Так держать - Рейнбоу Рауэлл

На кухню заходит мама Пенни:

– Чем это вы, девочки, тут занимаетесь?

Она так вцепилась в ноутбук, будто не может отпустить его ни на секунду, даже чтобы сделать себе чашку чая. Ее темные волосы забраны наверх в небрежный пучок, а одета она в тот же кардиган и спортивные штаны, что и вчера, когда я приехала сюда. Моя мама ни за что не вышла бы из спальни в таком виде.

Профессор Банс преподает историю Средних веков в университете нормалов, а еще она магический историк. Она опубликовала целую кучу книг по магии, но денег на этом не заработала. Магов не так много, чтобы финансировать магическое искусство и науку. Мой отец успешно работает в качестве магического терапевта, потому что он один из немногих имеет необходимую практику, а врачи нужны всем. Отец Пенни раньше преподавал лингвистику в местном университете, но теперь он круглыми сутками работает на Ковен, исследуя феномен Тоскливиуса. У него в подчинении даже есть другие ученые, которые работают с ним наверху, в лаборатории. Я провела здесь почти два дня, но до сих пор его не видела.

– Он выходит, только чтобы выпить чая с сэндвичами, – сказала Пенни, когда я спросила ее об этом.

У Пенелопы есть младшие братья и сестры: я узнаю их по Уотфорду. Один из них сейчас оккупировал гостиную и смотрит «Жителей Ист-Энда» трехмесячной давности, а еще один наверху, засел в Интернете. Они все ужасно независимые. Мне кажется, они даже не собираются вместе за обеденным столом. Просто заходят иногда на кухню за миской хлопьев или сырными тостами.

– Делаем имбирное печенье, – отвечает Пенни матери. – Для Саймона.

– Не волнуйся, Пенелопа, – говорит ей мама, ставя ноутбук на кухонный островок и окидывая взглядом наше печенье. – Ты увидишь Саймона через неделю или две – уверена, он по-прежнему тебя узнает. Агата, ну честное слово, почему имбирные девочки должны носить розовое?

– Мне нравится розовый, – говорю я.

– Здорово, что вы двое проводите вместе время. Здорово, когда жизнь все же проходит тест Бекдела[22].

– Просто в нашем доме полно твоих подруг, – ворчит Пенни.

– У меня нет подруг. Только коллеги. И дети. – Мама Пенни поднимает одну мою имбирную девчушку и откусывает.

– Я не избегаю других девушек, – говорит Пенни. – Я избегаю других людей!

– А у меня море подружек, – говорю я. – Жаль, что я не могу ходить в школу вместе с ними.

Не в первый раз за день я думаю о том, что трачу день на любезности с Пенелопой, вместо того чтобы провести его со своими настоящими друзьями – нормалами.

– Что ж, в следующем году ты будешь учиться с ними в университете, – говорит ее мама. – Агата, что ты будешь изучать?

Я пожимаю плечами. Пока еще я этого не знаю. И не обязана знать – мне всего восемнадцать. Моя судьба не предопределена. А родители не ожидают от меня открытий. Если Пенни не найдет лекарство от рака или хотя бы фей, тогда, наверное, ее мама будет крайне разочарована.

Профессор Банс хмурится:

– Хм… Уверена, ты с этим разберешься. – Щелкает чайник, и она наливает себе чая. – Хотите еще по чашке? – Пенни протягивает свою, а ее мама берет и мою. – В твоем возрасте у меня были подружки, и самая лучшая – Люси… – Она смеется, будто что-то вспомнила. – Мы были не разлей вода.

– Вы до сих пор дружите? – спрашиваю я.

Она опускает чашки и поднимает на меня взгляд, будто до этого лишь вскользь обращала внимание на наш разговор.

– Наверное, дружили бы, если бы она не исчезла. Она уехала в Америку через несколько лет после окончания школы. Потом мы практически не виделись.

– Почему? – спрашивает Пенни.

– Мне не нравился ее парень.

– Почему? – спрашивает Пенни.

Боже, ее родители должно быть слышали этот вопрос сто тысяч раз.

– Мне казалось, он слишком любит все контролировать.

– Поэтому она уехала в Америку?

– Кажется, она уехала, когда они расстались. – Профессор Банс выглядит так, будто обдумывает последующие слова. – Вообще-то… Люси встречалась с Магом.

– У Мага была девушка? – удивленно спрашивает Пенни.

– Тогда мы не звали его Магом, – говорит ее мама. – Мы звали его Дэйви.

– У Мага была девушка, – вытаращив глаза, повторяет Пенни. – А еще имя! Мам, я не знала, что ты училась вместе с Магом! – (Профессор Банс отпивает чая и пожимает плечами.) – Каким он был? – спрашивает Пенни.

– Таким же, как и сейчас. Только моложе.

– Он был симпатичным? – спрашиваю я.

– Не знаю. – Она строит гримасу. – Как думаете, он симпатичный сейчас?

– О нет, – говорит Пенни.

– Да! – одновременно отвечаю я.

– Да, он был симпатичным, – признает профессор Банс, – и по-своему харизматичным. Люси была у него под каблуком. Она считала его прогрессивным мыслителем.

– Мам, признайся, что таким он и был, – говорит Пенни.

Профессор Банс снова морщится:

– Ему всегда хотелось поступать по-своему. У Дэйви все было либо белым, либо черным. А если Люси не соглашалась… Что ж, Люси всегда соглашалась. Она растворилась в нем.

– Дэйви, – говорит Пенелопа. – Это так странно.

– Какой была Люси? – спрашиваю я.

Мама Пенни улыбается:

– Очень умной. И могущественной! – На этом слове ее глаза искрятся. – И сильной. Насколько я помню, она играла с парнями в регби. Как-то раз мне прямо на поле пришлось собирать по кусочкам ее ключицу – безумие. Она была девушкой из провинции, с широкими плечами и волосами пшеничного цвета, а еще у нее были самые голубые глаза на свете…

На кухню неспешно заходит отец Пенни.

– Папа! – восклицает Пенни. – А теперь-то мы можем поговорить?

Второй профессор Банс плетется к чайнику и нажимает на кнопку. Мама Пенни выключает его и несет набрать воды, а муж целует ее в лоб:

– Умница, любимая!

– Папа! – повторяет Пенни.

– Ага…

Он роется в холодильнике. Профессор Банс – щупленький мужчина, ниже ростом, чем мама Пенни. С седоватыми светлыми волосами и большим мясистым носом. Он носит старомодные круглые очки в металлической оправе, которые заводит наверх. Все в семье Пенни носят старомодные очки.

Об отце Пенни ходят сплетни, что он даже вполовину не такой сильный, как его жена. Мама говорит, что он попал в Уотфорд, потому что раньше там преподавал его отец. Мать Пенни – сноб во всем, что касается силы, поэтому трудно представить, что она вышла замуж за неудачника.