Колдун и кристалл - Стивен Кинг

Раймер тем временем поймал взгляд одного из гитаристов. Тотперестал играть, его примеру последовали и остальные. Гости повернулись сначалак музыкантам, потом к группе в центре зала. Торин начал говорить. Это он умел.

– Леди и джентльмены, друзья. Я хочу попросить вас помочьмне и поприветствовать троицу моих новых друзей… молодых людей из Внутреннихфеодов, прекрасных молодых людей, которые бесстрашно преодолели огромноерасстояние ради благополучия Альянса, служа порядку и миру.

Сюзан Дельгадо поставила свой стакан на стол, высвободила(не без труда) вторую руку из цепких пальцев дядюшки и захлопала. К нейприсоединились остальные. Хлопали недолго, но очень тепло. Элдред Джонас,заметил Роланд, не выпустил стакана из руки, чтобы последовать общему примеру.

Торин, улыбаясь, повернулся к Роланду. Поднял стакан.

– Могу я начать с тебя, Уилл Дйаборн?

– Да, конечно, буду вам очень признателен.

Слово «да» он произнес с местным выговором, заслужив смех иновую порцию аплодисментов [В Гилеаде слово это произносили как йез (yes), вХэмбри – эйе (aye).].

Торин еще выше поднял свой стакан. Все поступили точно также. Хрусталь засверкал в свете люстры.

– Дамы и господа, представляю вам Уилла ДиаборнаизХемпхилла, Ричарда Стокуорта из Пеннилтона и Артура Хита из Гилеада.

При последнем слове шепоток и ахи пробежали по залу, словномэр представил Артура Хита с Небес.

– Примите их хорошо, всячески помогайте им, пусть жизнь вМеджисе покажется им медом, а воспоминания о проведенных здесь днях останутсяна всю жизнь. Содействуйте им во всем, ибо служат они тем идеям, которые намтак дороги. И пусть долгими будут их дни на земле. Так говорит ваш мэр.

– ТАК ГОВОРИМ МЫ ВСЕ! – хором откликнулись гости.

Торин выпил, остальные от него не отстали. Вновь загремелиаплодисменты. Роланд повернулся, не в силах сдержаться, и сразу же поймалвзгляд Сюзан. Мгновение они смотрели друг другу в глаза, и Роланд понял, чтоона потрясена не меньше, чем он. Потом женщина, похожая на нее, но старше повозрасту, наклонилась к ней и что-то прошептала на ухо. Сюзан отвернулась, еелицо застыло, как маска… но он увидел в глазах девушки ее отношение к нему. Ивновь подумал, что данное кому-то слово можно взять обратно, а любой договор –отменить. Ибо ничего нет невозможного…

Когда гости потянулись в обеденный зал, где в этот вечернакрыли четыре длинных стола и свободного места практически не осталось,Корделия дернула племянницу за руку и оттащила от мэра и Джонаса, которые очем-то беседовали с Френом Ленджиллом.

– Почему ты так смотрела на него, мисс? – яростно прошепталаКорделия. Вертикальная морщина прорезала ее лоб. Глубокая, как окоп. – Чтовзбрело в твою красивую, но бестолковую голову?

Сюзан уже по первому слову поняла, что тетя вся кипит.

– Смотрела на кого? И как? – Она надеялась, что голос у неезвучит как должно, но что творилось у нее в сердце… Пальцы Корделии впились вее запястье.

– Не пытайся обмануть меня, мисс Красотка! Видела ты этогомолодца раньше? Говори правду!

– Нет, откуда? Тетя, мне больно.

Тетя Корд хищно улыбнулась и еще сильнее сдавила руку Сюзан.

– Маленькая боль сегодня лучше, чем большая завтра. Умерьсвое бесстыдство. И прекрати строить глазки.

– Тетя, я не понимаю, о чем ты…

– А я думаю, что понимаешь, – оборвала ее Корделия ипридавила к деревянной обшивке стены, чтобы не мешать проходящим в обеденныйзал гостям. Когда ранчер, эллинг которого находился по соседству от их,поздоровался с ними, тетя Корделия тепло ему улыбнулась и пожелала долгих днейна земле, прежде чем вновь вперить свой взор в Сюзан.

– Слушай меня, Сюзан, и слушай внимательно. Если я виделатвои коровьи глаза, считай, их видела половина компании. Ладно, что сделано, тосделано, но на этом надо ставить точку. Твое время для детских игр ушло. Тыпонимаешь?

Сюзан молчала, лицо ее застыло маской упрямства, которуюКорделия ненавидела больше всего. В такие моменты ей всегда хотелось отвеситьтвердолобой племяннице с дюжину оплеух, чтобы из носа у нее полилась кровь, аиз больших серых глаз – слезы.

– Ты дала слово и заключила контракт. Бумаги подписаны,ведьма вынесла свой вердикт, деньги перешли из рук в руки. Ты пообещала. Еслидля тебя это ничего не значит, девочка, помни, что значило данное слово длятвоего отца.

Слезы вновь сверкнули в глазах Сюзан, к вящей радостиКорделии. В жизни толку от ее братца не было никакого, разве что поучаствовал впоявлении на свет этой красотки… но хоть после смерти приносит пользу.

– А теперь пообещай, что будешь смотреть только себе подноги, а если увидишь, что к тебе приближается этот мальчик, пойдешь другойдорогой.

– Обещаю, тетя. – прошептала Сюзан. – Обещаю.

Корделия улыбнулась. Улыбка делала ее красивой.

– Вот и хорошо. Тогда пойдем. На нас уже смотрят. Возьмименя за руку, дитя!

Сюзан схватилась за напудренную тетушкину руку. Бок о бок,шурша платьями, они вошли в обеденный зал. На груди Сюзан поблескивалосапфировое ожерелье. Многие отметили, как похожи тетя и племянница и какгордился бы ими бедный Пат Дельгадо, если бы мог их сейчас увидеть.

Роланд сидел за центральным столом, между Хэшем Ренфрю(ранчером, еще более широкоплечим и высоким, чем Ленджилл) и худосочной сестроймэра Торина, Корал. Ренфрю уже крепко приложился к пуншу. А теперь, когда настол поставили суп, отдавал должное элю.

Говорил он о рыболовстве ("не то что я этим занимаюсь,юноша, но мутантов они вытаскивают все реже, а это благо"), фермерстве("растет тут что угодно, но предпочтение отдается пшенице и фасоли")и, наконец, о более близком и родном: лошадях. Дела у них шли как обычно, да,как обычно, хотя последние сорок лет выдались трудными для феодов,расположенных на прибрежных равнинах.

– Разве здесь не очищают породу? – спросил Роланд. Там,откуда он приехал, этим уже начали заниматься.

– Да, – согласился Ренфрю, проигнорировав картофельный суп ивзявшись за обжаренное мясо. Куски он хватал прямо рукой и отправлял в рот,обильно заливая их элем. – Да, молодой мастер, с очищением породы дела идутнеплохо, трое из пяти жеребят рождаются нормальными, их можно использовать идальше для воспроизводства, четвертый годится только в качестве тягловой силы.И лишь один из пяти рождается мутантом, с дополнительными ногами, глазами иливнутренностями, торчащими из живота. Это, конечно, хорошо. А вот рождаемостьпадает. У жеребцов вроде бы все стоит, но семя теряет силу.