Женский клуб по вторникам - Лиза Бэт Коветц

— Добавить в кофе молоко? — спросил он.

— Ой, а разве это не капуччино? Я имею в виду, в нем же уже есть молоко, верно? — неуверенно предположила Лакс.

— Ах, да. Правда. Извините. Это просто, ну, вы так похожи на ту другую девушку. Из моего класса по психиатрии. Кажется, ее зовут Моника.

— Ой. Меня зовут Лакс.

— Ого. Наверное, тяжело было в средней школе.

— Почему?

— Ну, потому что оно рифмуется с… ну, дакс[41].

Лакс громко рассмеялась. Она смеялась не над тем, с чем ее имя может рифмоваться в грязных стишках, над тем, как сильно покраснел этот паренек. Она посмотрела в его глаза и заметила, что они темно-карие с большими зелеными крапинками.

— Не-а, — улыбнулась она. — У меня были старшие братья и грозный бойфренд. Никто не говорил мне гадостей. Я имею в виду, никто, кроме старших братьев и грозного бойфренда.

— А он все еще рядом? Я о грозном бойфренде?

— Да он уже не такой зубастик.

Эта фраза сорвалась с ее губ сама по себе, и она сразу же пожалела, что сказала это. Лакс думала, что ее образный комментарий о зубах бывшего парня положит конец заинтересованности кассира. В прошлом ребят всегда манили ее губы и отталкивали слова, что с них срывались.

— Я думаю, такое часто случается после средней школы, — голос парня был полон симпатии. — Я и сам даже не мог подумать, что закончу разливанием капуччино в кафе, но учеба обходится дороже, чем я ожидал. Поэтому я работаю на полставки, что довольно скучно, но это все, на что я способен. А чем ты занимаешься?

Лакс была готова соврать. Она собиралась сказать, что решила пропустить несколько семестров в университете, но осенью готова вернуться. Ей нравилась та Лакс, какой он ее видел. Но прежде чем она успела завраться окончательно, из подсобки вышла темноволосая женщина в белом переднике.

— Чарли! — закричала она, указывая на длинную очередь посетителей, выстроившихся за Лакс.

Чарли снова покраснел, и Лакс отошла, позволяя ему обслужить женщину, которая терпеливо ждала за ней. Стоя в сторонке, Лакс допила свой капуччино и принялась за тот, что купила для Эйми. Лакс надеялась, что в какой-то момент очередь рассосется и она сможет снова поболтать с ним, но кафе продолжало заполняться людьми. Все столики были заняты, и через некоторое время Лакс подумала, как глупо стоять и строить глазки кассиру по имени Чарли. Тут у нее зазвонил мобильный. Она прижала трубку к уху и слушала, как Джонелла делится с ней планами на их общее будущее.

— Мы могли бы работать вместе, — заявила Джонелла.

— Ну, я не знаю, Джонелла.

— Детка, если тебя не интересуют легкие деньги, я не буду на тебя давить. И все-таки давай тащи сюда свою задницу. Я получу эту работу, и я хочу, чтобы ты кое-чего сделала для меня.

Чарли смотрел куда-то в сторону, принимая заказ. Спустя мгновение он уже обслуживал столик. Он когда-нибудь посмотрит на нее? Лакс, отвернувшись, выскочила на улицу, спустилась в метро и поехала в Квинс, чтобы помочь Джонелле преодолеть финансовый кризис.

— Ты с ума сошла! — крикнула Джонелла, когда Лакс отвергла ее идею о светлом будущем. — Мы должны стать стриптизершами! Это же, черт возьми, идеальная работа для нас! Мы могли бы делать это вместе. Я имею в виду, не выступать вместе на сцене, потому что тогда нам придется делить чаевые, а, типа, работать в одном клубе.

— Не знаю, — вздохнула Лакс. — Я все еще надеюсь, что этот гей подыщет мне какую-нибудь работу в офисе.

