Анна Герман. Сто воспоминаний о великой певице - Иван Ильичев

Анна была неизлечимо больна. Я стал получать из Варшавы от её матери Ирмы грустные письма. «Как тяжело видеть страдание своего ребенка, – писала она, – если бы можно было всё взять на себя».

Но так уж определено: каждый человек несёт свой крест и испивает свою чашу страданий. Страдание, если человек его принимает, не ропщет, проходит через него, завершается Радостью, Радостью неземной.

Каждому человеку очень важно когда-нибудь оказаться, как Матерь Божия, у Креста. Там некуда уйти. Божия Матерь не мечется, не суетится. Так и человек, испивая чашу страданий до дна, наполняется неземным светом.

Дочь одной умершей женщины поведала мне, что незадолго до смерти мать призналась ей: «Ты меня поймёшь: откровенно говоря, я не хотела бы выздороветь, я боюсь потерять то, что Господь открыл мне во время болезни».

Небо открылось Анне. Она лично встретилась с Богом в глубине своего страдания на одре болезни. Рак съедал её тело, оно уже отказывалось жить, а дух ликовал. Все её мысли были заняты Богом. Всё житейское отступило перед Вечностью.

Анна принимает Святое Крещение 23 мая 1982 года. На следующий день она пишет Анне Качалиной:

«Дорогая моя Аничка, я уже несколько раз должна была ехать (плыть) на тот берег, но этот скряга Харон без денег не хочет везти в своей лодке… в подземное царство Хадес. А откуда я ему возьму эту денежку… когда я не работаю?! И еще долго полентяйничаю… Хочу тебе сказать самое важное. Вчера я приняла Крещение – это вера моей бабушки, и я очень счастлива. Как мне хотелось бы посидеть рядом с тобой и всё рассказать!! Вите скажи – я никому больше не могу писать – сил нет. Ты уж скажи кому надо сама… За окном чудесная весна, у нас сирень есть, но я уже очень давно лежу в больницах и теперь дома уже месяц – не встаю пока совсем. Но всё это теперь неважно стало. Всё будет… Твоя Аня».

Последняя песнь Анны – молитва. Когда ей было физически очень тяжело, она пела псалмы и молитвы, мелодии к которым рождались в её душе. Она пела «Отче наш», псалом 23-й «Господь – пастырь мой» и «Гимн о любви» из Первого послания к коринфянам апостола Павла: «Любовь долго терпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине, всё покрывает, всему верит, всего надеется, всё переносит» (1 Кор.13:4–7).

Недавно я получил от мужа Анны из Варшавы уникальную запись этих песнопений. «В них слышно больше, чем во всем её творчестве», – пишет Збигнев.

Слушая последнее пение Анны, ощущаешь, как сказала Анастасия Ивановна Цветаева в одном из своих стихотворений, жажду её души напиться бессмертия живой воды, а потом «из мрака тела – в дух, где тихо и светло».

Друг, посетивший Анну за два дня до её смерти, свидетельствовал: «Я увидел человека очень больного, терпящего, но полного спокойствия и надежды. С такой Анной мы и простились». Настал час души Анны. Это было 25 августа 1982 года в одном из госпиталей Варшавы.

Анну похоронили на старинном варшавском кладбище костёла евангелистов-реформаторов, находящемся на улице Житня, где лежит и её любимая бабушка Анна Мартенс (на этом же кладбище похоронена и мама Анны Герман. – Прим. ред.).

Мне не удалось присутствовать на её погребении. Но спустя много лет, когда по пути домой из Парижа была длительная остановка в аэропорту Варшавы, я смог посетить её могилу. На кладбище мне встретился смотритель Янек. Он живет в доме при кладбище с семьёй. Сказал, что сам рыл могилу для Анны. Проводил меня к ней. На плите из серого полированного камня надпись: «Анна Герман-Тухольска, 1936–1982», а внизу – первые ноты последней песни Анны – 23-го псалма Давида, его первая строка: «Господь – пастырь мой».

Могила Анны Герман в Варшаве всегда в цветах и лампадах

Я положил на плиту маленький образ Владимирской иконы Божией Матери и попросил Янека поставить негасимую свечу

Одну из своих концертных программ в конце 70-х годов она назвала «Песни о любви». Анна любила людей, и они платили ей взаимностью. Страдания, которые она перенесла, ещё более углубили её как личность, ведь чем глубже копаешь колодец, тем чище вода.

После каждого своего концерта она отыскивала работников сцены, пожарников, осветителей и дарила им всё, что ей подарили: цветы, конфеты, сувениры. Такая у неё была душевная потребность. Помню, как перед её концертом в саду «Эрмитаж» буфетчица, оставив ждать длинную очередь, понесла Анне в артистическую комнату стакан хорошо заваренного чая с лимоном и бутерброд с чёрной икрой.

Во время гастролей весной 1977 года, узнав о болезни Анастасии Ивановны Цветаевой, Анна нашла время навестить больную. Из-за отсутствия мест в палате Анастасия Ивановна лежала в коридоре. Радостно было смотреть, как тепло общались они друг с другом, словно любящие мать и дочь. Анна подарила ей фиалку в горшочке, сказав: «Я желаю вам так скоро поправиться, как скоро расцвели эти цветы».

Ещё в 1974 году Анна получила подарок от Анастасии Ивановны – её «Воспоминания». Она прочитала книгу и всё время к ней возвращалась, особенно в сказочный мир детства, где она и себя нашла, несмотря на то что детство её было очень трудное.

«Просто чудо, – писала мне Анна в январе 1975 года, – теперь уже почти никто так не пишет».

В 2003 году у меня и у всех прихожан нашего храма была большая радость: позвонил из Варшавы сын Анны Герман, тоже, как её муж, Збигнев, по-домашнему Збышек, и попросил моего благословения на приезд в Латвию, в Карсаву. Я ему сказал о моём знакомстве с ним, когда он был еще во чреве матери: в очередной свой приезд на гастроли в Москву в лифте гостиницы «Россия» Анна поделилась новостью, что ждёт ребенка. Я сказал, что это большая радость не только для неё, но и для всех. Дети – это дар Божий. Знала ли Анна, что её имя в переводе с еврейского означает «благодать»? Эта благодать снизошла на неё. Збышек появился на свет 27 ноября 1975 года.

И вот мы встретились с ним через 28 лет. Он приехал к нам вместе с Анной Николаевной Качалиной, которая для него, по его словам, как родная.

Отец Виктор, Анна Качалина и Збигнев-младший на вечере под открытым небом, Латвия

«Он хороший мальчик, – писала мне мать Анны, – не курит, не пьёт, не шляется, многое умеет в технике».

Я узнал, что он любит историю, паровозы. Недавно поступил в Варшавский католический институт кардинала Стефана Вышинского, на теологический факультет. Увидев у меня переизданную Острожскую Библию, очень заинтересовался ею, попросил почитать. Он получил её в подарок.