Охотничий Дом - Люси Фоли

– Мэнди? – робко позвала я.

Но, думаю, я уже знала, что она не ответит.

– Мэнди?

Ни звука.

Клочья тумана растаяли, и я увидела ее. Она будто спала. Только ноги вывернуты под странным углом. И все же как она грациозна, моя Миранда. Вокруг головы алый цветок, красная звезда, огненная вспышка – и что-то еще, бледное… не хочу думать, что это.

* * *

Я огляделась. Видел ли кто-нибудь? Тишина, ни души. Не нравился мне этот домик над водопадом. Но конечно, и там никого нет. Он и прежде так выглядел – темные окна как пустые глазницы.

Лица что-то коснулось. Снег. Я подняла голову. С неба медленно опускался снег, словно занавес в финале пьесы. Словно саван, укрывающий прекрасное тело внизу. С каждым мгновением снег валил все сильнее, быстро засыпал мои следы, прятал их, пока я торопливо шла обратно к коттеджам. Точно и не было никаких следов.

Я плакала. О ней, о себе, обо всем, что потеряла.

– Даг, я должна вернуться в Охотничий Дом. А ты присмотри за ним.

– Исключено. Я не позволю тебе снова сбежать, не позволю снова попытаться себя убить. Мы пойдем вместе.

Я замерла. Его слова зацепили меня, прозвучали эхом моих собственных мыслей, что царапались на периферии сознания. Отправляясь в Старый Дом, я знала, что это опасно. Я была уверена, что Иэн вооружен. Сознавала, что могу погибнуть. Я рассчитывала на это. Да, это было равносильно самоубийству. И сейчас я не хочу копаться в этом, разбираться.

Даг помог мне встать. От резкого движения закружилась голова – Иэн и вправду нешуточно приложил меня по затылку, – я пошатнулась и навалилась на Дага. Он обхватил меня. Даже сквозь одежду я ощутила его тепло.

Я отстранилась и кивнула на Иэна:

– А с ним как?

– С ним все в порядке. Полежит здесь, поразмыслит, во что вляпался.

– Выглядит он так себе, Даг.

Иэн хоть и выглядел неважно, но сознание терять явно не собирался. Судя по всему, кровотечение было уже не таким сильным.

– Мне плохо, – простонал Иэн. – Я умираю. Заберите меня отсюда.

– Если бы все было плохо, – жестко сказал Даг, – ты бы уже потерял сознание. Побудешь здесь, пока мы не вернемся, посторожишь свой клад.

Я вспомнила про телефон – может, на этой высоте поймаю сигнал? Я достала телефон, поводила им в воздухе из стороны в сторону и торжествующе вскрикнула – есть связь!

– Куда ты звонишь? – спросил Даг.

– В полицию.

Иэн дернулся, словно его ткнули в рану. В окно я видела, что снег прекратился. Полицейский вертолет сможет прилететь. Но им нужно сообщить, что дело срочное.

– Пожалуйста, – сказала я в трубку, – соедините меня со старшим инспектором Джоном Макбрайдом.

Кто, как вы думаете, взял ружье из хранилища? Даже не знаю, зачем я это сделала, меня будто наитие какое вело. Спрятала его у боковой стены Охотничьего Дома под снегом. Зачем эта отсебятина? За годы я овладела искусством подмечать все. Память у меня почти фотографическая. Код от сарая хранился в аккуратном маленьком шкафчике в моей голове с той секунды, как этот верзила егерь набрал его.

Честное слово, и что Миранда нашла в нем? У нее всегда был ужасный вкус.

В офисе напротив гостиной не переставая звонил телефон.

– Почему она не берет трубку? – спросил Марк. – Или он? Может, что-то важное. Полиция или еще что.

Мы ждали, телефон смолк, но только затем, чтобы через минуту снова зазвонить.

– Пойду посмотрю, что там, – сказала я.

* * *

В остальной части Охотничьего Дома было тихо, только телефон надрывался. Еще не постучав в дверь кабинета, я знала, что это излишне. Внутри никого не было. Ни Хитер, ни этого придурка егеря. Телефон на столе чуть ли не подпрыгивал. Казалось, сам воздух вибрирует.

Я сняла трубку:

– Алло?

– Хитер Макинтайр? – Прозвучавший голос был как у подростка. – Детектив-инспектор Джон Макбрайд попросил меня позвонить вам. Я пытался дозвониться вам на мобильный, но там включается автоответчик.

Истинкт заставил меня ответить, изобразив мягкий эдинбургский выговор (говорю же, я хорошая актриса):

– Да. Это Хитер. Чем могу помочь?

– Детектив-инспектор вылетел к вам на вертолете.

– Наконец-то. Что ж, отличная новость.

Они не смогут определить, что это я, даже если эксперты поколдуют над ДНК и волокнами. Ведь я была в куртке Марка, и наши ДНК тут повсюду. Не будет ничего странного в том, что на Миранде найдут частички моей кожи или еще что-то. Мы вместе ехали в поезде, вместе ели, танцевали и обнимались последние несколько дней. Спасибо, Миранда, благодаря тебе меня не поймают. И я отомщу за тебя. Уже тогда я предчувствовала, что ружье мне может пригодиться.

– Еще он… – Оператор закашлялся.

Клянусь, он сорвался на писк, и в самом деле подросток. Господи, если теперь в полиции служат дети, то у меня еще меньше причин бояться этих олухов.

– Еще он просил вас не делать ничего, что могло бы насторожить ее.

– Ее? – переспросила я.

– Да. Сначала инспектор должен оценить ситуацию. Вы же понимаете, я имею в виду ее, ну, ту, с кем жертву видели в ночь убийства.

Ее.

Мне хотелось переспросить, удостовериться… хотя никаких сомнений в том, что я расслышала верно. Расспросы могут показаться подозрительными.

Но ведь никто не видел. Я едва удержалась, чтобы это не сказать. От неожиданности чуть не потеряла контроль. Возможно, это Кейти, лихорадочно размышляла я. Точно. Наверняка Джулиен бросил ее, помчался спасать свою задницу или что-нибудь в этом духе…

Если только не… то, о чем я не решаюсь думать.

Я боюсь не тюрьмы. Я готова заплатить за содеянное. Хотя разве есть хуже наказание, чем то, что я определила себе сама, – жизнь без Миранды, моей богини, моего кумира. Главное теперь – время, я должна успеть отомстить. Надо торопиться.

– Кейти, можно с тобой поговорить? На улице, ладно?

В голосе Эммы было какое-то странное нетерпение. Интересно, что такое она услышала по телефону? Похоже, смерть Миранды она восприняла тяжелее, чем мы все. На нас с Джулиеном давит чувство вины, я не в силах разобраться, что сейчас во мне сильнее – грусть или ненависть к себе. Так или иначе, виноваты во всем мы с Джулиеном. Эмма с утра непривычно молчаливая, почти все время просидела, уставившись в пол. А на звонок кинулась с такой поспешностью, словно ждала сообщения, что происшедшее – чудовищное недоразумение, грандиозная ошибка, что Миранда жива.