Я буду первым - Анастасия Лик

Матис грубо дёрнул Еву за руку и надел тонкую нить. Сделал шаг назад и удовлетворённо кивнул.

— Ева, посмотри на меня. У тебя шесть часов, чтобы покинуть страну, потом я заявляю, что ты пропала. В Калининграде сейчас Герцык, если он тебя увидит — убьёт. Это, — поднял он ее руку с чёрной нитью, — не снимать!

— Его нельзя носить постоянно, — тихо ответила Ева, и Матис обречённо схватился за волосы.

— Сколько?

— Сутки.

— Хорошо, я отзову Охотника, как только он закончит с Моро, но я должен всегда знать, где ты. Поняла?

Ева кивнула.

— Я не знаю, как скоро ты перестанешь источать такую сильную энергетику ведьмы, я впервые вижу перерождение, но всегда носи свои амулеты. Не все Охотники такие, как мы с Моро, может, и тот, другой, скроет тебя от их глаз.

— Ты должен пообещать, что, если со мной что случится, ты позаботишься об Артёме, — попросила Ева. — Тогда я пообещаю, что не брошусь на меч первого встречного Охотника.

— Обещаю, — прошипел Матис. — Когда же вы научитесь думать не только о себе? Что Моро, что ты — эгоисты! На смерть они собрались! А о ребёнке не подумали.

— В Артёме сильная кровь, кровь Охотника, ему не место рядом с ведьмой. Ему нужен отец, который научит держать меч в руке. А что могу дать я?

— Жизнь, Ева. Ты можешь дать ему жизнь.

Лондон, аэропорт Хитроу, 24 марта, суббота, 15:20

Ева задумчиво гладила густые кудри Артёма и смотрела в иллюминатор. Самолёт медленно наполнялся пассажирами.

С момента казни Кристофера прошло больше трёх часов, но мальчик не сказал ни слова. Он слушал, смотрел в глаза, кивал в ответ или, наоборот, отрицающе мотал головой, но молчал, а по холодным зелёным глазам понять его чувства было невозможно. Артём ещё никогда в жизни не был так похож на отца, как сейчас. Вот только Крис никогда не искал утешения в её объятиях.

Рядом на третье свободное кресло сел молодой парень.

— Добрый день, — поздоровался он по-английски, но сильный русский акцент подсказал, что это не его родной язык.

— Добрый, — ответила Ева на русском.

— Вы тоже возвращаетесь домой? — сосед явно обрадовался землякам.

— Да, — Ева ответила сухо, чтобы тот не стал приставать с расспросами. Он понял, достал из кармана впереди стоящего кресла бортовой журнал и углубился в чтение.

— Ева, — тихо прошептал Артём.

— Да, милый?

— Я всё равно тебя люблю, несмотря на то что ты стала другой, — сказал он.

— Спасибо, малыш, — поцеловала она его в макушку.

Почти все пассажиры расселись по своим местам. Ева посмотрела на часы. Ожидание взлёта всегда утомительно.

Мимо прошли ещё две женщины и мужчина следом. Он почти миновал кресла, где сидели Ева с Артёмом, но вдруг остановился и посмотрел на руку девушки, где из-под красной блузки выглядывал край тонкой чёрной нити. Сощурил глаза и, быстро кинув взгляд на беспристрастное лицо Евы, прошёл вперёд. Она вздохнула. Охотник. И как их угораздило встретиться с Охотником, да ещё и таким глазастым?

Тем временем все расселись по местам, спустя пять минут самолёт уже разгонялся и шёл на взлёт. Ещё двадцать минут, и они в воздухе, а под ними одиннадцать тысяч метров.

— Хочешь спать? Домой мы попадём поздно вечером, — сказала Ева.

— Нет. Хочу пить.

— Скоро будут разносить напитки, потерпи, — ответила Ева и посмотрела в проход. К ним шла стюардесса, но без тележки. Она наклонилась к молодому человеку, сидевшему по соседству, что-то ему сказала, и тот с энтузиазмом подхватил свои сумки и ушёл. Ему на смену пришёл Охотник. Ева едва сдержала вздох разочарования.

— Добрый день, как тебя зовут? — поздоровался он с Артёмом и протянул ему руку. Мальчик испуганно сжался.

— Тихо, это Охотник, он не причинит тебе вреда, — вполголоса произнесла Ева, а мужчина удивлённо вскинул брови. — Его зовут Артём, он сын Моро.

— Ох, прими мои соболезнования, малец, — виновато сказал Охотник. — А вы, мисс?

— Комиссар, — сухо ответила Ева и протянула руку для приветствия.

— Комиссар? Прошу меня простить, эта нить насторожила меня, — сказал Охотник ещё более смущённо, развернул руку девушки и посмотрел на амулет.

— Не трогайте! — выкрикнула она и забрала свою руку. — Вернитесь на своё место, мне запрещены контакты с Охотниками на период нынешнего задания.

— Извините, Комиссар, я вас больше не побеспокою, — кивнул Охотник и отвернулся.

— Ева, я могу забрать из дома свой меч? — тихо спросил Артём. — Я его положил под кровать, как учил отец.

— Под кровать?! — воскликнула Ева громко. — Боже мой, Артём, это не игрушка! Конечно, ты можешь забрать его, но храниться он будет в сейфе!

— В сейфе? — спросил сидящий рядом Охотник и еле сдержал улыбку. — Под кроватью хорошее место, хотя я предпочитаю держать его ближе, под подушкой, например.

Артём заинтересованно поднял голову.

— Даже и не думай! Я запрещаю тебе брать меч в руки, пока не научишься им владеть, — продолжила Ева, проигнорировав Охотника.

— А как он научится тогда? В его возрасте я уже убивал, это нормально для того, в чьих жилах кровь Охотника, — уже смеялся тот.

— Твоя фамилия? — развернулась она к мужчине.

— Томсон, мисс, — ответил он, не в силах убрать с лица улыбку.

— Не мисс, а Комиссар, — холодно сказала она. — С какой целью вы летите в Москву?

— В Москве пересадка, Комиссар. Мой пункт назначения — Калининград.

— Что? Калининград? — Ева почувствовала, как ей подурнело. — Там сейчас Охотник Шимон Герцык. Семья знает о твоих планах?

— Да. Я направлен туда по приказу Клода Саржу.

— Клода? Клод не имеет права приказывать тебе. Все Охотники в Европе под надзором Матиса Саржу.

— Комиссар, я не обсуждаю свои задания, я их выполняю, и, судя по всему, там работы на двоих хватит.

Ева откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. Два Охотника. Целых два! И неопытная ведьма с ребёнком. Она умела скрываться от нелюдей, но не от Охотников.

— Что-то не так, Комиссар? — спросил Томсон, глядя на побелевшую девушку.

— Ничего, просто этот… Саржу всё время мешает мне работать. Та ещё язва.

— Вечный конфликт Охотников и Комиссара?

— Конфликт у меня только с Клодом Саржу, и хватит болтать, Охотник, — сухо ответила Ева и отвернулась.

Остаток пути они проделали молча. Самолёт приземлился в аэропорту Шереметьево, вырулил к терминалу, и все спешно повскакивали со своих мест, как будто могут не успеть выйти и остаться в самолёте навечно.