Цель номер один. План оккупации России - Михаил Антонов

Ну а в современном мире, если говорить о заселении Сибири, население пока еще стремится в города, то есть оно не распространяется по большим площадям, а концентрируется в относительно небольшом числе точек, где застройка все больше устремляется вверх. И вряд ли китайцы захотят оказываться в положении первопроходцев, осваивать необжитые пространства Сибири и Дальнего Востока, у них есть возможность приобщаться к современному образу жизни в городах на своей земле. То, что китайцы едут в Россию зарабатывать деньги, так же естественно, как и то, что россияне с той же целью едут в Китай. Ведь в последнем случае никто не впадает в панику, не опасается, что русские присоединят Китай к России. А главное – русский и китайский народы, хотя и принадлежат к разным расам и культурам, в то же время имеют много общего. Прежде всего, это два народа-государственника, с давними традициями управления с помощью мощного чиновничьего аппарата. Китайцы действительно любят и русскую классическую, и русскую советскую культуру. У наших народов есть поле для плодотворного сотрудничества, но эти возможности могут быть использованы лишь при условии сокрушения либерального режима в России, который в Китае воспринимается как угроза и его собственной стабильности.

Теперь пора вернуться к рассмотрению «третьего, самого тяжкого», по словам Иконникова-Галицкого, фактора – «болезни русского мира, утрате им воли к сопротивлению». Да, все упирается в то, что русский народ потерял волю к жизни, к державному строительству. Многие полагают, что это не просто временное ослабление его воли, а проявление надрыва, исчерпания пассионарности, даже наступления периода угасания. Если это так, то наши попытки возрождения России столь же бесплодны, как и любые потуги взбодрить умирающего, жизненный ресурс которого полностью исчерпан.

А посмотреть на состояние «русского духа», русского характера необходимо. В этой сфере давно уже господствуют устаревшие и просто надуманные, ложные взгляды. Но если мы неправильно представляем себе саму сущность русского народа, то о каких же программах устройства его жизни может идти речь?

Анализируя перспективы России в XXI веке, надо составить себе четкое представление об ее будущем государственном устройстве. А его нельзя установить произвольно.

История знает тысячи государств, существовавших на разных континентах нашей планеты. И сейчас членами ООН состоят почти 200 государств. И у каждого государства, если только это не чья-то марионетка, есть свое особенное лицо.

Вот Франция и Германия, две демократические республики, но насколько разно их государственное устройство!

Вот эти-то различия между государствами в решающей степени зависят от того невидимого и часто не учитываемого политиками элемента, который можно назвать духом народа. А дух народа определяет и национальный характер, и народный менталитет.

Народ – это не просто совокупность людей, проживающих на определенной территории. Их объединяют некие общие ценности, которые в старину считали религиозными. В наши дни им дают объяснения светского характера. Дух народа соединяет людей в народ и определяет собой «физиономию» государства.

О том, что такое государство, написаны тысячи книг, но коротко можно сказать: если дух оживляет тело народа, то государство образует для народного тела скелет и панцирь. Профессор Сергей Кара-Мурза отметил два разных взгляда на природу государства:

«В традиционном обществе (Сергей Георгиевич относит к ним и советское общество, на мой взгляд, ошибочно. – М.А.) государство – ипостась народа, выражение его воли и духа, оно создается «сверху», через откровение (Бога, революции, традиции). У гражданского (рыночного) общества государство – его служащий, прежде всего полицейский, защищающий собственность граждан от пролетариев и голодных орд «дикарей». Оно создается «снизу» – волей массы индивидов (тех, кого не отлучили от выборов цензами, апатией и наркотиками)»[20].

Политолог Ксения Мяло, выступая на организованном «Литературной газетой» «круглом столе» «Все ли народы России равны?»[21], дала другое определение:

«Государство – высшая форма самоорганизации народа для решения проблем его исторической жизни».

В самом деле, если народ нашел себя, живет своими, а не заимствованными или навязанными чуждыми идеалами, то его государство крепкое, и национальное его достоинство на высоте. Если же народ «заблудился в эпохе» или его завели в исторический тупик собственные правители, то о настоящем государстве не приходится и говорить, а сам народ стоит на пути в никуда. И если такое состояние продолжается слишком долго, то либо страну спасет революция, которая приведет государственный строй в соответствие с духом и идеалами народа, либо страна превращается в колонию другого государства или вообще исчезает с исторической арены.

Так каково же нынешнее российское государство, хранит ли русский народ свое национальное достоинство, каков наш национальный характер и кто же мы такие, русские?

СУЩНОСТЬ ПРОБЛЕМЫ

В одной из телевизионных передач бывший министр иностранных дел СССР А. Бессмертных публично подтвердил факт, известный ранее только по слухам. Оказывается, президенты США, готовясь к встречам с советскими руководителями, получали от своих советников записки, в которых неизменно говорилось, что советские лидеры (находившиеся у власти после Сталина) страдают комплексом неполноценности. И это была несомненная правда. О каком же воспитании чувства национального достоинства можно говорить в стране, вожди которой сами этого достоинства не имеют!

Но откуда появился у нас этот неизживаемый комплекс? Это, можно сказать, болезнь наследственная. Русский человек в конце правления Романовых ощущал себя затравленным, почти незаконнорожденным ребенком, изгоем, ему с детских лет внушали – школа и общественное мнение (то есть мнение интеллигенции), – что Россия – это некое незаконное дитя, курьез истории, страна, где люди обречены мучиться и периодически проходить через бессмысленные кровавые потрясения. Напомним, что Петр Чаадаев в своем знаменитом первом «философическом письме» прямо утверждал, что если у европейских народов первоначальный период истории был полон великих деяний и поэзии, то «у нас ничего этого нет. Сначала – дикое варварство, потом грубое невежество, затем свирепое и унизительное чужеземное владычество, дух которого позднее унаследовала наша национальная власть, – такова печальная история нашей юности… Мы растем, но не созреваем, движемся вперед, но по кривой линии, то есть по такой, которая не ведет к цели… мы не обладаем ни одним из достоинств, отличающих народы зрелые и высококультурные… И вот я спрашиваю вас, где наши мудрецы, где наши мыслители?.. Исторический опыт для нас не существует, поколения и века протекли без пользы для нас… Одинокие в мире, мы ничего не дали миру, ничему не научили его. Мы не внесли ни одной идеи в массу идей человеческих, ничем не содействовали прогрессу человеческого разума, и все, что нам досталось от этого прогресса, мы исказили. С первой минуты нашего общественного существования мы ничего не сделали для общего блага людей, ни одна полезная мысль не родилась на бесплодной почве нашей Родины, ни одна великая истина не вышла из нашей среды. Мы не дали себе труда ничего выдумать сами, а из того, что выдумали другие, мы перенимали только обманчивую внешность и бесполезную роскошь… И в общем мы жили и продолжаем жить лишь для того, чтобы послужить каким-то важным уроком для отдаленных поколений, которые сумеют его понять. Ныне же мы, во всяком случае, составляем пробел в нравственном миропорядке. Я не могу вдоволь надивиться этой необычайной пустоте и обособленности нашего социального существования»[22].