Рейдер - Мария Коваленко

— Банк не предоставит записи. Им нечего предоставить, — пробормотал кто-то рядом.

Павлов не сразу сообразил, где кто говорит. Словно из-под земли рядом с ним вырос странный парень. Тощий, низкий, с густой кучерявой шевелюрой и толстыми линзами в очках — эдакий сбежавший с пар студентик.

— В промежутке между одиннадцатью и одиннадцатью тридцатью в банке проводилась внеплановая проверка системы видеонаблюдения. Обе камеры с улицы не работали, — глядя в свой планшет, прогундосил «студент».

Окурок сигареты, который до этого Николай держал в руках, полетел в лужу.

— А камера на здании прокуратуры? — быстро спросил он.

— Бутафорская, — один уголок губ парня пополз вверх. — Внутри настоящая, а снаружи муляж. Кажется, кто-то пристроил настоящую в другое место.

— Твою… — за следующую минуту рекорд по количеству матерных слов в день был побит.

Павлов поверил сразу. Не спрашивая, откуда сведения и насколько точные. Просто поверил. Как в то, что земля круглая, и ночь темнее дня.

— Ты почему так долго? — рядом со «студентом» оказался Берг.

— Гулял, — парень громко потянул носом.

— А почему пешком?

— Дима носится как Шумахер, а у меня все же не ястребиное зрение.

— Нашел камеры?

— Две штуки. Номера всех машин видны отлично, но пассажиров рассмотреть трудно.

Это был странный разговор. Павлов слышал каждое слово, но ничего не понимал. Парочка «Берг — пацан» говорила словно кодовыми фразами.

— Помнишь, — Аарон нахмурился, — после ДТП с Рогозиным я просил тебя создать базу всех контактов Леонова?

— Канеш! — «студент» указательным пальцем поправил очки.

— Имена, номера телефонов и автомобилей, — уточнил Берг, — и такие же данные на тех, с кем они контактируют.

— Триста двадцать семь человек. Муха мимо не пролетела, — парень ласково погладил свой планшет.

— Тогда работай!

Пока в одной части города происходила жестокая притирка характеров Павлова и Берга, в другой части состоялась настоящая битва гигантов. Несмотря на рекомендации Николая, Рогозин не смог усидеть на месте. Жизнь и здоровье его старшей дочери находились в опасности. Лучше бы сгорела верфь… и дом, и вся «Альфа» от первого до последнего филиала. Сам бы спалил, только бы Марина находилась в безопасности.

Терпения хватило всего на полчаса. Дверь в приемную «Строй-леса» чуть не слетела с петель, когда он ворвался в кабинет. Секретарша тут же схватилась за телефон, охрана побежала по коридору, но Рогозина это не волновало.

— Где она?! — вместо приветствия бросил он своему бывшему партнеру.

Леонов небрежным взмахом руки попросил удалиться женщину, которая со стопкой бумаг сидела рядом, дал секретарше задание никого к нему не впускать и лишь потом соизволил перевести взгляд на Льва Семеновича.

— А ты не спешил, — откинувшись в кресле, хмыкнул хозяин кабинета.

— Где она?!

— И испуганным не выглядишь… — Леонов словно и не слышал вопроса.

— Сейчас же, твою мать!

— Ты ведь понимаешь, я знать не знаю, о чем ты говоришь, — Леонов пожал плечами.

— Я тебя в третий раз спрашиваю, где моя дочь?! — Рогозин грохнул кулаком по столу так сильно, что из стоявшей на нем чашечки расплескалось кофе.

— Хватит. — Леонид Аркадьевич до хруста наклонил голову вбок, а потом пальцем указал на один из стульев. — Присядь, раз пришел. На твой вопрос у меня нет ответа, но можем обсудить что-нибудь другое.

Рогозин вопросительно поднял брови.

— Например, завтрашнее собрание, — поспешил уточнить Леонов.

— И не надейся, — Лев Семенович навис над своим визави. — Собрание пройдет так, как должно пройти.

Ухмылка на тонких губах Леонова напомнила Рогозину, знаменитую улыбку гиены — оскал падальщика, утверждающего права на свою добычу перед другими.

— У каждого существует свое понятие «должного». У тебя одно, у меня… — Леонид Аркадьевич задумчиво повертел в руках карандаш, а затем швырнул его на край стола. — Я вложил в «Альфу» очень много средств. Благодаря моим связям фирма выросла, стала полноценным игроком на рынке. Я не развлекался в регатах, не играл с государством в игру под названием «тендеры». Я вкладывал и работал, но что же получил взамен? Планы! Вчера одни, сегодня другие. Планы. Планы. Планы. И никаких дивидендов!

Рогозин чуть не рассмеялся. Такая пламенная речь. Столько эмоций, уверенности! Если бы еще правды было столько же.

— Неужели ты думаешь, что я отдам тебе компанию? — он покачал головой.

— Уверен.

— Словно первый день меня знаешь, — цокнул языком Рогозин.

— Настало время для перемен, — Леонов развел руками. — Я просил тебя не участвовать в тендере. Предупреждал, что приму меры, если выплатишь корейцам предоплату. Ты сам напросился.

— Если бы ты не был таким узколобым, понял бы, что все мои действия необходимы.

— Конечно, — кивнул Леонид Аркадьевич. — Ты всегда действуешь правильно и в интересах компании. Завтра ты тоже поступишь в ее интересах.

— Если я не соглашусь на дополнительную эмиссию, этого не произойдет.

— Но ты согласишься. И более того — официально откажешься от своего преимущественного права на покупку акций… В мою пользу, конечно же.

— Есте-е-ественно, — сложив на груди руки, иронично растянул Рогозин.

— Был пятьдесят один процент, станет двадцать пять с половиной, — с самым невинным видом продолжил «благодетель». — Долой головная боль из-за руководства. Ни забот, ни хлопот. Можно полностью посвятить себя лодочкам.

— Яхтам!

— Не возражаю. Хоть крейсерам.

Все вышло, как Рогозин и предполагал. «Худший» расклад по классификации Берга. И пожар на верфи наверняка задумывался, чтобы усугубить ситуацию. Заложница, ЧП — Леонов подготовился по всем фронтам. А ведь его СБ была готова ко всему. Была…

— Ты ходишь по острию ножа, — поняв, что говорить больше не о чем, Рогозин повернулся к двери. — Не порежься.

— Думаешь, я боюсь угроз? Сколько их было за жизнь… — хозяин кабинета фыркнул. — Одной больше, одной меньше.

— А стоило бы.

— Увидим. И кстати… — Леонов засунул руку за пазуху и вынул из внутреннего кармана пиджака фотографию. — Ты не знаешь, кому это может принадлежать?

Потертая, с линией сгиба посередине карточка формата девять на тринадцать соскользнула по столу в сторону Рогозина. «Не бери! — шепнуло внутреннее чутье. — Иди же скорее отсюда!» — упрямо настаивало оно, но машинально Лев подхватил листок.