Почти знаменита, или Через сплетни к звездам! - Дебора Шонеман

Попробовав по кусочку каждого десерта, они покинули заведение, обнявшись. Попросив счет, Марко получил лишь кучу улыбок и водопад итальянских слов. Они упали на заднее сиденье машины и начали целоваться; на его вопрос, а не поехать ли им к нему, она кивнула в согласии. Она думала, что он живет в здании из коричневого кирпича в Вест-Виллидж или в мансарде на Трибеке — в квартире мечты, куда она однажды тоже вселится. Вместо этого машина подвезла их к неброскому многоквартирному дому светлого кирпича в Челси. Видимо, удивление отразилось на ее лице, и он поспешно объяснил, что поселился здесь, когда переехал в Нью-Йорк.

— Работа на кухне — это тяжелый повседневный труд. По крайней мере, отсюда до работы я могу пешком дойти.

Чтобы найти квартиру получше, у него не хватало то денег, то времени, но сейчас, сказал он, пора наконец начать поиски. Может, Кейт ему поможет?

— С удовольствием, — ответила она и не преминула похвастать, что ряд крупнейших маклеров мира недвижимости задолжали ей.

Они продолжили целоваться в лифте и не останавливались, пока он не отпер квартиру ключами, которые достал из-под коврика у порога, — он постоянно их теряет, объяснил он, что немного удивило ее. По вечерам, когда он колдует на ресторанной кухне, он выглядит таким собранным. Она скоро поймет, что всякий, кто добивается внимания публики, машет рукой на свою личную жизнь, и чем шире слава в обществе, тем хуже обстановка дома.

Она подумала, что ей надо бы поехать домой. Надо уехать сейчас, пока он хочет ее сильнее всего на свете и когда он почти заполучил ее. Но каждый сантиметр ее тела горел желанием остаться с ним, дать ему увести себя в спальню, упасть на простыни его разобранной постели.

Медленно и осторожно он снял с нее всю одежду, словно апельсин очистил — особенно тщательно отделив белые волокна от оранжевой сердцевины. Джинсовая юбка упала на пол, за ней белый кашемировый свитер — тот самый, с дырой на локте. Она провела руками по его волосатой груди и почувствовала, как он расслабляется. Их руки сцепились. Каждое их движение — медленное и одновременно нетерпеливое: сочетание, о котором она до этой ночи и не подозревала.

Умом Кейт понимала, что надо заставить его ждать, но удержаться перед искушением не было сил. Все ее сомнения испарились, в голове остался только белый шум, правила только плоть. Он быстро и плавно вошел в нее, застонал, когда она обхватила его; все происходило так, словно они уже миллион раз занимались любовью, словно уже давно притерлись друг к другу, словно знакомы отнюдь не по встречам за обеденным столом.

В какой-то момент Кейт уперлась взглядом в белый потолок, который плыл, шел волнами.

— Нам будет очень весело вместе, — сказал он, упав на ее грудь, и вытер пот, скопившийся в ямочке на ее шее. Она перекатилась поверх него, не желая отпускать ни на секунду. Он был все еще напряжен внутри нее, улыбнулся, задвигал бедрами, и они быстро дошли до оргазма, закричали в один и тот же момент.

Через несколько часов нежное субботнее солнце переправилось через реку и добралось до глаз Кейт. Она не помнила, как они заснули, но Марко рядом храпел вовсю. Она улыбнулась. Увидев на его спине прыщик, она почувствовала облегчение. Приятно знать, что у него тоже есть мелкие недостатки, о которых знает только она.

Проснувшись, она поняла, что еще не отошла от горячки ночи. Ей захотелось сделать для него что-нибудь. Она решила приготовить завтрак.

Тихонько сползла с постели и на цыпочках ушла на кухню. Шкафы были полны сияющей новой посуды, которую, как он после рассказал ей, ему подарила фирма за помощь в рекламной кампании. В холодильнике — только шампанское, белое вино и баночки с надписями на французском языке. Он, наверное, никогда не готовит дома. На столе — целая стопка разных рекламных меню, так что Кейт набрала телефон индийского ресторана и заказала яйца, кофе, молоко, зеленый перец, лук и сыр. Не усложняйте, говорил он во всех своих интервью.

Марко продолжал громко храпеть, и Кейт подумала, что он, наверное, принял снотворное. Она попыталась слегка расчистить его кухонный стол, заваленный стопками старых журналов и газет, подарочными пакетами с различных вечеринок и приемов — все это было придавлено стопкой старых, явно бывших в частом пользовании поваренных книг. Она открыла конверт с фотографиями, найденный на столе, — на снимках, по-видимому, Италия, но, услышав, как он заворочался, поспешно запихнула их обратно.

Приехал и уехал курьер, доставивший заказ, и Кейт приступила к приготовлению завтрака. Нарезав лук и перец, она их посолила. А в омлет молоко добавляют, интересно?

— Ты пытаешься лишить меня работы? — спросил Марко.

Он проснулся, пришел на звуки в кухне и теперь откровенно забавлялся.

Она подскочила от неожиданности и чуть не отрезала себе палец.

— Просто я подумала, что вряд ли часто готовят для тебя, — ответила она, а он, положив свои руки на ее, показал ей, как надо резать овощи — качая нож вперед-назад по разделочной доске.

— Да, в этом ты права. Но будь добра, посвяти меня, темного, в тайну того, что же ты готовишь.

Она начала объяснять, а он приложил палец к ее губам и молча смахнул все с разделочной доски. Он взял головку чеснока, раздавил ее ложкой, а потом мелко порезал.

— Сначала надо раздавить. Так получится ароматнее, — объяснил он, давая первый из множества уроков.

Затем он взял огромный кусок масла и бросил плавиться в сковороду. Кейт ахнула.

— Милочка, все, что ты ешь в ресторане, искупалось в масле, — сказал он. — И перестань думать, что потолстеешь от этого. Масло вкусное, и без него не обойтись. Толстеют от переедания, а не от поедания того, что нравится, небольшими порциями. А еще толстеют от консервантов в таких ингредиентах, как маргарин и заменитель сахара. Не от масла.

Он взбил яйца, добавил немного молока, а затем вылил смесь на сковороду. В другой сковородке он поджарил овощи, которые добавил к только начавшим пузыриться яйцам. Затем сказал «остороооожно» и одним движением кисти перевернул в воздухе омлет, поджарил с другой стороны, так что он стал похож на пиццу, и подал.

Кейт зааплодировала, а он притянул ее и поцеловал.

— Я еще много чему могу тебя научить, — произнес он.

Свежий номер «Уолл-стрит джорнал» сообщил, что отец Блейка решил уйти из банка — мол, так и планировал, — уйти в шестьдесят пять; и все благодаря тому, что Блейк сводил Джастина Катца на обед. Он обещал ему эксклюзив в этой истории в обмен на то, что Джастин не упомянет то, что отец выступит свидетелем обвинения в суде над Марком. Катц обещаний не давал — он все-таки профессионал, но и того хватило. Он ведь понимал, что Блей к и его отец могут пригодиться и сейчас, и в будущем. Да и Бетани заткнется на какое-то время — по крайней мере, у Блейка будет возможность вернуться с дивана в гостиной в спальню (пока она не найдет еще что-нибудь, за что зацепиться).

Отец позвонил и поблагодарил за помощь в работе с «Джорнал».