ОСВОД. Хронофлибустьеры - Виктор Точинов

Поездка затянулась. Соваться на любые более-менее проезжие дороги стало опасно, добирались самыми глухими проселками, а порой и бездорожьем. Без навигатора давно бы заблудились в борщевиковом царстве. Однако Рада, взявшая на себя обязанности штурмана, утверждала: к цели мы постепенно приближаемся.

Приблизились… Обратный отсчет до точки «Х» шел уже не в километрах, а в сотнях метров. А когда их, метров, осталось меньше сотни, стало ясно: до расчетной точки нам не добраться, и даже замечательная проходимость «Рейнджера» не поможет.

…Мы с Радой стояли на краю карьера, где когда-то добывали камень, но разработка прекратилась много десятилетий назад. Внизу, в пятнадцати метрах под нами, застыло зеркало воды, там образовалось небольшое озеро – но добраться к нему по отвесному склону никакая колесная техника не сможет. Гусеничная тоже. Точка перехода находилась там, впереди, на акватории водоема.

Час был предрассветный, неплохо развиднелось, и я видел: проезда к воде нигде нет. В паре мест можно спуститься на своих двоих, – и местные жители порой спускаются в целях пикников-шашлыков-рыбалки-купания, судя по следам костров неподалеку от уреза воды.

Обидно-то как… Столько денег вбухали в «Рейнджер», столько надежд с ним связывали, – и все впустую.

– Погоди-ка… – сказала Рада, колдуя над навигатором. – Я сейчас глянула третью координату, высоту. Точка перехода не там (она ткнула пальцем вниз, на водную гладь), а во-он там.

Палец указал на пустое воздушное пространство перед нами.

– Уверена? Может, погрешность навигации?

– Точность плюс-минус десять метров. По любому переход в воздухе.

– Э-э-э… а как же наши головастики возвращаются? Туда еще понятно, шлепнулись в воду и поплыли. А обратно?

– Они не возвращаются. Они у хозяина одноразовые.

Определенная логика в таком обустройстве точки перехода прослеживалась. Наверняка Гуа не нужны случайные попаданцы в его болотистый мир, – там они не в силах помешать планам хозяина болот, он любого попаданца при нужде прихлопнет как муху. Но здесь, где Гуа далеко не всесилен, регулярные пропажи людей вызовут активные поиски, причем в непосредственной близости от точки перехода. Того и гляди засветятся амфибии, для здешней фауны не характерные, в учебниках по зоологии не описанные.

В портал же, расположенный в воздухе, не заплывет купальщик или рыбак на резиновой лодке. Самолетам и вертолетам здесь делать нечего, а случайные вторжения залетающих в Ззуусс чаек или ворон Гуа как-нибудь переживет. Но как теперь быть нам, в способности к полетам далеко уступающим и чайкам, и воронам?

У меня в голове вертелись мысли об аэростате (и были признаны бредом), потом о мотодельтоплане (это чуть реальнее, но не намного), а Рада продолжила свои манипуляции с навигатором. Спустя недолгое время сообщила:

– Я еще раз привязалась к спутникам. Точность теперь до трех метров. Кажется, можно попробовать.

– Что попробовать? – не понял я.

– Проскочить на нашей таратайке. Разогнаться и вот так… – Ее ладонь изобразила нисходящую траекторию. – В десяти метрах дальше края обрыва и в четырех метрах ниже нужная точка.

К обрыву тянулась довольно ровная травянистая пустошь, причем под уклон. Разогнаться в принципе можно, да вот только не понять, до какой скорости удастся это сделать на тихоходном «Рейнджере». Если перескочим нужную точку, то просто шлепнемся в озеро. А вот если недотянем… приземляться будем жестко, на прибрежные каменные глыбы. С высоты пятиэтажного дома.

– Замечательно ты придумала. Может, и за руль сама сядешь?

– Не, я больше по мопедам, на байке тоже могу… Решай сам. Или прыгаем, или давай думать, как нам стырить вертолет. Проще всего взять напрокат, я считаю, а потом пилоту пинка под зад. С управлением разберешься?

Думал и решал я минут десять. Переводил километры в час в метры в секунду, вспоминал точное значение ускорения свободного падения и пытался решить простенькую задачку из школьного курса физики. Самое поганое, что я не представлял, какую скорость реально сумеет набрать «Рейнжер» – подвернется под колесо невидимая в траве кочка и все расчеты пойдут псу под хвост.

– Рискнем, пожалуй. На спидометр смотреть не буду, выжму из двигателя все, что смогу. Если промахнемся, может хоть амфибия не потонет. Но если вдруг пойдет ко дну и придется выбираться, Мелкий на тебе, а я прослежу за Властимиром и Хуммелем.

– Заметано. Гляди-ка, рыбачки заявились… Ты уж лучше не промахивайся, весь клев людям испоганишь.

Действительно, два рыболова на противоположном берегу обустраивались и расчехляли удочки. Лишние свидетели… ну да ладно, начнут болтать, – кто им поверит? Переборщили, решат, со спиртным на рыбалке.

Мы вернулись к «Рейнджеру». По дороге я отволок в сторону пару каменных обломков, способных помещать разгону.

– Погоди, не хватайся за ручку голыми руками, – предупредил я Раду. – Сейчас…

Я галантно распахнул перед ней пассажирскую дверцу, предварительно обмотав руку тряпкой. Сок борщевика имеет интересное свойство: в темноте безвреден (если не принимать внутрь, разумеется), но под воздействием солнечного ультрафиолета в нем начинаются химические процессы, для кожи губительные.

Узнав, что мы затеяли, Властимир-М обозвал нас самоубийцами и торопливо начал натягивать спасательный жилет. Мелкий возражать не стал, ему было все равно, а Хуммель продолжал спать, счастливец.

Я отъехал подальше от обрыва, увеличивая разгонный путь. Двигатель взревел. Рада выкрикнула:

– Полный вперед!

И мы понеслись…

Двое рыбаков, только-только забросившие удочки, услышали рев «Рейнджера», оторвали взгляды от поплавков и стали свидетелями незабываемого зрелища: машина необычного вида и камуфляжной расцветки показалась над обрывом и, не сбавляя скорости, сиганула вниз. Но до воды не долетела, исчезла в воздухе.

Миг невесомости, затем глазах у меня потемнело, затем я ощутил толчок и услышал громкий всплеск, но светлее не стало…

Через мгновение я разглядел подсветку приборной панели, и стало ясно, что со зрением все в порядке. Мы прибыли на Ззуусс, а здесь была глубокая ночь.

Яркие и незнакомые созвездия сияли над головами и отражались в ночном зеркале вод. Вокруг раскинулись затопленные болотистые джунгли. Там кишела жизнь – зубастая, хищная, каждое мгновение поедающая кого-то – чтобы через секунду быть сожранной самой. Подробности охот и поеданий было не разглядеть, однако звуковое сопровождение пиршества мы слышали во всем его чавкающе-хрустяще-квакающем великолепии.

Вокруг бортов «Рейджера» поверхность кипела от всплесков, но попробовать вездеход на зуб местные хищники не спешили. Возможно, отпугивали размеры, собрались здесь далеко не самые крупные представители фауны Ззуусса. Хотя я подозревал, что хищных лягух и саламандр удерживает на расстоянии ядовитый сок борщевика, которым буквально пропиталась наша амфибия. Жаль, что эта защита ненадолго, – растворится, смоется.