Психология эволюции. Руководство по освобождению от запрограммированного поведения - Роберт Антон Уилсон

Тому, кто не знаком с логикой «может быть», модельным агностицизмом и партизанской онтологией, это может показаться уклонением от прямого ответа, но «движущаяся мишень» Джона звучит забавно знакомо для любого, кто читал «Космический триггер», «Прометея Восставшего» и «Квантовую психологию». Этот образ лежит в основе всех рассуждений РАУ об изменчивости наших туннелей реальности. Вот вам один пример.

Однажды в 1994 году я навестил Боба и рассказал ему о прошлых выходных, которые я провел со своим старым другом Ховардом и новой «любовью всей его жизни», которая была профессиональным трансовым ченнелером. Для меня это стало сюрпризом. И дело было не в том, что эта очаровательная умная женщина умела принимать на себя личность существа из другого измерения и говорить его голосом, – я достаточно много времени провел в Калифорнии. Дело было в том, что Ховард славился своим скептицизмом и не верил ни во что хотя бы отдаленно напоминавшее «мистику». Тем не менее он принял этот мощный вызов своему нормальному восприятию вселенной, и принял его буквально с распростертыми объятиями (он обнаружил талант своей новой возлюбленной, когда впервые занимался с ней любовью – во время полового акта внезапно появилась третья сторона). Ховард всегда любил наблюдать за поведением людей и много путешествовал по Азии, где повстречал много всяких мистиков и шарлатанов. Он даже сыграл в болливудском фильме роль западного человека, который «прижился» в Индии и стал садху – странствующим святым. Ховард понимал, что такое актерская игра, и он часто казался на голову выше окружающих, но в те выходные, когда мы на минуту остались наедине, он описал мне свои новые впечатления с нехарактерной ноткой удивления. Я спросил его: «Так что же ты обо всем этом думаешь?» Он слышал мой вопрос, но еще и читал мое лицо. Он знал, что на самом деле я спрашиваю о том, верит ли скептик Ховард в существо из другого измерения. И он ответил: «Не знаю, но это чертовски зрелищно».

Когда я рассказал эту историю Бобу, он посмеялся над юмором ситуации и заметил, что интересно было бы узнать, что произошло с Ховардом: перепрыгнул ли он через свою тень или увидел глубину в луже. Некоторое время мы говорили о трансовом ченнелинге, порой делая совершенно безумные допущения, и в конце концов пришли к выводу, что без убедительных доказательств любой трансовый ченнелер может оказаться психом, мошенником, актером; он может не подозревать о том, что левое и правое полушария его мозга находятся в состоянии диалога, а может и на самом деле передавать энергию из источника, который расположен в другом измерении времени-пространства. Боб сказал, что он размышлял, основываясь на слухах (из других измерений или из нашего), и, к сожалению, был вынужден предположить, что значительная часть трансовых ченнелеров относится к одной из первых двух категорий – к психам или мошенникам; возможно также сочетание того и другого. Я кивнул, и некоторое время мы сидели, думая обо всем этом. Может быть, Боб, как и я, размышлял о неведомых возможностях последней категории – реальной передачи энергии. В какой-то момент он навалился на стол, слегка вздрогнув от боли в ноге (последствия полиомиелита). Он пригубил ирландского виски «Джеймсон» и затянулся косяком. Медленно выпустил дым, а затем наклонился ко мне, чтобы передать косяк. Когда наши руки встретились, Боб проникновенно заглянул мне в глаза и сказал:

– Не ченнелируй меня.

Я думаю, для нас обоих это был, что называется, жутко смешной момент. Неважно, что мы оба хихикали до и после этой фразы. Боб не смог устоять перед искушением изменить временный туннель реальности, который мы построили в ходе нашего общения. Но, возможно, не только Боб играл с возможностями. Может быть, он подстраховывал свою ставку – на всякий случай. Я думаю, меньше всего он хотел, чтобы еще один редактор фильтровал его слова после получения от него передачи, особенно если передача будет из другого измерения, где у него, вероятно, найдутся дела поважнее.

Но я действительно понятия не имею, каковы были убеждения Боба о странных явлениях, которые мы часто обсуждали, потому что у Боба на самом деле не было убеждений. Он четко высказал это в своем предисловии 1986 года к «Космическому триггеру I»: «Я НИ ВО ЧТО НЕ ВЕРЮ». Он объяснял свой модельный агностицизм, цитируя Альфреда Коржибски («карта – это не территория» и Алана Уотса («меню – это не еда»). Вместо убеждений он размышлял о природе многочисленных карт реальности и строил предположения, часто используя юмор как напоминание о том, что

Помня об этом замечании, я решил спросить, что, черт возьми, происходит с одной любопытной аномалией в «Прометее Восставшем», которая меня давно занимает. У меня были некоторые подозрения, но я никогда не спрашивал об этом Боба, поэтому я точно знал, что не знаю, что, черт возьми, происходит. К счастью, мне помогли Консультанты Траста Роберта Антона Уилсона[92] – группа друзей Боба и других агентов разума, которые любят разбираться с любопытными аномалиями. Они знают, что меню – это не еда, но все равно всегда готовы перекусить.

Мой вопрос был прост:

Тимоти Лири в своей книге 1977 года «Экзопсихология» называет контур 6 нейроэлектрическим, а контур 7 – нейрогенетическим. В «Космическом триггере I» (тот же 1977 год) Боб использует те же имена и тот же порядок. Однако в «Прометее Восставшем» (1983) Боб меняет контуры 6 и 7 местами. Контур 6 становится нейрогенетическим, а контур 7, ранее называвшийся нейроэлектрическим, переименован в контур метапрограммирования. Чтобы добавить еще один уровень неопределенности, в 1990 году Боб опубликовал книгу «Квантовая психология», в которой при описании восьми контуров вернулся к изначальному порядку Тима. Он переименовал нейрогенетический контур в морфогенетическую систему (под влиянием Руперта Шелдрейка и его концепции морфогенетического поля), но описания контуров 6 и 7 в «Квантовой психологии» существенно не изменились по отношению к «Прометею Восставшему» – изменилась лишь их последовательность. «Прометея» прочло больше людей, чем «Квантовую психологию», поэтому не удивительно, что измененный порядок восьми контуров в «Прометее» считается «Вариантом Боба».

Здесь можно представить себе, что для Боба в 1983 году метапрограммирование выглядело более поздним этапом развития структуры контуров – или, возможно, более высоким уровнем абстракции, как он объясняет в «Прометее Восставшем»: