Паренек из Уайтчепела - Евгения Бергер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Почему у миссис Чендлер денег не взяли? Она ведь вам предлагала.
– Так не смог, – Грир стал серьезней, – совесть, что ли, проснулась, не знаю. Родных племянников не смог обобрать – я как-никак отца их родного лишил – вот и ушел ни с чем. Можно было б вернуться, сказать, что передумал, вот только гордость мне не позволила... Впервые в жизни такое со мной. Никак воздух Англии плохо действует на меня... – Сказав это, он протянул Джеку охотничий нож: – На вот, выронил там, в туннеле.
Джек покраснел, припомнив, как испугался и побежал. Голова до сих пор от удара болела…
– Пользоваться умеешь? – спросил Грир, делая вид, что не заметил смущения парня. Джек мотнул головой: нет, не умею, и его собеседник указал на доску с намалеванным центром. – Попробуй попасть в середину. Годный навык для такого бесшабашного парня, как ты. – Джек не спешил исполнять указание, и мужчина поторопил: – Ну, давай, посмотрим на что ты годен, дружище!
Джек поднялся, примериваясь к ножу. И метнул его… Попасть в середину, ясное дело, не получилось. Грир, цокая языком, словно белка, поднялся и подошел к Джеку.
– Ты не так его держишь... Вот, посмотри. – Он выдернул нож из доски и опустил на кончик указательного пальца: – Ты должен прочувствовать его балансировку, парень. Нож – он ведь как любимая женщина: чтобы петь в унисон, нужно понимать друг друга с полуслова. – И приказал: – Прочувствуй, как он играет... как тонко вибрирует в твоих пальцах... как прикипает к самым кончикам и совершает полет по мановению твоей мысли.
Джек взял протянутый ему нож и неловко зажал в ладони. Грир покачал головой...
– Так только на кабана и бросаться, приятель, – пожурил он парнишку. – А что, если кто-то угрожает тебе пистолетом, и действовать нужно наверняка… Тогда нужно метнуть лезвие так, чтобы с точностью до единого ярда. Вот, возьми его за клинок и почувствуй, как гарда упирается прямо в ладонь... Выдохни. Присмотрись к цели... Слейся с лезвием воедино и – бросай!
Джек метнул нож. Тот вонзился в двух дюймах от центра, и Грир похлопал его по плечу:
– Уже лучше, приятель. Но практика тебе явно не помешает! – Он развернулся и завозился с котелком и водой: – Пить будешь? Я наловчился варить славный кофе.
Джек кивнул, хотя кофе не очень любил, но здесь, рядом с Гриром, неожиданно стало уютно и просто. Даже кофе в компании с ним могло сойти за приятность…
Тот приготовил напиток и протянул Джеку кружку, они пили его тишине под треск догорающего костра. Время, казалось, текло здесь совсем по-другому: ночь снаружи или давно настал день, Джек не брался даже предполагать. Но впервые после разговора с мисс Блэкни его по-настоящему отпустило... Безвременье помогло сделать первый решительный выдох, не поперхнувшись застрявшим у горла собственным седцем.
– Как наша малютка мисс Блэкни? – словно прочитав его мысли, поинтересовался мужчина. – В добром здравии?
– В добром, – не без горечи выдохнул Джек. – Собирается замуж.
– Не за тебя, как я понимаю? – посочувствовал Грир.
Джек вскинулся:
– Кто я такой, чтобы мечтать о подобном?!
– А ты, выходит, мечтал... – Не спросил, а констатировал собеседник. – По глазам вижу, мечтал, и это понятно: малышка Аманда тот еще лакомый кусочек. Ну-ну, – произнес упреждающе, заметив гневный взгляд Джека, – я ж видел, что между вами, как говорится, искры летели... Я полностью на твоей стороне. – И подмигнул
Джек сдулся, словно из него выпустили весь воздух, и тоже констатировал с грустью:
– Я – никто, Грир, а она из Мэйфера. Между нами ничего общего!
Тот кивнул понимающе и опустил руку на плечо паренька – Джек не дернулся. Это ненавязчивое участие оказалось на удивление своевременным и приятным...
Хартбернская весенняя ярмарка, проходившая ежегодно, знаменовала собой конец долгой зимы и начало нового посевного сезона, но в этом году, благодаря стараниям леди Карлайл, она являлась еще и благотворительной акцией, призванной поддержать бедных сироток в даремском приюте для брошенных детей. Специально приобретенный по случаю ящичек для пожертвований красовался возле лотка с леденцами, которым заведовала миссис Грисби, жена кондитера с Харли-стрит. За самим ящиком присматривала миловидная Сюзанна Андерсон, дочь фермера Андерсена, недавно схоронившего родного отца... Тот умер от заражения крови, не удосужившись, старый упрямец, лечить порез на руке чем-то иным, кроме как влитым в себя самогоном. Средство, увы, не возымело эффекта, и тот почил на хартбернском кладбище, оставив довольно неоднозначное завещание.
Итак, его внучка, Сюзанна Андерсен, майская королева прошлого года, была избрана единоличной хранительницей ящичка для пожертвований: четыре ярмарочных дня она стояла подле него и, улыбаясь смущенной улыбкой, дарила каждому доброхоту букетик лесных незабудок. Влюбленные в неё парни отдавали последние пенсы, чтобы только удостоиться ее благодарной улыбки и букетика скромных цветов... Они закрепляли его на фуражках или совали в карманы своих сюртуков, тем самым щеголяя не только проявленной ими щедростью, но и благосклонностью первой красавицы городка.
Однако, сегодня Сюзанна отсутствовала, и миссис Грисби, приготовляя лоток к последнему ярмарочному дню, удивленно поглядывала на пустующий постамент для ящичка с пожертвованиями: девушке пора было б уже появиться. Странно, что ее все еще нет…
Миссис Уиггинс, чей лоток с пирогами располагался рядом с лотком кондитерши, как раз показалась у входа в сопровождении Сары-Энн и Джека, толкавшего перед собой тележку с выпечкой.
– Добрый день, соседка, – поприветствовала новоприбывшую миссис Грисби. – Хороший нынче денёк, солнечный. Для праздника в самый раз! Вот только Сюзанны всё нет... Не встречали её по дороге? Пора бы ей появиться.
– Возможно, она с пастором Райтом, – предположила миссис Уиггинс, тоже с ней поздоровавшись. – Тот, должно быть, отпер ей ризницу и задержал разговором. Время терпит! – И в сторону своих спутников: – Разгружайте тележку – народ прибывает. Пора бы нам тоже поторопиться!
Закончив раскладывать пироги, они снова услышали причитания миссис Грисби:
– Как же такое могло приключиться? Бедная девочка, – заламывала она свои руки. – Что говорят сами Андерсены? Беда.
Пастор Райт, стоявший рядом с ящичком для пожертвований, хмурил кустистые брови.
– Прошлым вечером Сюзанна не вернулась от бабушки, – сказал он, – и родители полагали, что она там
