Путешествие в страну снега и медведей - Lett Lex

— Вам повезло, сэр. Я здесь не для того, чтобы осуждать. Более того, я считаю, что Вы поступили правильно. В конце концов, Вашей вины в тех смертях действительно нет, ни капли. Назовем это «естественным отбором». Если бы они заслуживали тех званий и наград, они бы с легкостью спаслись из опасности.

Трелони недоуменно смотрел на своего собеседника. Одного прикосновения ему оказалось достаточно, чтобы нащупать в Альберте Трелони то, о чем он сам и не подозревал — совесть. И теперь Геллерт Грин-де-Вальд играл с ней, щекотал, дарил какие-то изощренные ласки, и все это — не отрывая глаз от самого Альберта.

— Великими чародеев делают не титулы, не признание и даже не палочки, — понизил голос юноша, он перешел на бархатистый шепот. — А умение подняться из грязи, в которую нас втаптывают обстоятельства.

— И все же… — Трелони подался вперед, так, что лицом почувствовал тепло юношеской кожи и запах терпкого табака. Геллерт повторил его движение, так что теперь они чуть не соприкасались носами. — Вы охотитесь за самой сильной палочкой в мире. Нестыковка, мистер Грин-де-Вальд.

С этими словами он поднялся, схватил со стола свою палочку и размашистым шагом вышел в коридор.

***

Разговор был бесцеремонно прерван влетевшим в окно булыжником. Грейвз встрепенулся и чуть не потерял нить, когда осколки хлынули на пол. Василевский с видом радушного хозяина поднялся, чтобы приготовить своему гостю чай. Через пять минут, когда шум на улице стих, одним простым заклятьем мужчина восстановил разбитое стекло.

«Ну а как иначе? Если эти остолопы поймут, что окно зачаровано и не бьется, так они целыми днями будут тут торчать и камни бросать. Оно мне надо? Уж проще так», — ответил Аркадий Аркадьевич, когда Персиваль предложил укрепить окно магией. В словах мужчины было столько смысла, что Грейвз невольно начал проникаться к этому патрону местных контрабандистов, воров и взяточников.

Поспать ночью молодому мракоборцу так и не удалось. Вскоре после полуночи начались беспорядки, и каждые полчаса Василевскому приходили письма с последними сводками. Складывалось впечатление, что этот мужчина был осведомлен о происходящем в Москве лучше всей Канцелярии. А может, так оно и было на самом деле.

Всю ночь они торговались. Причем, это был самый странный торг в жизни Грейвза, потому что Василевский, скорее всего, уже нашел оптимальное решение, и теперь наводящими вопросами подталкивал Грейвза так, чтобы он озвучил его сам. А Персивалю-то много и не надо было: выманить Грин-де-Вальда, спасти княжну и уехать отсюда к чертовой матери.

— Допустим, я решу продать палочку, как Вы предлагаете, Грин-де-Вальду, — вернулся к их разговору Аркадий Аркадьевич. — Вы можете предложить мне какую-то дополнительную выгоду? Я сомневаюсь, что у мистера Грин-де-Вальда денег больше, чем, скажем, у какого-нибудь княжеского рода, охочего до древних артефактов.

Он сложил руки на животе и уставился на Грейвза с мягкой улыбкой, как ребенок, загадавший загадку взрослому и ожидающий, когда тот скажет «не знаю». Персиваль встал со стула и принялся нервно мерить шагами комнату.

— Ну, хорошо. Я правильно понимаю, что Вас не убедят мои доводы о том, что поимка Грин-де-Вальда избавит весь мир от хлопот?

— Меня это, честно говоря, совершенно не волнует. У нас и своих хлопот хватает, — он указал на окно, за которым раздавались крики и стрельба. — Одной больше — одной меньше. По сути, без разницы. Я заправляю Хитровкой уже столько лет, что для меня все эти авторитеты, диктаторы и амбициозные волшебники стали на одно лицо.

