Завоевание Тирлинга - Эрика Йохансен

Заметив, куда Келси смотрит, мужчина нахмурился. Он на мгновение закрыл глаза и сгустился прямо на глазах Келси, став менее прозрачным. Вновь открыв глаза, он улыбнулся с такой теплой, расчетливой чувственностью, что Келси сделала шаг назад. Ее возбуждение тотчас омрачилось, подернувшись страхом.

Что вы такое?

Его взгляд метнулся за Келси, за ее левое плечо, и лицо ночного гостя исказилось, губы приподнялись, обнажив белые зубы. Глаза сверкнули красным, вдруг осветившись пылающей ненавистью, и Келси отшатнулась назад, запутавшись ногами в платье. Она приготовилась приземлиться на копчик с резким стуком, но прежде чем это произошло, кто-то подхватил ее под руки. Когда Келси подняла взгляд, огонь погас и незнакомец пропал, но руки, придерживающие ее, остались, и она засопротивлялась, упираясь ногами в пол.

– Полегче, Королева Тира, – прошептал голос ей на ухо, и Келси успокоилась.

– Ты. Как ты прошел мимо Пэна?

– Он без сознания.

– С ним все в порядке?

– Конечно. Я лишь отключил его на некоторое время, достаточное, чтобы мы успели обделать кое-какие делишки.

Делишки. Конечно, делишки.

– Отпусти меня. Я зажгу свечу.

Ловкач отпустил ее, наградив фирменным шлепком, и Келси прошаркала к тумбочке. Щеки все еще горели, и она чувствовала, как в них пылает кровь. Она не торопилась зажигать свечу, пытаясь прийти в себя, но пока она шарила по столу в поисках спичек, у нее за спиной раздался голос:

– Два дюйма левее.

«Значит, он видит в темноте», – раздраженно подумала Келси. Наконец, она зажгла свечу и повернулась к нему, ожидая увидеть человека, которого помнила: вечно улыбающийся рот и танцующие глаза. Но знакомое лицо оказалось серьезным.

– Я знал, что рано или поздно он сюда заявится. Чего он просил?

– Ничего, – ответила Келси, понимая, что румянец на щеках может ее выдать. Она никогда не умела врать, и уж точно не Ловкачу.

Он уставился на нее долгим взглядом.

– Позволь дать тебе дружеский совет, Королева Тира. Я очень давно знаю это существо. Не давай ему ничего. Даже не общайся с ним. Он не принесет тебе ничего, кроме горя.

– Кто он?

– Раньше он был очень влиятельным человеком. Тогда его звали Роуленд Финн.

Имя отдалось колокольным звоном глубоко в сознании Келси. Карлин однажды упоминала Финна, рассказывая что-то о Высадке… но что? Ловкач подошел ближе. Он рассматривал ее лицо, поняла Келси, выискивая изменения, и она опустила подбородок, поглядывая на него исподлобья, притворяясь, что изучает пол. Он выглядел здоровым, хотя и более худым, чем в прошлый раз, когда она его видела. Его лицо немного загорело, словно он побывал на юге. Он по-прежнему притягивал ее, как и всегда, и тяга сопровождалась болезненным чувством утраты, притаившимся где-то в глубине живота. Все вожделение, что управляло ее телом последние несколько минут, легко перенеслось на Ловкача. И теперь она поняла, как обманчива была ее прежняя реакция: то, что она чувствовала к этому мужчине, затмило все, что она когда-либо чувствовала к кому-либо еще. Она мечтала о том дне, когда снова увидит Ловкача, когда поприветствует его не как круглолицая девочка, а как симпатичная женщина, возможно, даже красивая. Но ей совсем не нравилось, как он на нее смотрел.

– Кто ты, Ловкач? У тебя есть настоящее имя?

– У меня много имен. И все полезные.

– Почему бы не сказать мне настоящее?

– Имя – это сила, Королева Тира. Когда-то тебя звали Рэйли, теперь – Глинн. Эта перемена ничего для тебя не значит?

Келси моргнула: его вопрос заставил ее думать не о Барти и Карлин, и даже не о родной матери, но о Мортийском соглашении, подписанном красными чернилами. Истинное имя Королевы Мортмина скрыто от мира. Почему она прятала его так тщательно? Теперь Келси была Глинн, но в детстве она тоже была Глинн, потому что весь мир искал девочку по имени Рэйли. Но почему такая могущественная женщина, как Красная Королева, скрывала свое настоящее имя? Так хочет забыть свое прошлое?

Кто она на самом деле?

Ловкач подошел к ее столу, перебрал лежащие на нем бумаги.

– Ты похудела, Королева Тира. Ты вообще ешь?

– Даже многовато.

– Тогда перестань прятать лицо. Дай посмотреть, что ты с собой сделала.

Отступать было некуда. Келси позволила ему провести осмотр, не отрывая взгляда от пола.

– Ты изменилась, – безапелляционно заявил Ловкач. – Ты этого хотела?

– Что ты имеешь в виду?

Он указал на ее сапфиры.

– Мои знания об этих вещицах не слишком обширны. Но на моем веку они не впервые исполняют желания. Ты совершила великий подвиг в Аргосе. Что еще ты смогла сделать?

Келси сжала челюсти:

– Ничего.

– Я знаю, когда ты лжешь, Королева Тирлинга.

Келси отпрянула. Его тон пугающе напоминал Карлин, когда она ловила Келси на каких-то мелких проступках: когда та таскала печенья с кухни или уклонялась от своих обязанностей.

– Ничего! Мне иногда снятся сны. Видения.

– О чем?

– Эпоха до Перехода. Женщина. Что это значит?

Он прищурился.

– Когда, за все время нашего знакомства, ты самостоятельно решала какие-либо вопросы?

Самообладание Келси прогнулось, словно прут из непрочной древесины.

– Я больше не ребенок в твоем лагере! Не смей так со мной разговаривать!

– Для меня ты ребенок, Королева Тира. Даже младенец.

Злые слезы навернулись Келси на глаза, но она поборола их, глубоко вдыхая. В голове крутилась мрачная мысль:

Все идет не так, как надо.

– Как выглядит эта предпереходная женщина? – спросил Ловкач.

– Она высокая, симпатичная и печальная. И почти никогда не улыбается.

– Ее имя?

– Лили Мэйхью.

Ловкач улыбнулся тягучей искренней улыбкой, ослабившей гнев Келси, смывая его основу, словно волной.

– А эта девушка там? У нее длинные рыжеватые волосы?

Келси моргнула. И, быстро пробежавшись по воспоминаниям Лили, покачала головой, изумившись, увидев разочарование на лице Ловкача. Он хотел, чтобы она ответила «да», очень хотел.

– Кто такая Лили Мэйхью?

Ловкач покачал головой. Его глаза мерцали, словно были полны слезами, хотя Келси отказывалась в это верить: она никогда не видела, чтобы этого человека что-либо так трогало.

– Просто женщина, полагаю.

– Если ты собираешься задавать вопросы, но не давать ответов, тогда проваливай к черту.