Колдунья поневоле - Александр Бушков

– А удобно ли мне являться в незнакомый дом? Я ведь незнаю хозяев…

Судя по тому, что она уже видела, дом был если не роскошным,то безусловно богатым и какому-нибудь мелкому чиновничку принадлежать не мог –бери выше…

Все расхохотались, словно услышали невероятно остроумнуюшутку, а громче всех, конечно же, Топорков.

– Бесподобно, мой юный друг! – еле выговорил он,смахивая даже слезу. – Экий ты остряк! Удобно, конечно, еще как удобно, ачто до знакомства с хозяйкой, то ты его сей же миг и сведешь, вот она, грядетголубица!

На площадке показалась белокурая женщина лет тридцати, всером платье из узорчатого органда с рукавами а-ля пагода, с роскошнымбрильянтовым ожерельем на шее. Ольга с первого взгляда определила, что этонастоящие брильянты, а не стразы из дешевого стекла. Положительно, бедностьюздесь и не пахло…

– Боже мой, какая честь! – воскликнула дама,лениво улыбаясь полными алыми губами. – Василь Денисыч… И какие люди свами… Один только милый юноша мне незнаком…

– Ну, это дело поправимое, – прогрохотал Топорков. –Мадам Изабо, позвольте вам представить моего лучшего друга и, некоторымобразом, протеже, корнета Олега Петровича Ярчевского…

Должно быть, ротмистр был очень уж накоротке с хозяйкойдома, если так запросто называл ее по имени – а впрочем, он со всеми былнакоротке уже через пять минут после знакомства. Как бы там ни было, хозяйка,ничуть не обижаясь на фамильярность ротмистра, протянула Ольге руку для поцелуя– и при этом окинула столь проницательным взглядом светло-серых глаз, что Ольгена миг показалось, будто ее маскарад раскрыт. Ей в жизни не приходилосьцеловать руку женщине, а потому поцелуй получился чуточку неуклюжим – что,конечно же, окружающими будет принято всего лишь как свидетельство юности ипровинциализма корнета, так что оснований для беспокойства нет. Но все же дочего проницательней взгляд у этой мадам Изабо…

Оставив в прихожей сабли, все направились в гостиную, гдебыл накрыт овальный стол. Несколько минут спустя Топорков весело обратился кмадам Изабо, занявшей место во главе стола:

– Соблаговолите взять своей белоснежной ручкойколокольчик, звезда моя парижская…

Очаровательно ему улыбнувшись, мадам Изабо взяла со столаизящный позолоченный колокольчик на длинной ручке великолепной работы инесколько раз им тряхнула. Моментально распахнулись две другие двери в глубинегостиной, и оттуда, посмеиваясь и щебеча, появилось полдюжины молоденьких девиц– одна другой краше. Все они были изящно причесаны, одеты в модные платья – ноиз чрезвычайно тонкого муслина, с чуточку большими, чем дозволяли приличия,вырезами. Да какая уж чуточка – это уж форменная непристойность получается,подумала Ольга в некотором смятении.

Девицы, подойдя к столу, моментально, без церемоний ипредставлений, уселись на свободные кресла, улыбаясь мужчинам самым непринужденнымобразом. По правую руку от Ольги оказалась вертлявая симпатичная брюнеточка,декольтированная до того раскованно, что благонравной девице и смотреть в еесторону было стеснительно…

– Меня зовут Луиза, – сказала она, подмигиваяОльге. – Вы, стало быть, уже офицер? В столь юные годы, надо же… А как васзовут, красавчик?

– О… Олег, – еле выдавила Ольга.

– Прекрасное имя! – захлопала в ладоши разбитнаяЛуиза. – Налейте мне шампанского, господин корнет, поухаживайте за дамой!

