Говорит и показывает Россия - Аркадий Островский

Либеральные СМИ поддержали Ельцина в 1996 году, когда ему предстояло участие в президентских выборах и борьба с главным соперником – лидером коммунистов Геннадием Зюгановым. Война в Чечне, разраставшаяся пропасть между богатыми и бедными, продолжавшийся экономический спад – все это снизило рейтинг Ельцина чуть ли не до нуля. К тому же у него были серьезные проблемы с сердцем. Многим, в том числе Гайдару, казалось, что он не способен бороться за президентский пост ни физически, ни морально. Гайдар даже написал Ельцину письмо, отговаривая его от участия в президентской гонке, но вскоре понял, что кроме него победить коммунистов никто не сможет. Тем временем коммунисты, пользуясь экономическими трудностями, набирали все больше голосов. Они ругали Ельцина за то, что он действует в ущерб интересам русского народа, и обещали восстановить равенство, вернуть России статус сверхдержавы и выгнать из страны всех магнатов (многие из которых были евреями). Победа Зюганова положила бы конец всем экономическим реформам и свободам, за которые Ельцин так яростно боролся с 1991 года. И он решил вступить в гонку.

Но коммунисты были не единственной и, возможно, даже не главной угрозой будущему страны – вряд ли Ельцин легко уступил бы им власть. Главная опасность заключалась в том, что “партия войны” во главе с Коржаковым могла убедить Ельцина отложить или вовсе отменить выборы, а вместо них пустить в ход силу, как он уже поступил в октябре 1993-го. Такой ход, как минимум, лишил бы Ельцина легитимности и сделал бы его полностью зависимым от Коржакова и силовиков, которые быстро задушили бы любые реформы и изолировали Россию от Запада.

Официальную предвыборную кампанию Ельцина возглавил Олег Сосковец, первый заместитель премьер-министра и друг Коржакова. Ссылаясь на низкий рейтинг, они пытались убедить президента в том, что единственный способ победить коммунистов – это запретить их партию и не допустить Зюганова на выборы. Однако для бизнесменов и реформаторов подобный сценарий был совершенно неприемлем – в том числе и потому, что он создавал серьезные политические риски, подрывал инвестиционную привлекательность России и перекрывал возможность выхода их компаний на мировые биржи. Им нужна была победа Ельцина на открытых и всеми признанных выборах.

Тем временем Зюганов заигрывал с представителями западной элиты в Давосе, желая предстать перед ними в образе умеренного социал-демократа, а не сталиниста, националиста и реваншиста, каким рисовали его реформаторы. Именно в Давосе стала очевидна необходимость объединения всех антикоммунистических сил вокруг Ельцина. Борьба против коммунистов стала, по сути, борьбой за влияние на Ельцина и против “партии войны”, окопавшейся внутри Кремля. Крупный бизнес был кровно заинтересован в победе Ельцина, но платить за нее не собирался. Напротив, он видел в выборах президента открывавшуюся возможность получить природные ресурсы и промышленные активы, оставшиеся от Советского Союза.

Идея сформировать коалицию силами семи крупнейших магнатов принадлежала Борису Березовскому – олигарху, воплощавшему 1990-е с их революционными возможностями, беспощадностью, пестротой, индивидуализмом и полным отсутствием ограничителей – нравственных или институциональных. По образованию Березовский был математиком: он специализировался на теории оптимизации, используя методы прикладной математики для моделирования возможных вариантов принятия решений. Эту теорию он стал применять и к собственной жизни, и к стране, видимо, представляя ее себе в виде огромной шахматной доски. Он “оптимизировал” пережитки Советского Союза и недостатки нарождающейся рыночной экономики.

Кризисы и неопределенность были той стихией, в которой он себя чувствовал наиболее комфортно: она давала ему максимальные возможности для самореализации. На его жизнь несколько раз покушались, но он уцелел и продолжал расширять сферу своего влияния. В отличие от других олигархов, стремившихся превратить подконтрольные им активы в безусловную личную собственность, которая может быть передана по наследству, Березовский хотел контролировать, а не владеть, оптимизируя затраты и максимизируя влияние. Формально он не был владельцем многого из того, что контролировал. Он приватизировал не акции, а менеджмент и финансовые потоки. Деньги как таковые были не самоцелью, а побочным продуктом его основной деятельности – политических игр, азартных интриг и напряженного труда над усилением собственной влиятельности.

Он представлял себя (и выглядел так в глазах многих) главным манипулятором российской политики – не главным политиком, а тем, кто стоит за его спиной и управляет политическим процессом. Он сам творил и поэтизировал этот образ; создавал мифы о своей влиятельности и богатстве, а потом использовал их для достижения реальной власти и денег. Он обладал неутомимой энергией, оказывался одновременно в десяти разных местах, всюду вел свою игру и чаще всего выигрывал. Процесс приносил ему не меньше удовольствия, чем результат. Как никто другой он умел превращать личные связи в деньги, а деньги – во влияние. Говорил Березовский быстро, ярко и четко. Будучи евреем, он стал большим подарком для антисемитов.

Свой первый капитал Березовский заработал на торговле автомобилями. После крушения Советского Союза он проник в ближний круг Ельцина, используя знакомство с Валентином Юмашевым, бывшим журналистом “Огонька” и будущим зятем Ельцина, помогавшим ему в работе над мемуарами. Березовский оплатил публикацию ельцинских мемуаров и потом регулярно доставлял президенту гонорары от продажи книги в других странах – настоящие или фиктивные, никто кроме него в Москве не знал. В конце 1994 года, на фоне войны в Чечне, он уговорил Ельцина и его семью передать ему фактический контроль над первым каналом “Останкино”, который тогда назывался ОРТ (Общественным российским телевидением), обещая, что тот будет служить их интересам. Затем Березовский убедил Кремль продать ему и его партнерам нефтяную компанию “Сибнефть” по заниженной цене, чтобы финансировать ОРТ, которое превратилось в его руках в эффективное орудие пропаганды. “Я никогда не рассматривал СМИ как бизнес – для меня это всегда был мощный инструмент в политической борьбе”, – признался сам Березовский в одном из телеинтервью. ОРТ стало еще и инструментом ведения войн с конкурентами по бизнесу.

Первым, кому Березовский предложил союз в Давосе, был Гусинский, с которым до этого он находился в состоянии конфликта и боролся за право управлять многомиллионными валютными счетами “Аэрофлота”, главного российского авиаперевозчика. Гусинский считал (и небезосновательно), что именно Березовский оговорил его перед Ельциным и натравил Коржакова на его офис зимой 1994 года, когда тамошнюю охрану положили “мордой в снег”. В 1996 году, столкнувшись с двойной угрозой – или победа Зюганова, или отмена самих выборов, – два магната решили забыть обиды и объединить силы ради переизбрания Ельцина. Договорившись между собой, они предложили Чубайсу, которого за несколько месяцев до этого уволили из правительства (во многом стараниями Коржакова), возглавить предвыборную кампанию. Чубайс, у которого с Гусинским были общие враги – Коржаков и коммунисты, – с радостью принял их предложение: “А мне было совершенно замечательно, ребята. Я без вас собирался один [помогать Ельцину], а с вами точно готов без всяких сомнений. Я с громадным энтузиазмом согласился [работать] с ними вместе. Инициатива не моя, а их. Правильней было бы, чтобы была моя. Теперь второй шаг – пошли вместе в драку, консолидировались. Что у нас было: красные, спецслужбы, которые, конечно, все были по ту сторону баррикад, Коржаков, Барсуков”, – вспоминал Чубайс[280].