Железное сердце - Дженнифер Доннелли

– Зара? – неуверенно позвал Том. – Это ты?

Услышав знакомый голос, собака открыла глаза и подняла голову.

– Это ты! Ты жива! – воскликнул Том. – Помнишь меня, девочка?

Зары застучала хвостом.

– По-омнишь. – (Тут на солнце надвинулось облако, и гроб перестал сверкать.) – Это… это же моя подруга. Принцесса! – воскликнул Том. – Да, точно, но почему она здесь? Я слышал, что ее унесли волки. Так сказал егерь. – Смешавшись, мальчик прижал ко лбу ладонь; на глазах у него выступили слезы. – Прямо как живая. Будто мы не расставались. – Он утер глаза грязным рукавом. – Как жаль, что она покинула меня. Она была моим единственным другом. «Осторожно, Том. Не спеши, Том» – так она мне говорила. А когда другие смеялись надо мной, всегда меня утешала…

Мальчик сделал еще несколько робких шагов к гробу. Он очень устал и изголодался за те дни, что провел в лесу, его спина болела от шрамов, оставленных кнутом. Неудивительно, что он споткнулся, как это часто с ним бывало, зацепился ногой за травянистую кочку и, потеряв равновесие, рухнул головой вперед.

Прямо на гроб.

Все произошло одновременно. Тяжелый гроб вздрогнул и пошатнулся. Зара отскочила, поджав хвост. Деревянные козлы застонали. Якоб схватил Тома за руку и оттащил его в сторону, от греха подальше. В деревянной подставке появилась длинная трещина. Миг – и козлы раскололись, а гроб рухнул на землю.

Тело Софи выпало на землю, лицом вниз.

Краска сбежала со щек Тома.

– Простите меня! – запричитал он. – Простите, я такой неуклюжий! Так все говорят. Но я не нарочно. Я не…

Йозеф увидел, что мальчуган испугался, и положил руку ему на плечо:

– Тише, Том! Ничего страшного. Не бойся. Мы все починим. Пожалуйста, не…

– Йозеф! Боже милостивый, Йозеф, смотри!

Это был голос Шатци. Не сводя глаз с упавшего гроба, он показывал на него рукой.

Покойница, которая недвижно лежала в нем всего пару минут назад, вдруг закашлялась и стала ловить ртом воздух. Потом перекатилась на бок и выплюнула кусок яблока.

Она села, огляделась по сторонам, точно спросонья, и спросила:

– А почему все плачут?

Софи, пошатываясь, встала.

Шатци, глядя на нее, выдохнул:

– Софи, милая моя девочка, ты жива…

– Как я здесь оказалась? – слабым голосом спросила она. – Как…

У Софи закружилась голова, ее затошнило. Она покачнулась и зажмурилась. Арно подхватил ее под руку и подвел к скамье, которую братья вкопали рядом с гробом. Минута – и головокружение прошло. Софи открыла глаза.

Братья только этого и ждали. Они подбежали к ней вместе с Тапфен и Вебером, стали целовать ее, жать ей руки.

– Тебя привезли сюда друзья, Арно и Уилл, – объяснил Юлий. – Ты что-нибудь помнишь?

Софи рассказала им о фермерше с яблоками. И о человеке с глазами, как черный лед.

– Это был он, Король Воро́н, – произнесла она, холодея от одного лишь воспоминания. – Он сказал, что мне конец. – Она замолчала, воскрешая в памяти свои последние мгновения на рынке. – Но он ошибся. Яблоко застряло у меня в горле. Я не проглотила его.

– Наверное, это тебя и спасло, – заметил Арно. – Твое тело получило достаточно яда, чтобы погрузиться в сон, похожий на смерть, но недостаточно, чтобы умереть.

– Сколько времени прошло после Шаденбурга? – спросила она.

– Неделя, наверное, – сказал Иоганн.

– Нет, восемь дней, – возразил Арно.

– Что? – воскликнула Софи, вскакивая. – Где мои вещи? Мой мешок… фляжка…

– В доме, – ответил Иоганн. – Софи, сядь. Ты такая бледная.

Софи затрясла головой:

– Принесите их. И что-нибудь поесть, если найдется.

– Зачем? Что ты затеяла? – спросил Якоб.

– Я отправляюсь в замок Короля Воро́н.

– После всего, что было? С ума сошла?! – возмутился Якоб.

– Я должна. У меня мало времени, – ответила Софи, и в ее голосе зазвенела сталь. – Моего сердца хватит всего на неделю, а то и меньше. Дорога в Ниммермер далека и трудна.

– Дней за шесть обернешься, если поторопишься, – сказал Арно. – За этот срок мы с Уиллом привезли тебя сюда.

– Но тебе совершенно незачем туда идти, – вмешался Шатци. – Иеремия и Йоост вот-вот вернутся и принесут твое сердце.

– Прошло уже столько недель, Шатци, – сказала Софи, стараясь, чтобы ее слова прозвучали как можно мягче. – Много недель, а они все еще не вернулись. С ними что-то случилось, иначе они давно были бы здесь. Если я найду их на пути туда, то обязательно помогу им. Обещаю.

Шатци опустил голову. Сглотнул.

– А где Уилл? – спросила Софи, оглядываясь.

– Он ушел, – сказал Арно. – Похоже, решил, что раз ты умерла, то нечего тут торчать.

Сердце Софи издало тихий, печальный звон, похожий на вздох.

– Куда он пошел? – спросила она. – Домой, к бабуле и Гретте?

– Вроде нет, – ответил Арно. – Кажется, сказал, что идет стрелять птиц.

Софи не поняла.

– Бессмыслица какая-то, Арно. Уилл никогда не охотится на птиц. Он их любит.

Арно пожал плечами.

«Когда-нибудь я съезжу к домику бабули, – пообещала себе Софи. – Позже, когда получу назад свое сердце и корону. Поблагодарю их. И попрощаюсь».

Она знала, что между ними ничто не изменится. Уилл никогда не полюбит ее так, как она любит его. Но это не помешает ей сказать ему «спасибо» и взглянуть на него в последний раз.

– Софи, – начал Иоганн, – если Иеремия и Йоост правда… потеряны для нас… если они не смогли одолеть Короля Воро́н… то почему ты думаешь, что сможешь?

– Больная девочка. Слепой мальчик. Старуха в садовой тачке. Дети-сироты. Человек со шрамом от ножа на щеке. Они мне помогут, – ответила Софи, переводя взгляд с Иоганна на братьев, а потом на Арно. – Теперь я знаю, что затевает Король Воро́н: ему нужны сердца моего народа, все до единого. Он сам мне об этом сказал. Прямо перед тем, как подействовал яд. Но я ему не позволю. Клянусь!

Голос Софи звучал не только тревожно, но и твердо, совсем не как прежде. Это услышали все братья. Услышал и Арно.

Вебер, который уже давно куда-то скрылся, теперь вернулся, неся два ломтя хлеба со шницелем, кувшин с водой и стаканы. Софи напилась вволю и взяла шницель. Впиваясь в него зубами, она увидела, как паук протянул второй шницель какому-то мальчику, стоявшему за спинами братьев.

– Том, это ты? – спросила она, расплываясь в изумленной улыбке, и, отложив еду, бросилась к мальчику, обхватила его обеими руками. Он был таким худым, что ей показалось, будто она обнимает грабли. – Что ты здесь делаешь?