

Глава 37. Норра

Серьезно? Он решил удостоит меня взглядом в самый неподходящий момент? Теперь наверняка думает… О, боже, даже представлять не хочу. И не стоит, мне должно быть все равно. Надо привыкать. Хотя мы с Дикартом и составили и оформили документ, в котором говорилось, что Агрест получит права на трон через полгода, вне зависимости от того, что станет со мной. Но это все равно не меняло ровным счетом ничего. Мне придется выйти замуж за Эдриха, если я не хочу развязать войну.

Зазвучала медленная композиция, под которую обычно парочки плавно кружились в танце. Я вздохнула и закатила глаза. Нужно просто вытерпеть весь этот вечер. Очередное представление, не более.

Я ожидала, что сейчас Эдрих удостоит меня своим вниманием, однако этого не случилось. А в мою сторону направился… Йост….

Я почувствовала, как ком застрял у меня в горле. Только не он. Да и может ли у девушки в здравом уме вызывать другую реакцию её похититель и мучитель, безжалостно убивший на ее глазах человека и избивавший до полусмерти дорого сердцу мужчину? Определенно нет.

А демонический генерал тем временем приближался. И когда он протянул мне руку, я поняла, что ошибки быть не может.

— Разве я не должна отдать свой первый танец жениху? — флегматично спросила я, пытаясь увильнуть от такой чести, как танец с правой рукой короля демонов, при этом никого не обидев.

— Как раз наоборот. Брачные традиции демонов гласят, что до самого бракосочетания вы не должны танцевать вместе. Считается, что это сделает первый брачный танец… особенным.

Мы точно сейчас о танцах говорим?

Я сдержала очередной обреченный вздох. В моей груди защемило и зародилось поистине детское желание маленькой девочки, чтобы кто-то спас меня от этого неприятного действия.

И мои мольбы таки были услышаны. Когда я уже протянула свою руку в ответ, чтобы вложить её в ладонь Йосту, меня перехватили.

Внезапно, я почувствовала знакомое прикосновение. И пальцы Самира сжали мою ладошку.

— Прости, генерал, — произнес Самир игриво, утягивая меня в сторону и привлекая к себе, — этот танец я у тебя уведу.

Он в своем уме? Что он творит? Ему было велено держаться от меня подальше. Самим Йостом в том числе. И так нагло нарушить запрет на глазах у всех… Я увидела гневный блеск в глазах генерала, а его пальцы сжались в кулак с такой силой, что костяшки побелели.

Но Самир, не обращая на его тихую вспышку гнева никакого внимания, потянул меня в зал, к остальным танцующим.

— Что… что ты делаешь? — зашипела я.

— Демоны бьются за ваше внимание, княгиня. Разве вам не должно такое льстить? — парировал Самир.

— Ты же таким образом снова, фактически, пометил территорию! — сказала я, стараясь звучать холодно, как и всегда, но мой голос дрожал.

— Даже если и так, то что? — отозвался Самир, с привычной насмешкой в голосе.

Он явно был вне себя то ли от ярости, то ли от других обуревавших его чувств. Но это не мешало ему уверенно вести в танце, прижимаясь ко мне всем телом.

— Думаешь, следует так говорить? Нас ведь могут услышать. А если это дойдет до твоего короля…

Самир взял меня за руку и резко раскрутил, затем снова прижал к себе, нежно касаясь участка обнажённой кожи между лопаток пальцами.

Я подняла глаза и серьезно посмотрела на него. Он ответил мне тем же. По его взгляду я прочла, что он все понимает. Знает, зачем я ушла. Знает, что мне жаль.

Я видела все это, как и его злость на меня. Мы обменялись этими взглядами молча и надобность в каких-либо объяснениях и оправданиях мгновенно отпала. Но в то же время, на лице Самира читалась и решительность.

— Ты… не можешь…Нам не следует…

— Давай я сам решу, что мне следует делать, а что нет. Я уже взрослый чертенок, знаешь ли.

Самир наклонил меня назад, аккуратно придерживая за спину. А затем резко поднял, крепко и властно прижимая к себе, от чего по моему телу пробежала дрожь.

И эта близость была недопустима.

— Послушай, Самир, — выдохнула я, — на Эдриха ты не сможешь так кидаться. Или на Утера.

— Если понадобиться, то буду. В конце концов, клан Сеймхейнов уступил им главенство по доброте душевной. И если понадобиться, то мы можем напомнить о себе.

— Не говори такого! — охнула я, — разве ты хочешь этого для своего народа? Вы хотели вернуть себе свой дом, а не начинать внутреннюю войну. Разве ты