Последняя ночь на Извилистой реке - Джон Ирвинг

В шестидесятые годы, когда повар жил в Бостоне, музыка действительно была лучше. Даже старый Джо Полкари любил подпевать Бобу Дилану, а его сын всегда отбивал ритм на макаронной кастрюле, если передавали «I Can Get No Satisfaction»[101]. А кроме «Роллинг стоунз» и песен Дилана по радио часто крутили Саймона и Гарфанкела[102]и, конечно же, «Битлз». Внутри себя Тони и сейчас слышал голос Кармеллы, певшей «The Sound of Silence»[103]. В кухне «Vicino di Napoli» они танцевали под «Eight Days a Week»[104], «Ticket to Ride[105]и «We Can Work It Out»[106]. А разве забудешь «Penny Lane[107]и «Strawberry Fields Forever»?[108]Да, «битлы» совершили настоящий переворот в музыке.

Повар выключил радио. На кухне его ресторана в Браттлборо стало тихо. Он запел «All You Need Is Love»[109]. Однако смена фамилии с Бачагалупо на дель Пополо, а потом и превращение в Тони Эйнджела не улучшили певческих способностей повара. Очень скоро песня «Битлз» стала напоминать другую песню — «Light My Fire», старый хит группы «Дорз»[110]. У повара эта песня была связана с неприятными воспоминаниями о его бывшей невестке Кэти. Она обожала «Дорз», «Грейтфул Дэд»[111]и «Джефферсон Эйрплейн»[112]. Песни первых двух нравились и повару, но Кэти была очень похожа на Грейс Слик[113], и потому Тони Эйнджел никак не мог любить то, что пели ребята из «Джефферсон Эйрплейн»: «Somebody to Love» и особенно «White Rabbit»[114].

Незадолго до переезда в Айову Дэниел с женой и малышом приехали в Бостон, где вручили Джо заботам повара и Кармеллы, а сами покатили в Нью-Йорк, чтобы послушать концерт «Битлз» с трибуны стадиона «Ши»[115]. Кто-то из великосветской родни Кэти достал им билеты на это грандиозное зрелище, собравшее более пятидесяти тысяч зрителей. Это было в августе. Кармелла любила возиться с малышом. Как и отец, он родился в марте, и ему шел шестой месяц.

Назад молодые родители приехали в изрядном подпитии. Должно быть, еще в Нью-Йорке «отметили» концерт и в пьяном виде поехали в Бостон. Дэнни заплетающимся языком объявил, что они всего на минутку: возьмут малыша и поедут в Нью-Гэмпшир.

— В таком виде вы никуда не поедете. Тем более с ребенком, — заявил им повар.

В тот вечер пьяная Кэти и устроила им шоу. Раскачиваясь, как дешевая шлюха из бара, она пела «Somebody to Love» и «White Rabbit». После этих похотливых, вызывающих ужимок повар и Кармелла больше уже не могли без содрогания смотреть на Грейс Слик и слушать ее пение.

— Да брось ты, отец, — хорохорился Дэнни. — Мы же доехали сюда. Я в отличной водительской форме. Давай нам Джо, и мы поедем. Мы все не поместимся в вашей квартире.

— Ничего, одну ночь вытерпите, — стоял на своем повар. — Малыша мы возьмем к себе, а вы с Кэти ляжете в твоей комнате. Комплекция вполне позволяет вам спать вдвоем на односпальной кровати.

Дэнни рассердился, но смолчал. Зато Кэти просто распоясалась. Она пошла в ванную и, не закрыв дверь, уселась на унитаз. Она шумно мочилась, и это было слышно всем. Дэнни взглянул на отца, словно хотел сказать: «А чего еще ты ждал?» Кармелла молча ушла в спальню и закрыла дверь (малыш Джо уже давно крепко спал). Из ванной Кэти вышла совершенно голой.

— Давай раздевайся. Если хочешь покувыркаться на односпальной кровати, начнем без проволочек, — заявила она мужу.

Она говорила так, словно свекра рядом не было.

Повар, конечно же, знал: все это дешевая бравада. Его сын и Кэти не имели привычки шумно трахаться где придется. Однако пьяной Кэти хотелось убедить в этом повара и Кармеллу. Она вела себя так, будто ежеминутно испытывала оргазм. Правда, тогда оба пьяных родителя заснули сразу же, как только улеглись. Ночью маленькому Джо приснился кошмарный сон, но они даже не проснулись от его криков.