Флиртаника всерьез - Анна Берсенева

Телефонный звонок врезался в эти непонятные воспоминания так резко, что Галинка вздрогнула.

– Галя, – услышала она, – ты не знаешь, где Колька? У него мобильник почему-то не отвечает.

У Галинки была отличная память на голоса, она могла с первого слова узнать человека, с которым разговаривала один раз год назад. Но теперь она едва узнала голос звонящего. Дело было, конечно, не в его голосе, а в ее собственном смятении.

– Привет, Глебыч, – тряхнув головой, наконец ответила она. – Колька где?.. Он вроде бы… Да, на какие-то соревнования детей повез, что ли. Или на сборы? В общем, уехал.

Она не была вполне уверена в том, что муж уехал. Но дома его точно не было, а где же ему быть? Наверное, на соревнованиях.

– А-а… – протянул Глеб. И осторожно поинтересовался: – А ты не знаешь, он уже знает?

– Что?

– Что уголовное дело закрыли. Северский заявление забрал!

– Да? – усмехнулась Галинка. – Надо же, какой благородный человек.

– Зря ты так про него. Он в самом деле порядочный человек, – заметил Глеб.

Галинка расслышала в его голосе что-то похожее на обиду и улыбнулась. Конечно, это Глебова неземная любовь, как ее – Ирина? – внушила ему наилучшее мнение о своем бывшем супруге. Что ж она ушла от него, такого распрекрасного, с первым же подвернувшимся мальчишкой? И что ж он, такой порядочный, сделал ребенка первой же подвернувшейся провинциальной дурочке?

Прежде чем идти на беседу с Северским, Галинка собрала на него настоящее досье. А спрашивается, зачем? Чтобы договориться с ним, никакое досье не понадобилось!

– Передай спасибо вашему порядочному, – сердито сказала она. – От супругов Иванцовых.

– Ты чего злишься? – удивился Глеб. – Я правда подумал, что надо… Ну, хоть поблагодарить его. Все-таки мы его чуть в могилу не уложили.

– Ты-то при чем? Ты ему, что ли, по морде съездил?

– Галь, ну ты же не следователь, – вздохнул Глеб. – Что ты меня футболишь – ни при чем, ни при чем… Я к нему и правда съезжу, – решительно заявил он. – Мне с ним вообще надо поговорить, даже не про драку. Ну, стыдно же так: как будто исподтишка жену увел.

– Брось ты эти антимонии, Глебыч, – поморщилась Галинка. – Ты ее что, на веревке утащил? Сама ушла. Плохо, значит, держали. А куда ты к нему собираешься идти, в больницу? – помолчав, спросила она.

– Домой. Он сегодня выписывается. Ире все равно надо одежду свою забрать, книги. Она, пока его не было, забирать не хотела, а теперь одна с ним встречаться… не может. В общем, пойду схожу.

– Сегодня?

Ей-то что за дело до того, когда Глеб пойдет к Северскому?

– Дня через три, может. Только Кольке не говори, – торопливо предупредил Глеб.

Галинка улыбнулась.

– Не скажу, не волнуйся.

Она положила трубку. Пойду схожу… Счастливый человек Глебыч!

Ему показалось, что ключ с трудом поворачивается в замке. Хотя, конечно, этого быть не могло. Не амбарный же замок, не заржавел ведь от того, что давно не открывался.

«Сколько я здесь не был? – подумал Игорь. – Три месяца? Да нет, больше. Три месяца в больнице и перед этим еще…»

Ему не верилось, что все это было с ним. Что он жил в этой квартире, и не просто жил, вселившись куда пришлось, а сам покупал ее, хотел устраивать в ней свою жизнь. Зачем?

И что он ушел из этой квартиры и поселился в маленьком отеле на Чистых Прудах, где за полгода до этого провел первую ночь с Катей, поселился один, чтобы обдумать, как ему жить, когда родится ребенок, – в это тоже теперь не верилось.

Что-то перевернулось в нем, переменилось совершенно. Словно яркая вспышка осветила его жизнь, яркая и мгновенная, а потом ее свет погас, но забыть ее было уже невозможно.

Игорь не любил думать о таких вещах. Именно это раздражало его в последнее время в Ирине, эта игра нюансами, вечная приглядка к каким-то неуловимостям и неощутимостям, ко всем призракам собственного воображения.

Но вспышка, озарившая его жизнь – он именно так и думал про нее теперь, вот этим старомодным словом, – была не нюансом, не призраком. Она была так реальна, что каждую ночь, прошедшую после нее, Игорь чувствовал себя как шестнадцатилетний мальчишка, у которого одна мысль в голове, вернее, не в голове…

Эта женщина тоже была у него не в голове. А где?

«Хорошо дала, – сердито думал он. – Так дала, что никакая блядь не сравнится».

Он специально подбирал для своих мыслей слова погрубее, чтобы заглушить в себе, прогнать от себя то, чем было для него это воспоминание.

Оно не уходило – она не уходила, так и являлась ему каждую ночь, как какая-нибудь… Женщина в белом!

Игорь улыбнулся. И вовсе она была не в белом, он очень хорошо запомнил ее одежду, хотя редко обращал внимание на подробности того, что проделывают с собою женщины, чтобы привлечь мужское внимание. Но ее он запомнил всю: и светло-золотые пряди волос – как они на мгновение коснулись его лица, какое это было касание! – и тонкий коричневый свитер, который совсем не мешал ему чувствовать ладонями ее плечи, и короткую рыжую юбочку, которая завернулась, когда эта женщина перекинула ногу через его кровать, и сброшенные на пол туфли – одна из них перевернулась каблучком вверх, и ему хотелось поднять ее и прижать к щеке, но эта женщина перевернула ее сама, не глядя, и надела, не глядя, и, не глядя на него, пошла к двери…

Чтобы воспоминания о том, что происходило в течение получаса, отравили жизнь на две недели, – этого Игорь прежде и представить не мог! Или не отравили, а наполнили?

Как бы там ни было, теперь эти воспоминания должны были исчезнуть навсегда.

Войдя в квартиру, Игорь сразу заметил, что Ирина ничего отсюда не взяла. Значит, она еще придет за своими вещами, а это неизбежный тягостный разговор. О том, что делить квартиру она не будет, потому что не имеет к этой квартире никакого отношения, не на переводческие же заработки она куплена, – об этом бывшая жена ему уже сообщила. Это нисколько его не обрадовало. Хорошо, конечно, что не будет лишней возни с разменом, но – не повод для счастья. К тому же теперь придется изобретать, как всучить Ире деньги и как убедить ее, что это просто компенсация за ее часть совместно нажитого имущества.

Он поморщился – «совместно нажитое имущество»! Не бывает таких слов между близкими людьми. Но что же, с Ирой они теперь чужие люди. Настолько чужие, что ему даже не верится, что это когда-нибудь было иначе. Близкий человек ему теперь Катя, а скоро она родит его сына и станет ему еще ближе. И надо попросить Иру забрать вещи побыстрее, потому что роды произойдут скоро и придется привезти Катю с ребенком сюда, потому что больше некуда. Конечно, потом он поменяет эту квартиру на другую. Ведь у него теперь будет другая жизнь с другой женой.