— Нет, девочка, мы должны заняться этим, — настаивала Джонелла.

— Я сомневаюсь, что это мне нужно. Не думаю, что хочу двигаться в этом направлении.

— Что ты плетешь? Куда ты двигаешь? Ты собираешься куда-то ехать? На какие деньги, детка? Стриптиз приносит хорошие деньги. Таким девушкам, как мы, нужна наличка.

— Не, не хочу.

Джонелла думала, что Лакс просто идиотка, которая ничего не понимает. Она полагала, что, когда Лакс поймет, какую прибыль приносит стриптиз, она сразу же согласится на эту работу.

— Ну, тогда просто пойдем со мной, — мягко сказала Джонелла. — Можешь держать меня за руку, потому что в первый раз мне будет немного страшно. Джонелла все сделает, загребет бабки, а ты присоединишься ко мне, когда будешь готова, детка.

Джонелла уже собрала достаточно информации о работе, которую хотела получить. Поболтав с одной из девушек клуба «Тип-Топ», она узнала, что стриптиз больше не включает в себя соблазнительный процесс раздевания. Теперь девушка появляется на сцене уже раздетой и просто танцует. Когда они пришли на пробы, Джонелла именно это и сделала. С первого раза у нее не получилось. — С кем мне нужно трахнуться, чтобы я могла каждый вечер выступать на этой сцене? — спросила Джонелла у менеджера.

Лакс пришла с ней для того, чтобы держать ее за руку. Она считала, что у Джонеллы отлично получалось танцевать на сцене, но менеджер с этим не согласился.

— Слушай, — сообщил он Джонелле мягким тоном, — такая толстушка, как ты, должна уметь больше, чем просто трясти здесь своими причиндалами. Приходи сюда сегодня ночью, увидишь мое шоу, увидишь, что умеют мои девочки.

Лакс понадобилась всего минута, чтобы понять, что, сделав ударение на слове «такая», менеджер имел в виду «старая» толстушка. Джонелле, как и Лакс, было двадцать три.

— Ты не старая, — прошептала Лакс подруге в раздевалке стрип-клуба.

Джонелла махнула рукой, одеваясь. Ей было наплевать на то, что какой-то менеджер считает ее толстой и старой. Ей просто нужны были деньги.

Этой ночью Лакс с Джонеллой вернулись в стрип-клуб. Им хотелось посмотреть, что на самом деле делают на сцене стриптизерши. Менеджер, узнав их, не стал брать деньги за вход и обязательный минимум, в который входили два коктейля. Атмосфера в клубе была веселой, а публика состояла как из мужчин, так и из женщин. Джонелла сконцентрировалась на полуобнаженных женщинах на сцене. Они выделывали сложные акробатические трюки, стремительно бросаясь в сторону публики, а потом цепляясь за столб в середине сцены.

Одна женщина повисла на столбе вниз головой, ее ноги болтались в воздухе. Потом она повела плечами так, что ее груди затряслись. Предпоследняя танцовщица была очень симпатичной девушкой с большой упругой грудью; она просто станцевала на сцене. Завершала вечернюю программу плотная брюнетка в шрамах, которой на вид было около сорока лет. Она стояла на голове и курила сигарету, выдыхая дым из влагалища. Все неистово аплодировали, и как мужчины, так и женщины совали ей потные, измятые долларовые купюры.

Пока Лакс наблюдала за всем этим парадом голых женщин, трясущих деньги с посетителей, она пыталась представить, что сказал бы Чарли-кассир о стриптизерше, чье имя рифмуется с «дакс». Понял бы парень, которого все на свете вгоняет в краску, как сильно она хочет купить вторую квартиру? И почему ей вообще так нужно, чтобы он ее понял? Она слышала рассудительный голос тетушки «просто-тетки», который становился все отчетливее в ее сознании. «Занимайся тем, что делает тебя счастливой», — таков был ее совет на все времена.