Серебряные ночи - Джейн Фэйзер

– Мне очень интересно. С удовольствием. В котором часу вы принимаете?

Он усмехнулся и вздохнул с деланным разочарованием.

– Как вы осторожны, княгиня! Я, разумеется, предпочел бы принять вас одну, но если вы желаете толкаться в толпе, то… моя келья открыта с одиннадцати до полудня.

– Прошу простить меня, князь, – мило улыбнулась Софи. – Ее величество, кажется, собирается уходить.

– В таком случае – до завтра. – Потемкин остался на месте, глядя, как она пробирается о толпе, чтобы присоединиться к свите отбывающей императрицы.

Сколько же в ней жизни, как бурлит вино молодости, подумал он. Нет никакого сомнения, ей стоит большого труда сочетать свою решительную походку с кринолинами и туфельками на высоких каблуках. Он бы с немалым удовольствием насладился этим вином в постели. Потемкин был готов держать пари, что радость обладания этой жизнерадостностью достается отнюдь не мужу, а кому-то другому. Он был попросту в этом уверен. Софья Алексеевна буквально излучала чувственность, что подозрительно отсутствовало в ней до поездки в Берхольское.

Софи плохо спала в эту ночь; ее мучили сомнения и дурные предчувствия. Ее доверие к Адаму, безусловная уверенность в его личной честности, в чистоте их любви оказались подорваны. Не думала она, что такое может когда-либо случиться. Теперь, зная его тайну, придется вызвать его на откровенный разговор. Забыть это или сделать вид, что забыла, невозможно. Но, представляя, что может услышать, Софи приходила в ужас. Какое приемлемое объяснение можно найти его молчанию? К тревожному состоянию примешивалось и возбуждение от того, что сейчас Адам находится в Киеве и спит где-то здесь, в городе; в ближайшие день-другой их встреча неизбежна. Им придется вести себя как безразличные друг другу знакомые; но даже быть с ним под одной крышей – настоящая радость.

Царица понимающе улыбнулась, когда утром се молодая фрейлина попросила разрешения отлучиться, чтобы ответить на приглашение князя Потемкина.

– Желаю тебе найти его не в самом дурном настроении, дорогая, – заметила Екатерина. – Князь после вечерних развлечений часто бывает мрачен; те, кому он накануне раздаривал улыбки, наутро видят одни нахмуренные брови.

– Я все же попытаюсь, ваше величество, – легкомысленно заявила Софи.

Обстановка в монастыре настолько отличалась от той, что царила во дворцах и салонах Киева, что Софи почувствовала себя прибывшей на другой край света. Монах в рясе повел ее по извилистым узким коридорам, прорубленным в камне. Потом остановился перед простой монашеской кельей. Келья оказалась полна людей – офицеров, знатных вельмож в парадных мундирах, которые пришли засвидетельствовать свое почтение фельдмаршалу. Однако никто не разговаривал. В окружающей обстановке Софи ощутила не просто некоторую неловкость, но звенящие волны страха, исходившие от всех этих знатных особ, пытающихся немыслимым образом примирить откровенное легкомыслие двора с духом этого святого места, требующего спокойствия и мудрости. Человек, благодаря которому было создано в Киеве все это дворцовое великолепие, который вчера вечером на приеме блистал при всех регалиях, теперь лежал, безвольно распростершись на диване. Его окружала группа офицеров. Он был небрит, непричесан, из-под небрежно наброшенного шлафрока, под которым явно ничего больше не было, торчали голые ноги.

Одним из офицеров, стоящих рядом с диваном, был полковник Данилевский. Внезапно вся невероятность зрелища потеряла для Софи какое бы то ни было значение; она видела лишь одну-единственную фигуру, из плоти и крови. Она вошла в келью.

– А-а, княгиня! Я почти не надеялся, что вы вспомните о своем обещании! – не изменив позы, вяло протянул руку Потемкин. Софи поздоровалась и улыбнулась в знак приветствия. От неожиданной встречи все внутри задрожало, словно смычок прошелся по струнам ее души.

– Я всегда держу свои обещания, князь. – В окружающей тишине голос прозвучал резким диссонансом.

Потемкин обвел помещение туманным взором.

– Вы, разумеется, знакомы с графом Данилевским, княгиня? Ведь это он первый раз привез вас из Берхольского?

– Совершенно верно. Очень рада видеть вас, граф!

Данилевский ответил учтивым поклоном, однако и в глазах, и в складках около его плотно сжатых губ она успела разглядеть сдерживаемое волнение.

– Я решил забрать полковника от вашего супруга, – лениво сообщил Потемкин. – Теперь он в моем личном распоряжении.

– Это большая потеря для моего мужа, – пробормотала Софи, размышляя, насколько ее хватит. Сколько она сможет пробыть здесь, ведя бессодержательный светский разговор в натянутой тишине монастырской кельи под жгучим взглядом любимых серых глаз? Адам был прав. Чтобы выдержать эту изощренную пытку, требуется нечеловеческая сила. От усилий, которые она прилагала, чтобы не броситься ему на шею, казалось, болели все мышцы; она не сомневалась, что Адам испытывает нечто подобное.

– Вы обещали мне показать наш дальнейший маршрут, князь, – напомнила она, из последних сил пытаясь сохранить самообладание.

– Да, разумеется, – широко зевнул Потемкин. – Вот полковник вам сейчас все и расскажет. Карты на столе. – Он указал в сторону простого стола под узким оконцем.

Вздох облегчения вырвался у заполнивших комнату посетителей. Возможность какого-то действия разрядила обстановку. Все обратили свои взоры к столу. Адам с непроницаемым выражением лица уже разворачивал карты. Все считали своим долгом участвовать в его спокойном объяснении и восхищаться грандиозностью и великолепием задуманного плана.

Софи постаралась встать от Адама как можно дальше Она не понимала ни слова из того, что он говорил, просто купалась в освежающих, живительных звуках любимою голоса., Как бы исхитриться побыть с ним наедине? А может, он что-нибудь придумает? «Суетиться, встречаться тайком, украдкой, ловить случайное слово, поцелуй, обниматься по темным углам, убого ютиться на грязных чужих простынях…» – тут же прозвучали в ушах с горечью брошенные недавно слова.

– Я должна возвращаться к императрице, – сообщила Софи, не обращая внимания на то, что прерывает Адама на полуслове. Тот рассказывал, что для углубления судоходного пространства в нижнем течении Днепра пришлось размывать отмели и взрывать огромные валуны. – Все это очень интересно, граф, но, боюсь, мне больше нельзя оставаться здесь. – Она торопливо повернулась к дивану, подавая руку. – Князь, благодарю вас за гостеприимство.

– Не обессудьте, – насмешливо сверкнув единственным глазом, откликнулся тот. Потом поднял себя с дивана и добавил, отбросив подчеркнутую надменность: – Вы скрасили мне утро, княгиня. Благодарю вас.

– Не позволите ли сопроводить вас до Киева, княгиня? – непринужденно поинтересовался Адам, сворачивая карты. – У меня как раз есть дела при дворе.

– С удовольствием, граф. – Холодный обмен любезностями, пара ничего не значащих слов – и все сделано. Она уже сидела в санной повозке, Адам Данилевский – рядом. Дверца захлопнулась, полозья взвизгнули, экипаж плавно заскользил по наезженной колее.