— Вы не понимаете, с кем мы все имеем дело на этот раз.

— Как Вы уже сказали, меня это не убедит. Что еще Вы можете мне предложить, чтобы я согласился на Ваши условия.

— Политическое убежище в Штатах? — обреченно спросил Грейвз.

— Уже интереснее, — улыбнулся Василевский. — Только исключительно убежище меня не интересует, не для того я терпел несносных англичанок, чтобы стать беженцем. Как насчет гражданства?

— У меня нет таких полномочий, — попытался отпираться Грейвз.

— Так обзаведитесь ими. Придумайте способ.

Грейвз снова вперил взгляд в ужасно раздражающие обои в мелкий цветочек. Бесконечные ромашки мельтешили перед глазами.

— Я направлю запрос, мистер Василевский, — выдавил юноша. Волшебник раздраженно фыркнул и скрестил руки на груди, намекая, что ответ неверный.

— Еще мне нужно будет жилье. О, не делайте такое лицо. Любому приличному человеку нужна крыша над головой. Сядьте, меня раздражает Ваша бледность. Моих сбережений должно хватить, чтобы позволить себе небольшую ферму, не беспокойтесь. Мне просто нужно быть уверенным, что власти штатов не заинтересуются… кхм… природой происхождения моих активов.

— Это пока самое простое, — ответил Грейвз. — Позвольте, я напишу пару писем. Представлю Вас как важного свидетеля, а также…

— Образцового гражданина, разделяющего истинно-американские ценности, — подсказал Аркадий Аркадьевич.

— Вы вообще в курсе, что в них входит?

— Понятия не имею, а сами американцы-то в курсе?

Грейвз не ответил.

По приказу Василевского, ему принесли бумагу и чернила, растопили камин, чтобы юноша мог незамедлительно отправить письмо в МАКУСА. У Василевского даже обнаружилась собственная засекреченная сеть, через которую, при желании, можно было отправлять письма по всему миру. Не напрямую, так через контрагентов. Грейвз бы не удивился, окажись у этого чародея своя армия.

— Почему Вы хотите уехать из России? У Вас тут, как говорится, все схвачено.

— Схвачено и захвачено, — хмыкнул мужчина. Он сделал круг по комнате, залпом опрокинул в рот стакан остывшего чая, а затем стал приводить себя в порядок. Застегнул жилет, отгладил пиджак, почистил сапоги.

— Грядут темные времена, юноша. Не связанные с Грин-де-Вальдом, вовсе нет. Я получил пророчество от одной девушки. Сестры Вашей обожаемой княжны. Она заглянула в будущее и сказала… сейчас даже слов не подберу, но будет плохо всем. И я не очень хочу переживать темные времена вместе со всеми.

— Ничего не понятно, — пробормотал Грейвз.

— И не будет, пока не увидите это своими глазами. Собирайтесь, — он кинул Грейвзу длинное тяжелое пальто. Пуговицы были безжалостно оторваны, видимо, чтоб хозяева не опознали пропажу.

— Куда мы идем?

— Если я хочу выехать из России, нужно, чтоб мракоборцы меня выпустили. А повлиять на это может только один человек. К счастью, теперь у нас есть рычаг влияния и на него.

Грейвз думал, что они трансгрессируют сразу в особняк, но Василевский сказал, что ему сперва нужно сделать несколько визитов вежливости. Персиваль собрал в кулак все терпение, готовый снова терпеть бесконечные гостиные, дым сигар, выдыхаемый в лицо, поклоны и рукопожатия. Однако «дела» Василевского ничем не напоминали светские визиты. Мужчина словно решил устроить своему иностранному гостю обзорную экскурсию по московским трущобам при свете дня. Они вышли на Хитровку и плутали по улицам, заходя то в одну подворотню, то в другую. Повсюду Василевского встречали поклонами, кивками и рукопожатиями. Он даже толком не разговаривал, бормотал что-то себе под нос, словно забыл о плетущемся позади него американце.