Охотничий Дом - Люси Фоли

Когда дело дошло до этого кошмарного собеседования, отделалась я легко. Разумеется, был вопрос об «увлечениях». Я назвала теннис, французскую «новую волну» (вызубрила интервью с наиболее известными французскими режиссерами), кулинарию. Интересно, какие бы выводы они сделали, расскажи я им о своих настоящих хобби. Наблюдение, изучение, коллекционирование. Единственная проблема заключалась в том, что коллекционером я была необычным. Мне нравилось коллекционировать личности.

Тут дело вот в чем. Я никогда не ощущала себя реальной личностью. Во всяком случае, не в том смысле, в каком ощущают себя реальными другие. С очень юного возраста я поняла, что мне легко дается учеба. Но учиться может и машина. А я и была как машина. Не обладала собственным «я». Но проблемой я это не считала. То, чего у вас нет, вы легко можете одолжить или украсть.

Поэтому я всегда находилась в поиске особенно ярких личностей – так паразит ищет хозяина. В первой школе была девочка, с которой все закончилось довольно неудачно – она пожаловалась родителям, что я после уроков всегда иду за ней, а иногда она видит меня на дереве напротив своего окна. Это было несправедливо. На дереве я просто делала уроки, как любой другой ребенок, но свои уроки. Школьные домашние задания я обычно выполняла во время короткой поездки на автобусе после уроков. Настоящими же домашними заданиями для меня были изучение ее привычек, поведения, ее комнаты, музыки, которую она слушает. После я примеряла все это на себя: покупала те же диски, такую же одежду.

После беседы с директрисой меня перевели в другую школу. Потом в следующую, когда повторилось то же самое. «О, – беспечно сказала я на собеседовании, – мой отец часто менял работу, и нам приходилось переезжать вслед за ним». Профессор взглянула на меня с недоверием, но мои успехи в учебе перевесили любые другие соображения.

* * *

Миранду я впервые увидела в общей гостиной. Она вся словно светилась. И была абсолютно уверена в том, кто она такая. Пила пиво с парнями, играла с ними в бильярд, но вскоре они ей надоели – наверное, из-за рабского обожания, с каким взирали на нее. И тут ее взгляд невероятным образом упал на меня.

Она села рядом.

– Привет. Как твое собеседование?

Я была так ошеломлена, что на миг лишилась дара речи. Смотреть на нее было все равно что смотреть на солнце. И не только из-за ее красоты. А еще потому, что она буквально излучала самое себя – сложную, противоречивую, переменчивую, это было истинное торжество индивидуальности.

– Я-то слегка мандражирую, – сказала она. – В смысле, личное собеседование, понятно, фигня (как сейчас помню эту феноменальную самонадеянность!), но насчет академического я не очень уверена, а оно куда важнее. Пристали ко мне с дебильными вопросами про метафоры в «Священных сонетах» Джона Донна, и я поплыла. Ох, может, все-таки пронесло. Бывает же, правда?

Я кивнула, хотя вряд ли вообще поняла, о чем она спрашивает. Она могла о чем угодно говорить. Я согласилась бы со всем.

– Слушай, мне надо выпить. Хватит с меня пива, хочу чего-нибудь покрепче. Составишь компанию?

Я опять кивнула, ошеломленная свалившимся на меня счастьем. Следующим утром предстояло еще одно академическое собеседование, но сейчас это казалось абсолютно неважным.

Миранда купила нам по порции «Джима Бима» с колой, что для меня было самым изощренным в жизни: коварное тепло бурбона под сладостью газировки. Она тянула свой коктейль через соломинку и ухитрялась при этом выглядеть круто. Я все ждала, когда она по-настоящему увидит меня… или отсутствие меня – мою пустоту. Ужаснется, передернется от отвращения, поймет свою ошибку и упорхнет с одним из этих неординарных парней, которые гораздо больше подходят ей. Но ничего такого не случилось. Тогда я еще не догадывалась, что все силы и время у Миранды уходят на то, чтобы соединить, примирить вечно конфликтующие и нестыкующиеся стороны самой себя и ей просто недосуг как следует разглядеть кого-то еще. Заметить несуразность в собеседнике, нехватку в нем чего-то. Эта ее черта меня всегда устраивала. К тому же Миранда не любила все предсказуемое. Вкусом она обладала эклектичным и тоже была коллекционером, на свой лад. Но главное – у нас так много общего.

Казалось, для нее не имело значения, что я говорю, – точнее, что я не говорю, сидя перед ней, ослепленная ее сиянием. Ей требовалось зеркало.

* * *

После знакомства с Мирандой все прочие люди стали для меня картонными силуэтами. Я нашла идеал, которому стоило подражать. Это была сложная задача, в самый раз для моих способностей и амбиций. Или, как сказали бы нормальные люди, я нашла ту, с которой захотела подружиться.

Мы сходили потанцевать в клуб, про который она узнала от третьекурсника, нашего с ней куратора, но его опека сводилась к неустанному заигрыванию с Мирандой. В клубе она отшила его, сделав такие глаза, будто нет на свете существа ужаснее, чем он. Схватила меня за руку и потянула на танцпол, стилизованный под ретро, липкий от пролитых напитков. Впервые в жизни я не ощущала ни того, что я странная или что слишком толстая, ни даже привычной пустоты внутри – я позаимствовала у Миранды ее сияние, я стала луной, отражающей свет солнца.

После поступления в Оксфорд я не особо надеялась, что снова увижу ее. Это было бы слишком хорошо, а я не привыкла, чтобы мои желания исполнялись. Кроме того, несмотря на весь ее блеск, я не была уверена, что у нее достаточно способностей – по меркам Оксфорда – для поступления. Но Миранда была там – на регистрации новичков. Моя Будущая Лучшая Подруга. Мое вдохновение, мой калейдоскоп настроения. Источник, в котором я могла черпать надежду, что однажды и сама обзаведусь индивидуальностью.

Я стояла в очереди и ждала, когда она увидит меня. Этот момент наступит, надо просто потерпеть. Не может быть, чтобы она меня не заметила, между нами же энергетическая связь. Подруги с первого взгляда. Я представляла, как это произойдет. Вот она шагает вдоль очереди из новичков, неотесанных, неуклюжих, тогда как сама выглядит так, будто она оксфордский старожил, здешняя хозяйка. Золото волос, потертая «почтальонская» сумка, шелковый шарф едва ли не до пола. Фантастически прекрасная. И внезапно она останавливается. «Это ты! Слава богу, а то я не встретила никого, с кем можно нормально поболтать. Как насчет кофе?»

И остальная очередь, для которой я очкастая толстуха со стертой внешностью, внезапно увидела бы главное – ту, кого удостоила вниманием Богиня. Я ждала этого момента, как священник ждет сошествия Святого духа, изнывая от предвкушения. Она уже направлялась в мою сторону. И вот, плавно перекинув длинный конец шелкового шарфа через правое плечо, она приближается. Я едва не дрожала от нетерпения. Даже зажмурилась на один долгий миг. А когда открыла глаза, ее рядом не было. Я огляделась, не веря. Она прошла мимо меня. Не остановившись, даже не бросив «привет».

Я видела, как она разговаривает с незнакомой мне девушкой в конце очереди – с темными тусклыми волосами, костлявой, нескладной, дурно одетой. Ее наряд был столь же ужасен, сколь элегантен и шикарен у Миранды. И я поняла: Миранда уже выбрала себе зеркало, самую безнадежную особу. Эта тощая девчонка узурпировала мои права.