Рарник - Евгений Кострица

Опс… Что это? Собственная мысль или чужая? Или я уже погружаюсь в безумие?

– А кто тогда сейчас говорит? Мимикра, чертова бестия, покажись! Открой свое безобразное рыло!

– Идиот, ты же видел ее. Этот моб подобен обычному зеркалу. Он отражает твой собственный страх, не добавляя от себя ничего нового. Чем сильнее боишься, тем больше к тебе возвращается. Сможешь ли победить то, что считаешь собой? И кто тогда проиграет? Что останется после схватки?

Мимикра хочет запутать меня, но я знаю, что она где-то здесь! Или сейчас она и есть я?

– Опять хочешь спрятаться, отгородившись стенкой мнимой забывчивости? Ты просто не хочешь себя вспоминать. Не хочешь знать правды. Боишься себя… – шептал голос, который я так и не мог отделить от собственных мыслей. Вероятно, потому, что чужих здесь попросту не было.

– Чего мне бояться, если я уже мертв! Ведь я мертв?

– Если бы все было так просто… Может ли закончиться то, что не имеет начала?

– Не понимаю, о чем ты!

– Нет, понимаешь! Любовь – как сладкий мед на лезвии бритвы. За ней всегда приходит ревность и смерть.

– А если мне это нравится?! – мысленно крикнул я, уже зная, что никого не смогу обмануть. Просто некого…

– Видишь? Вот этой пустоты ты и боишься! – продолжал терзать голос. – Привязанности – словно клыки, которые мир вонзил в твое тело. Но вдруг дорогая Фэй пуста и фальшива? Вдруг внутренне пуст даже ты?

– Я мыслю, значит, я есть, существую!

– Глупец! Ничего это не значит! Да, есть некий процесс, но в нем нет объекта, который блуждает в иллюзиях. В этом танце нет партнеров. Он безначален и бесконечен, хотя время лишь концепт твоего эго, жаждущего найти уютное место в цепочке причинности!

– Изыди, демон! Я знаю, что ты здесь. Тебе не запутать меня! – с пафосом воскликнул я, видимо, обращаясь к себе же.

Казалось, я услышал тяжелый вздох «собеседника», который отчаялся донести до меня какую-то мысль. Иногда и тупость может быть защитой.

Наконец наступила комфортная тишина – «чужой» голос пропал. Победа это или поражение? Или я выиграл раунд, который лучше было бы проиграть?

Так я действительно сейчас говорил сам с собой? Мое подсознание знает и помнит все, о чем забыл я? Выходит, в тенях ума живет еще одно «я»? Но если нет ощущения его осознанности и бытия, то с тем же успехом можно назвать «собой» и любое другое существо во вселенной.

Я почувствовал, что увяз в философских дебрях и совершенно запутался. К счастью, органы чувств вдруг подали признаки жизни, и «туман пустоты» стал рассеиваться. Ко мне вернулось тело, ощущение гравитации и осточертевшая пещера с остывающим трупом Мимикры.

Тварь наконец свалилась с потолка и теперь выглядела абсолютно черным пятном, поглощающим лучи от любого, сколь угодно мощного источника света. Наверное, именно так и должен выглядеть портал в небытие. У меня возникло нехорошее ощущение, что в этом мраке я только что потерял часть себя. Ну, или того, что считал собой.

Однопартийцы словно просыпались, медленно открывая глаза после встречи со своими настоящими страхами. Третья фаза далась всем очень тяжело. Помощи просить там не у кого, но что, если бы кошмар победил? Группа сошла бы с ума, и Цитадель выплюнула бы наружу пустышки?

Где Фэй?

Заволновавшись, я обернулся и увидел ее сгорбившуюся на коленях фигурку. Скрючившись, она сидела, спрятав лицо в ладонях. Я не сразу понял, что с ней не так – в красивых каштановых волосах появились серебряные нити. Суккуба поседела от ужаса!

Обняв, я прижал ее к себе, успокаивая. Фэй вздрогнула и отстранилась, а через секунду уткнулась лицом мне в грудь, как делала это обычно. Она все еще мелко дрожала.

Что она видела? С чем ей пришлось встретиться?

Да, мы, видимо, выиграли этот бой, но парчовый мешочек с лутом едва ли мог быть достойной компенсацией пережитому.

Варлок сидел, уставившись в точку в пространстве. Видимо, еще сражался со своими демонами. Причем плечом к плечу. Опустевшие холодные глаза напоминали бездушный взгляд моба. Казалось, внутри его что-то умерло. Лапуля хлопотала, трясла, щелкала пальцами, тревожно заглядывая ему в лицо, но Макс будто не узнавал ее.

Похоже, сама сестренка справилась со своими страхами довольно легко. Ее арахнофобия не самый сложный вариант, а вот мне едва не вынесли мозг. Уверенность в самобытии восстановить будет сложно. Да и надо ли?

Заплаканное лицо Сельфины намекало, что она гораздо мягче, чем хотела казаться. Девушка все еще переживала видение, нервно разминая длинные тонкие пальцы. В какое-то мгновение удалось встретить ее взгляд. Бесстрашная ведьма словно открылась, обнажив глубокую душевную рану и тоску, прятавшиеся под непроницаемой маской.

– Я счастлива вновь сражаться вместе с вами, мой лорд… – сказала она вдруг тихо и отчетливо.

Мне показалось? Я не успел толком понять фразу и невольно потряс головой, подумав, что плохо расслышал. Сельфина узнала во мне Ханувана или приняла за кого-то другого?

Ведьма перевела взгляд на Фэй, и через мгновение наш лидер вернулся:

– Всем собраться! Не раскисать! Нам еще лут делить. Поздравляю: мы первые пережили Призрачный Эвент. Сансара должна за него выдать что-то невероятное.

«Из чего только сделаны девочки? Из конфет и пирожных и сластей всевозможных. Вот из этого сделаны девочки…» – всплыла цитата в уме. Но к ведьме бы подошла совершенно другая: «Гвозди бы делать из этих людей! В мире бы не было крепче гвоздей!»

Я же чувствовал себя подавленным и разбитым, а к тому же сильно переживал за Фэй. Сестренке и Максу явно не до лута, а у магички снижен максимум маны и жизненных сил. Придется сделать перерыв и возвращаться в город.

– Лап, у тебя рука легкая, да и выглядишь ты сравнительно неплохо. Хватит сюсюкаться. Бери мешок и раздавай подарки! – жестко сказала Сельфина, даже не пытаясь выразить сочувствие. – Рарный лут лучшее лекарство для хорошего рейдера.

Лапуля послушно кивнула и подошла к мешочку. Дорогая парча с искусным цветочным узором из золотых нитей намекала на несметные богатства. Мерцание драгоценных камней, сияние жемчуга на мягкой ткани – чудо роскоши, блеска и великолепия. Если так выглядит только мешок, то что же тогда в нем лежит?

Равнодушно шаря руками, сестра не отводила взгляда от безучастного лица возлюбленного. Казалось, лут совершенно не интересовал девушку, но первой из мешка появилась стрела с серебряным наконечником.

Лапуля тотчас забыла о свихнувшемся варлоке и расцвела восхищенной улыбкой. Никто не хотел ей портить счастливый момент, и мы терпеливо ждали, когда сестра насладится трофеем. Затаив дыхание, девушка завороженно гладила свое сокровище. Там было на что посмотреть: тяжесть идеально отполированного трехгранного наконечника компенсировалась широким светящимся оперением и костяным шариком-свистункой. Эта стрела имела собственный голос и оставляла за собой красивый трассирующий след.