Только теперь до Ольги дошло, в каком заведении онаоказалась и какова профессия мадам Изабо. Особенного смущения она не испытывала– не оранжерейный цветок, в конце-то концов, – но ее вдруг прошибидиотский смех, который она сдержала с превеликими трудами. Ситуация и в самомделе была препикантнейшая: оказаться в публичном доме, будучи в роли мужчины …Не знаешь, то ли смеяться, то ли плакать, до того забавно и заковыристо…

Она бросила быстрый взгляд по сторонам. Ее спутникичувствовали себя, как рыба в воде: наливали девицам шампанское, о чем-то с нимишутили, держались непринужденно, с уверенностью завсегдатаев. Ай да ВасилийДенисыч, то ли сердито, то ли смешливо (она и сама не понимала) подумала Ольга.Так-то он понимает свои опекунские обязанности, так-то он полагает нужнымпомочь освоиться юному провинциалу… Мужчины, одно слово. Гусары…

Опомнившись, она налила шампанского Луизе – да и себезаодно. Луиза со своим бокалом расправилась мгновенно, Ольга лишь отхлебнулаглоток – зная гусарские нравы, с вином следует обращаться осторожно, потому чтотостов будет бесчисленное количество…

– Эй! Эй! – недовольно возгласил сидевший по левуюруку от нее Топорков. – Корнет, так не годится! Что ж ты, братец, будешьза гусар, ежели хватаешь эти дамские наперсточки? Это, приятель, рюмка, –произнес он с явным отвращением. – А гусару из таких пить не пристало!

Ольга еще раз посмотрела на хрустальный сосуд у себя в руке– нет, обычный бокал, из которых обычные люди как раз и пьют шампанское…

– Шампуз, корнет, пьют стаканами! – пояснилТопорков крайне авторитетным тоном. – Взгляни-ка на наши…

Ольга взглянула – и внутренне ужаснулась. Перед ееспутниками стояли стаканы, куда входила едва ли не целая бутылка – и такой же,пустой, разумеется, возвышался перед ее прибором.

Она тут же нашла великолепнейший предлог:

– Увы, милейший Василий Денисыч, пить из стакана мнерешительно невозможно. Я, видите ли, проиграл пари… ну, подробности вам вряд лиинтересны, но только целый год со дня проигрыша я обязан пить исключительно избокалов… Осталось три месяца…

– Черт знает что за нравы у вас в провинции, – всердцах сказал артиллерист. – Ну нельзя же заключать пари со стольсадистическими условиями! Еще три месяца – только из бокалов? Застрелитьсяможно! – И он, схватив свой стакан, осушил его до дна так решительно,словно боялся, что и его заставят соблюдать те же условия.

– Ну-ну… – сказал Топорков, чье лицо вдругозарилось триумфальной улыбкой. – Нет такой преграды, которую гусар несмог взять или по крайней мере обойти… Девочки, а ну-ка принесите полковничийбокальчик!

Сидевшая рядом с ним девица с хихиканьем выскочила за дверьи тут же вернулась, обеими руками держа перед собой… в общем-то, действительнососуд, как две капли воды похожий на бокал, но имевший столь устрашающиеразмеры, что уж в него-то поместилась бы не полная бутылка, а полторы. Ольгамысленно ужаснулась, представив возможные последствия.

– Извольте-с, мой юный друг! – торжествующе сказалТопорков. – Вот вам прекрасный повод и букву договора соблюсти, и потешитьдушу. Или вы скажете, что это не бокал?

– Ну, отчего же… – осторожно произнеслаОльга. – Он имеет полное сходство с бокалом, однако размеры…

– К черту размеры! Главное – совершеннейшее сходство.Бокал это? Бокал! Так что…

– Василий Денисыч, – сказала Ольга решительно. –Вы, конечно, можете меня считать излишне щепетильным в вопросах чести, но яничего не могу с собой поделать… Когда мы заключали пари, молчаливоподразумевался бокал нормальных размеров. Так что, тысяча извинений, но с ним яи останусь…