В паутине - Люси Мод Монтгомери

— Господи, благодарю, что я до сих пор красива, — прошептала она.

Затем она пошла в Лесную Паутину, светясь в серебре лунного света и мерцании атласа.

Дядя Пиппин, который всегда оказывался там, где никто его не ожидал, принял Джоселин за призрак, увидев ее. Взволнованный вопль, который он издал, вероятно, был слышен за милю. Дядя Пиппин не одобрил увиденное. Воспитанные молодые женщины не бродят в лунные ночи в свадебных одеждах. Не может быть, чтобы Джоселин сделала такое ради кувшина. Дядя Пиппин обвинил во всем испанскую кровь. Плохи дела. Ведь и правда, что после смерти тети Бекки без конца происходят странные вещи. Он сел в свою повозку и смотрел на Джоселин, пока та не исчезла из виду. Затем в растрепанных чувствах поехал домой.

Джоселин не заметила дядю Пиппина. Она шла через кладбищенский двор, где лежал ее отец, к дороге Трех Холмов. Удивительно, но больше никто не увидел ее. Никто даже не поверил дяде Пиппину. Бедняга старикан сходит с ума. Придумывает чудеса, чтобы придать себе важности.

Когда Джоселин пришла, огни прекрасной Лесной Паутины мерцали сквозь стволы высоких стройных берез. Все комнаты были освещены, приветствуя ее — свою долгожданную хозяйку. Она и Лесная Паутина вновь стали добрыми друзьями. Передняя дверь была открыта, и языки пламени призрачно танцевали по стенам гостиной. Зеркало над каминной полкой снова повернуто лицом, а Хью ждал ее у разожженного им огня. И когда она смущенно задержалась в дверях, он подошел к ней и провел через порог, взяв за холодную руку. Обручальное кольцо лежало на пыльной каминной полке, оставленное там много лет назад. Хью взял его и надел ей на палец.

— Джоселин, — вдруг воскликнул он. — О, Джоселин… моя Джоселин!

VII

Маргарет всегда создавала подвенечные платья для других с затаенным волнением и мечтами, но свое она шила весьма прозаично. Венчание было назначено на первое октября. Они успевали съездить на материк в свадебное путешествие до дня окончательного решения судьбы кувшина тети Бекки. Ни она, ни Пенни не испытывали восторга перед предстоящим событием. Честно говоря, отчаяние Пенни росло по мере приближения роковой даты. Сначала он хотел попросить Маргарет отложить свадьбу еще раз — пока не разрешится головоломка с кувшином. Это бы существенно не повлияло на его шансы. Но затем передумал. Это было бы бесчестно. Он разорвет помолвку до свадьбы, раз уж должен что-то сделать. Да, так будет благороднее. Пенни почувствовал приятную теплоту удовлетворения самим собой.

И как-то вечером, решительно настроившись, он отправился к Дензилам. Больше никаких отсрочек. Кувшин или не кувшин, он будет свободным человеком. Вчера он понял, что не сможет пройти через это. Маргарет сказала, что его часы идут неверно. Его всегда бесило, когда ему говорили, что его часы врут. А Маргарет уже не в первый раз упрекала его таким образом. И он собирается жениться на этой женщине. Что за чертова передряга!

Маргарет, по всей видимости, плакала. И она была не из тех удачливых женщин, которые могут плакать без покраснения носа. Пенни озадачился, почему женщина, которая помолвлена с ним, плачет. Он предположил, что, возможно, она догадывается о его истинных чувствах и рыдает из-за этого. Пенни почувствовал, что его сердце смягчилось… в конце концов… нет, этого не будет никогда. Прочь малодушие. Это его последний шанс. Он потер бровь.

— Магрет, — умоляюще сказал он, — думаешь, нам стоит проходить через все это?

— Проходить через… что? — спросила Маргарет.

— Через… через женитьбу.

— Ты не хочешь жениться на мне? — спросила Маргарет с внезапным блеском в глазах.

Это встревожило Пенни.

— Нет, — без обиняков ответил он.

Маргарет встала и глубоко вздохнула.

— О, спасибо, огромное спасибо, — тихо сказала она.

Пенни уставился на нее с растущим чувством обиды. «Спасибо» было последним словом, которое он ожидал услышать.

— Спасибо? Спасибо? За что, черт побери, спасибо?

Маргарет была слишком довольна, чтобы обращать внимание на грубость.

— О, Пенни, я тоже не хочу за тебя замуж. Я собиралась пройти через это лишь, чтобы не расстраивать тебя. Ты не представляешь, какое облегчение услышать, что для тебя это неважно.

Пенни помрачнел. Одно дело объяснять женщине, что не слишком хочешь на ней жениться, другое — обнаружить, что она довольна этим.

— Я предложил тебе из жалости, как-то так, Магрет, — сказал он.

Маргарет улыбнулась. Гриском вышел на сцену — прабабушка Пенни была из Грискомов.

— Звучит не слишком забавно, — прошептала она. — И, если ты не против… очень прошу запомнить, что меня зовут Маргарет — не Магрет. Вот твое кольцо, а у меня сегодня вечером есть дело поважней.

И Пенни ушел, выпровоженный столь холодно, чопорно, сурово, без рукопожатия, поклона или прощального взгляда.

Он был оскорблен.

Важным делом, которое собиралась сделать Маргарет, было написать письмо. Она плакала не просто из-за того, что собиралась замуж за Пенни, а потому что прекрасная мечта, неожиданно, невероятно, загадочно, могла бы осуществиться, если бы ей не приходилось выходить замуж. А сейчас, когда помолвка разорвана, мечта могла стать явью. Письмо предназначалось Найджелу Пенхаллоу.

Когда оно было написано, Маргарет почувствовала себя удивительно молодой, словно жизнь внезапно вернула ей прошедшие тридцать лет. Она вышла из дома, в сентябрьский лунный вечер, чтобы посетить Шепчущиеся Ветра. Она станет здесь хозяйкой — этого дорогого сердцу милого местечка. Все красоты сада будут обласканы и любимы, а домик дважды в год побелен, чтобы всегда сиял, как жемчужина. Она будет проводить здесь холодные изысканные утра, серые милые вечера, слушать по ночам, как плачет для нее ветер. Здесь будет так чудесно тихо, никто не сможет открыть дверь, не постучав. Она останется одна со своими мечтами. Сможет плакать, смеяться и… браниться, если захочет. И сможет усыновить ребенка. Малыша с ямочками, милыми ароматными складочками, голубыми глазами и золотыми локонами. Где-то должен быть малыш, просто ожидающий быть обласканным.

Она с любовью разглядывала деревья, хозяйкой которых станет. Шепчущиеся Ветра принадлежали этим деревьям, а деревья — им. Маленькая березка выросла прямо под углом дома. Ива бережно парила над нею. Клен притулился за углом. Пушистые сосенки толпились под окнами. Дорогие Шепчущиеся Ветра. И дорогая тетя Бекки, сделавшая мечту возможной. Этим вечером Маргарет молилась о прощении за грех неблагодарности.

Никто из клана не смог узнать, почему разорвана помолвка. Непостижимо, что это могла совершить Маргарет, хотя, по некоторым хорошо известным ему причинам, Пенни принял и старательно культивировал оскорбленную позу.

«Эти загадки сведут меня с ума, — стонал дядя Пиппин, — но могу поспорить, что каким-то образом здесь не обошлось без этого проклятого кувшина».