Борджиа - Мишель Зевако

Они вошли в скудно освещенный неф. Макиавелли взял Санцио за руку и показал на фантастическую сцену, явленную в желтоватом мерцающем пламени свечей: это Рагастен колдовал над гробом. Рафаэль выпрыгнул вперед, и в тот самый момент, когда окончивший свою ужасную работу Рагастен наклонился, чтобы взять Розиту, положил ему руку на плечо.

Рагастен поднял голову, издав рык льва, у которого хотят вырвать добычу; он отпустил девушку и выхватил шпагу… Однако, узнав Рафаэля, улыбнулся; гордость и радость отразились на его мужественном лице.

– Черт возьми! Дорогой друг! Вы прибыли в самое время!.. Возьмите ее! Вы же супруг!

Рафаэль сначала в экстазе поглядел на Розиту, но при последних словах Рагастена он отступил на шаг, снял шапку и, слишком возбужденный, чтобы произнести хотя бы слово, указал другу на девушку.

Рагастен понял, о чем думал художник. Санцио предоставил ему честь поднять свою жену и завершить начатое им дело самому. Тогда Рагастен наклонился, поднял девушку на руки и донес ее до повозки, где положил Розиту на колени Маги.

Рафаэль хотел говорить, выразить свою радость, свою признательность… Они обнялись, и это было одно из тех объятий, которые навсегда связывают людей узами крепкой дружбы. Потом Рагастен начал распоряжаться:

– Спадакаппа! Лошадей: мою и свою!

Спадакаппа поспешил к гостинице.

– Макиавелли, на место кучера! – продолжал шевалье. – Надеюсь, вы умеете управлять?

– Да, генерал! – улыбнулся Макиавелли.

Ну а Рафаэль был уже в повозке. Он склонился над лицом Розиты, ожидая, когда подействует напиток, только что данный девушке Магой.

Появился Спадакаппа. Рагастен легко вскочил в седло. Повозка пришла в движение, пересекла шагом Тиволи, а потом лошадей пустили в галоп.

Целый час продолжалась беспорядочная гонка по горному бездорожью, потому что прямо выехать на Флорентийскую дорогу опасались. Рагастен и Спадакаппа ехали по бокам повозки.

Через час Рафаэль попросил остановиться. Макиавелли выполнил просьбу и спрыгнул со своего места. Потом и Санцио выбрался из повозки. Спешился и Рагастен.

Рафаэль протянул руки к повозке… И тогда показалась Розита, все еще бледная, но такая обаятельная в своем испуге и грации, с растерянным взглядом, словно она сомневалась, не снится ли ей все происходящее.

– Розита, – обратился к ней Рафаэль, – вот это синьор шевалье де Рагастен, а это Макиавелли, два самых лучших моих друга, о которых я тебе только что говорил, о преданности которых я тебе рассказывал…

– Благослови вас Бог, вас, вернувших меня моему Рафаэлю, – произнесла она с бесконечно нежной улыбкой, протягивая руки. – Вы вернули мне счастье… Никогда не забуду я своих братьев…

– В таком случае, – серьезно сказал Рагастен, – я требую исполнить обряд посвящения, на которое мне дает право этот драгоценный титул!..

Розита подставила щеки, и шевалье поцеловал ее. Тщетно стараясь подавить свое возбуждение.

– Будь счастлива, сестричка! – нежно сказал он.

Потом пришла очередь Макиавелли. И наступила для этих людей, собравшихся вместе под прекрасным звездным небом в ночи, пропитанной запахом горной лаванды, редкая минута полного счастья, которого – увы! – так мало в человеческой жизни.

Когда Розита и Рафаэль поднялись в повозку, они удивленно вскрикнули, потому что Мага куда-то исчезла!

– Увы! – тихо проговорил Рафаэль. – Решение ее непоколебимо. Даже слезы Розиты не могли его изменить… Еще в Риме мы уговаривали ее поехать с нами… Бедная мама Роза!

Розита тихо плакала.

– Поехали! – торопил Макиавелли. – Время подгоняет!..

– Поехали, – вздохнул Санцио.

Повозка покатилась дальше. Тогда Мага вышла из зарослей, в которых она пряталась. Она пыталась подольше различать в ночи удаляющуюся повозку. По щекам ее катились крупные слезы.

Потом она развернулась и пошла быстрым шагом в направлении Тиволи… И теперь в ее пылающем взоре можно бы было заметить далеко не нежные чувства, а отчаянную, неукротимую решимость.

На рассвете повозка, сделав громадный круг, достигла Флорентийской дороги. Рагастен подал тогда Макиавелли знак остановиться.

– Друзья мои, – сказал он, – мы должны расстаться. Теперь путь свободен. Вы едете прямо во Флоренцию, а у меня есть еще кое-какие дела в этой стороне…

– Мы расстаемся? – разом удивленно вскрикнули Макиавелли и Санцио.

Они попытались переубедить шевалье. Но их просьбы, их увещевания, настояния Розиты – всё наталкивалось на решимость Рагастена.

Пришлось Санцио и Макиавелли отступиться. Они простились очень тепло. И сотни раз обменивались обещаниями, но окончательно простились только после того, как Рагастен уверил друзей в том, что он сам вскоре приедет во Флоренцию.

Повозка под управлением Макиавелли тронулась. Розита и Рафаэль, высунувшись из-за портьер, обменивались последними приветами с застывшим посреди дороги шевалье… Потом дорога резко повернула, и Рагастен остался один.

Тогда он обратился к Спадакаппе:

– Слушай, я не хочу обманывать тебя. Кампания, которую я начинаю, будет богата неожиданными тычками судьбы, предупреждаю тебя…

– С вами, синьор шевалье, я ничего не боюсь. А вы, никак, хотите сражаться?..

– Да, Спадакаппа. Это тебе подходит?

– Подходит, синьор. Вот только разрешите задать вам вопрос?

– Один? Разрешаю.

– До сих пор вы только и делали, что сражались: с толпой простолюдинов, с папскими сбирами, с такими могущественными синьорами, как Чезаре Борджиа, с самим папой!.. С кем же на этот раз вы намерены биться?

– С целой армией! – просто ответил Рагастен.

В течение нескольких дней Рагастен в растерянности блуждал по горам; разные мысли навещали его: он то намеревался вернуться во Францию, то хотел отправиться во Флоренцию… Между тем, как ни капризны были повороты его бесцельного бродяжничества, судьба неуклонно приближала его к городку Монтефорте. И так случилось, что на пятидесятый день своих скитаний Рагастен оказался всего в двух суточных переходах от Монтефорте.

В тот момент, когда шевалье сделал это судьбоносное для себя открытие, он оказался в бедной гостинице одной заброшенной деревушки, куда он прибыл всего два часа назад. Он сидел за бутылкой крепкого вина, которую охлаждал в ведре холодной воды, что приносили прямо из колодца. Правда, это свидание с бутылкой проходило у Рагастена у густо обвитой плющом беседки, что находилась в саду, подступавшем почти к самой гостинице, так что между беседкой и стеной захудалой гостиницы оставался только узкий проход.

Упомянутую стену прорезало окно на уровне нижнего этажа. Окно выходило на маленькую комнату, хорошо защищенную беседкой от солнечного жара и нескромного взгляда. Собравшиеся в комнате несколько человек говорили между собой. И все, что они говорили, Рагастен мог услышать.