Сириус - Стефан Серван

Я рычу. Я понимаю, что говорит мальчик-смерть, и не понимаю.

Я в замешательстве. Мне страшно.

Мальчик-смерть кивает: Я знаю, что тебе страшно. Что ты хочешь есть.

Он кладет передо мной еду.

Я чую. Запах пшеницы, сухих ягод, орехов и меда.

У меня текут слюни.

Мальчик-смерть говорит: Ешь. Ешь и иди дальше. Иди, куда должна идти.

Я знаю, что нельзя.

Но голод слишком силен.

Я ем.

Я ем, и он смотрит на меня молча.

Мальчик-смерть.

Они проснулись до рассвета.

Авриль была уже не такой бледной.

Малыш, спавший с ней под одним спасательным одеялом, погладил девушку по щеке.

– Малыш? – пробормотала Авриль, не открывая глаз.

– Да. Малыш, он тут.

Авриль приоткрыла глаза и улыбнулась мальчику.

– Где… Где это мы?

– Мы иди на Гору.

– А Дарий, – смогла выговорить Авриль, – где Дарий?

Рассказчик присел рядом с ней.

– Авриль, не волнуйся, сейчас ты в безопасности.

Когда Авриль увидела мужчину, глаза у нее округлились.

– Как… Как вы нас нашли?

– Не важно, – сказал Рассказчик.

И, помолчав, добавил:

– У тебя, наверное, сотрясение мозга. Мы положим тебя в повозку. Тебе надо отдохнуть, и через пару дней станет лучше. А пока нужно пить. Ты поняла?

Авриль кивнула, но избегала смотреть старику в лицо.

Он дал девушке немного воды. Авриль жадно выпила и закрыла глаза.

Рассказчик попытался успокоить Малыша:

– Не переживай. Она отдохнет. Потом всё будет в порядке.

Сидя под навесом, они легко позавтракали.

Едва проглотив батончик, Эзоп стал бить копытом и брыкаться: ему не терпелось в дорогу. Рассказчик запряг осла, потом они погрузили Авриль в повозку, и Сириус прижался к девушке, чтобы ей было теплее.

Рассказчик даже не стал сворачивать навес. Так и оставил его под дождем.

– Всё, что коснулось земли, заражено. Этим уже нельзя пользоваться. Тент, листы железа, вашу одежду оставляем здесь. Можешь завернуться в спасательное одеяло, если хочешь.

Малыш предпочел остаться голым. С ожерельем из пробок и пакетами на ногах он походил на маленького дикаря. Обсудив что-то с ослом, он забрался ему на спину, с Одной на плече.

Рассказчик надел ружье, натянул на голову широкополую черную шляпу, взялся за поводья, и наконец повозка затарахтела под ударами дождя.

Эзоп, будто зная точно, куда идет, взял курс на восток.

Они пошли по каменистой тропе, которая вела чуть в гору, через равнину остекленевших трав. Под дождем пейзаж расплывался в оттенках желтого. Стеклянные бусины лопались под завернутыми в пакеты копытами осла и под колесами повозки. Рассказчик не переставая следил за окрестностями. Может, боялся, как бы мальчик-смерть, про которого говорил Малыш, не поджидал их в укрытии. Вскоре подъем стал круче, тропа сложнее, и мышцы Эзопа вздулись от напряжения. Малыш спрыгнул на землю – Одна вцепилась мальчику в плечо – и засеменил рядом с белым ослом. Рассказчик подбадривал Эзопа, тихо прищелкивая языком. Тропинка стала петлять, с каждым зигзагом все круче. На подъемах повозка кренилась, и ось жалобно скрежетала. Когда Эзопу становилось трудно тянуть груз, Рассказчик с Малышом обходили повозку и налегали на задний борт. К полудню под ударами ветра и дождя они взобрались на возвышавшееся над долиной плоскогорье.

Рассказчик с Малышом напоили Авриль и разделили паек. Все ели и смотрели вниз, на реку, похожую на красного грязевого дракона. Она невообразимо разлилась. Воды доходили теперь до самых труб, и дорога, по которой Малыш и Авриль шагали несколько дней назад, была затоплена.

Рассказчик сокрушенно покачал головой:

– Если вода еще поднимется, отрава распространится повсюду.

Дальше к северу виднелся город, а над ним – длинная воронка дыма. Чудовищный пожар. Город горел, несмотря на дождь. Казалось, обезумевшие воды унесли Мост. Крыса на плече у Малыша протяжно пропищала, будто отдавая дань памяти погибшим братьям и сестрам.

Вдруг они чуть не рухнули от сильного толчка, и прямо на глазах одна из труб электростанции задрожала и треснула сверху донизу.

Рассказчик положил руку Малышу на плечо.

– Пойдем. Здесь нельзя оставаться.

Люди и животные двинулись дальше и вскоре вошли в лес низкорослых и скрюченных деревьев. Подъем стал более пологим, тропа ровнее, так что почти час они шли без особых усилий. На привале Рассказчик осмотрел землю, поправляя ружье за спиной.

– Стеклянных шариков больше нет. Видимо, мы вышли из зараженной зоны. Пойду поищу целебных кореньев для Авриль. Ждите меня здесь.

Он двинулся в лес, но Малыш остановил его:

– Рассказчик ждать. Малыш чуять лес.

Мальчик подошел к корявому дубку. Обнюхал его, приложил ухо к стволу, потом помотал головой:

– Нет, атрава. Дерево, оно мертвое. Дальше. Идти дальше.

Рассказчик нахмурил брови под намокшей шляпой.

– Ты и с деревьями умеешь разговаривать?

Малыш рассмеялся.

– Дереви не разговаривают! – Он влез на спину Эзопа. – Но Малыш слышит, что они говорят.

Рассказчик сощурился, пытаясь понять, не смеется ли мальчик над ним, но потом смирился с очевидным. Малыш был способен на нечто недоступное его пониманию.

Они продолжили свой путь. Температура постепенно стала падать, и дождь сменился снегом. Сириус просунул рыло между складок навеса и стал ловить языком белые хлопья. Как ни протестовал Малыш, Рассказчик полез в повозку искать, что на него надеть. Он вылез оттуда с потертым одеялом и набросил на худые плечи Малыша. Одна была довольна: она тут же исчезла в его складках, удовлетворенно попискивая. Вскоре всё вокруг стало белым и чистым. Царило спокойствие, ватная тишина, нарушаемая лишь скрипом колес повозки.

Под вечер они вошли в небольшую лощину, где сходились многие тропы. Эзоп замедлил шаг, принюхался, затем стал рыть мордой снег, будто именно здесь и планировалась остановка.

Рассказчик отпустил поводья.

– Думаю, на сегодня Эзоп закончил свой путь.

Малыш соскользнул со спины осла и пошел в лес, послушать дерево. Он обернулся к Рассказчику и улыбнулся:

– Здесь дереви живые.

– Тут уже не отравлено?