Итальянское каприччио, или Странности любви - Нелли Осипова

— Возможно. Но и в Москве не каждый прохожий знает про Кастора и Поллукса.

— А кто они такие? — спросила Лена.

— Господи, Ленка, они и есть братья Диоскуры: первый — смертный, а второй — бессмертный.

Домой они вернулись к двум часам.

Аня без сил рухнула на свой диванчик, переполненная впечатлениями и немного встревоженная тем, что через несколько часов придет народ, и, что бы там ни говорила Ленка, все будут рассматривать ее и что-то там говорить с ней по-итальянски… Кошмар!

В семь вечера раздался первый звонок в дверь.

— Странно, точно в семь, — удивилась Лена и потащила за собой в холл Аню.

— Почему странно?

— Итальянцы не отличаются пунктуальностью, как и все на свете южане.

Лена открыла дверь, и мгновенно холл заполнился голосами, восклицаниями, запахом духов. Пришли две супружеские пары. Лена познакомила их с Аней.

Гости побросали сумки и сумочки на старинный комод у входной двери, достали подарки и пошли в детскую.

Роберто был на высоте — он принимал подарки, словно маленький принц, и благодарил без маминого напоминания кивком головы, отчего все пришли в восторг.

Опять зазвенел звонок, и Лена побежала открывать вместе с Франко.

Одна из женщин подошла к Ане и заговорила с ней по-английски:

— Элена много рассказывала о вас. Вы друзья с самого детства?

— Да, можно сказать, с детского сада, — вспомнив прижившееся в английском языке немецкое слово «киндергартен», ответила Аня и подумала: «Если рассказывала, то зачем спрашивать очевидное? Хотя, насколько я знаю, искусство светской беседы заключается именно в умении говорить общеизвестное…»

— Как вам понравился Турин?

Аня призналась, что практически еще ничего не видела, а про себя отметила, что английский у ее собеседницы так себе.

Вошла Лена с группой новых гостей, и после очередного знакомства Аня поняла, что запомнить все имена она не в состоянии.

К счастью, снова подошла женщина, говорящая по-английски, и они вдвоем перешли в гостиную.

— Роберто совершенно очаровательный ребенок, — говорила гостья.

«Господи, как неудобно… как же ее зовут?» — думала Аня, кивая и вставляя время от времени «да, да…».

Подошли еще две милые молодые женщины. Аня отметила, что все они элегантные, подтянутые, ухоженные. Бросалось в глаза обилие золотых украшений: несколько цепочек на шее, на запястье, на пальцах по нескольку колец… Аня поймала взгляд одной из них, которая с интересом рассматривала старинный браслет с аметистом на Аниной руке. Заметив, что Аня перехватила ее взгляд, женщина открыто улыбнулась и выразила восхищение:

— Какая прелесть! Старинная работа?

— Да, еще дореволюционный браслет, — ответила Аня, не подумав, что для итальянцев, может быть, не совсем понятно, что означает «дореволюционный». Но к ее удивлению, женщина закивала головой:

— О да, сделано еще при царе. Фаберже.

— Нет, это не Фаберже, просто старинный браслет, — сказала Аня и подумала, что парадоксы случаются порой там, где их совсем не ждешь: Фаберже при жизни наверняка не был так популярен в Италии, как в наши дни.

Тем временем ее собеседницы выразили уверенность, что Ане Италия обязательно понравится. Лена подошла к Ане.

— Что ты забилась в угол и общаешься только с женской частью населения?

— Не знаю, так получается.

— Учти, тут есть холостяки, сумеешь их угадать — пять с плюсом.

— Ленка, это просто свинство, — засмеялась Аня, — надо было меня заранее предупредить.

— А что бы изменилось? Помылась бы под большое декольте?

— Я бы морально подготовилась.

— Считай, что я тебя уже подготовила, — бросила Лена на ходу и убежала открывать дверь.

Франко пригласил всех в столовую. На столе стояли подносы и блюда с салатами, закусками, бутылки самого разнообразного вида, рюмки, бокалы и стопки тарелок.

Гости, не переставая оживленно разговаривать, стали наливать вино, накладывать на тарелки снедь. То тут, то там вспыхивал смех, раздавались возгласы.

«А мне что выбрать?» — растерянно подумала Аня, глядя на батарею бутылок. Она вспомнила, что сладкое по-итальянски «дольче», и стала искать бутылку с таким словом.

— Что ты выискиваешь? — услышала она шепот Лены.

— Чего-нибудь десертного или полусладкого.

— Тут пьют преимущественно сухое. Привыкай. Дай-ка я выберу тебе на свой вкус.

— Нет-нет, я хочу дойти до всего сама, — с серьезным видом заявила Аня.

— Тогда пробуй понемногу все подряд, — и Лена исчезла в толпе.

Аня задумчиво переводила взгляд с одной бутылки на другую. Одни только названия звучали так пленительно для русского уха, что способны были опьянить без вина.

— Позвольте предложить вам вот это, — услышала она за спиной красивый мужской баритон.

Аня обернулась и обомлела: на нее смотрело лицо античного бога, до того красивое, что подумалось — уж не мрамор ли это?

Античный бог держал в руках большую бутылку без этикетки.

— Нас не познакомили, меня зовут Антонио. А вас я знаю, вы — Анна.

Аня улыбнулась, спросила:

— Как называется ваше вино?

— Сначала попробуйте, — предложил Антонио и налил ей и себе чуть больше четверти бокала, сказал «чин-чин» и стал неторопливо пить, смакуя.

Аня пригубила — вино как вино, густое, цвет очень красивый, как у граната.

«Как свинья в апельсинах…» — подумала она про себя.

Антонио поставил бокал на стол, спросил:

— Ну как? Ещё этого или попробуете другого?

— Я должна признаться вам в страшном грехе, хотя мы и мало знакомы.

Антонио мгновенно стал серьезным, но, взглянув на Аню, улыбнулся — за внешней сдержанностью в этой русской женщине таилась заманчивая и притягательная энергия. Он даже посетовал на себя: как этого он не заметил сразу?

— В грехах лучше всего исповедоваться малознакомым людям. Я вас слушаю и обещаю хранить тайну исповеди.

— Мне стыдно, но я ничего не понимаю в сухих винах, — сказала Аня и вдруг покраснела, словно действительно созналась в каком-то страшном грехе.

— О, с таким пробелом нужно бороться! Позвольте, я помогу. — Антонио потянулся за другой бутылкой.

— Но вы еще не сказали, как называется то вино.

— Знаете, у нас принято покупать вино в деревне, у какого-нибудь фермера — сразу два-три ведра, а потом разливать по бутылкам, чтобы дома всегда был запас. Такое вино вкуснее, потому что домашнее. И фермер дает вам лучшее, что у него есть, чтобы вы приехали к нему и на будущий год и еще привели своих друзей. Единственный недостаток крестьянского вина — у него нет названия, только имя хозяина.