Три позы Казановы - Юрий Поляков

Отец и сын бурно выясняют отношения через стальную дверь: оказывается, в жизни всё было сложнее: Бережной бросил невесту, увидев снимок, сделанный Алисой: Дарья в кабине крана чалится с бригадиром Рустамом. Ярослав прощает отца и, охладев к матери, рассказывает об этом позорном факте Изольде. Но умная табельщица не спешит верить в непостоянство будущей свекрови. Она, превозмогая беременность, едет в областной центр и находит Алису – несчастную, пьющую, рано состарившуюся женщину. После того как её бросил муж, а папашу сняли с высокого поста, журналистка совсем опустилась. Изольда ставит ей бутылку и вопрос ребром: «Как было на самом деле?» Похмелившись и усовестившись, та сознаётся, что подсунула ревнивому Бережному фотомонтаж, подло скомпрометировав непорочную Дарью. С радостной вестью Изольда едет к Ярославу.

Тем временем на стройке, охваченной мятежом, дела идут всё хуже: рабочие бездельничают, Ярослав со своим неоконченным высшим ещё не способен руководить возведением крупного гидросооружения, а Шматков умеет только воровать и прятать концы в двойную бухгалтерию. Именно за это, а не за новое мышление хотел его выгнать директор. Он узнал, что снабженец вместо дорогого высококачественного цемента закупил дешёвый раствор, разницу положив себе в карман.

В отчаянии Ярослав идёт за советом к отцу и обретает поддержку. По ночам он тайком выпускает его из шкафа, и они до рассвета сидят над «синьками», спорят, пьют чай и за неспешной беседой Бережной делится с сыном тайнами управления производством. Молодой задор и руководящий опыт, соединясь, творят чудеса: работа налаживается, огромные самосвалы скидывают глыбы, перекрывая русло могучей реки. Укрощённая вода, упав с высокой плотины, покорно устремляется к лопастям турбин, – и вот уже свежее электричество из генераторов весело бежит по гудящим проводам, чтобы напитать энергией ускорения советскую экономику. Тем временем Дарья, узнав от Изольды правду, прощает Бережного – их ждёт долгожданная ночь любви на ворохе строительной документации. Сколько невысказанных нежных слов и невыказанной ласки накопили они за эти потерянные годы!

Но и Шматков не дремлет. Боясь разоблачения, он решает захватить власть и поквитаться с врагами, включая Дарью, не оправдавшую его вожделений. С этой целью мерзавец выпускает «талоны счастья», якобы дающие каждому право получить в частную собственность кусочек плотины. Работяги, но особенно инженеры и конторские, в восторге, они выбирают новым директором Шматкова. Он приказывает запереть Бережного, Ярослава, Дарью и Изольду, у которой уже отходят воды, в несгораемый шкаф. А вечером на стройку въезжают грузовики с ящиками водки и рефрижераторы с закуской. Победивший пролетариат охотно меняет свои «талоны счастья» на дармовую выпивку с жратвой. Начинается циклопическая оргия, мало чем отличающаяся от нравов Содома и Гоморры…

Из тех, кто понимал что к чему и не хотел расставаться со своей частной собственностью, «талоны счастья» выбивали нанятые уголовники и купленная на корню милиция, которую Шматков сразу переименовал в полицию. Сам он расположился в директорском кабинете за широким столом и алчно следил за тем, как растёт перед ним гора мешков, набитых «талонами счастья». В несгораемом шкафу подлец приказал просверлить несколько отверстий, чтобы узники могли дышать и наблюдать его жизненный триумф. Ещё немного, и он, Шматков, мелкий расхититель социалистической собственности, станет первым олигархом, владельцем крупнейшей гидроэлектростанции.

Но тут случилось страшное: плохонький жульнический бетон не выдержал напора талых сибирских вод, плотина дала трещину, раскололась, страшные апокалиптические воды обрушились на землю, смывая всё на своём пути: и полицию, и уголовников, и погрязших в пьяном разврате пролетариев вкупе с инженерно-техническими кадрами. Новый хозяин жизни Шматков, отвратительно булькая, утонул в трясине размокших «талонов счастья».

А несгораемый шкаф, оказавшийся к тому же ещё и непотопляемым, плыл себе, подобно библейскому ковчегу, рассекая мутные мусорные волны. Наконец, достигнув чистой заводи, он прибился к отлогому сосновому берегу, изрытому оживлёнными ласточкиными норками. Откинулась железная створка – и наружу вышли живые и невредимые Бережной, Дарья, Ярослав и Изольда с кричащим младенцем на руках. Им предстояло жить, любить и обустраивать новый, очищенный потопом мир…»

Но самое удивительное, что сценарий этот был написан года за два до начала перестройки.

Помните ли вы скандал с фильмом «Скотинская мадонна»? Как не помните? Лента снималась на казённые деньги к шестидесятилетию Победы и должна была прославить подвиг нашего народа в борьбе с фашизмом. В данном случае речь шла о героическом спасении Дрезденской галереи советскими воинами. Сценарий написал, естественно, Карлукович-старший, снимал, конечно, Самоверов-средний, а продюсером стал, разумеется, Гарабурда-младший. Все знаменитости с гнильцой. Фильм вышел про то, как победители мародёрствовали в разрушенном Дрездене, грабили изобильные немецкие дома, унося всё, от рояля до губной гармошки, насиловали беззащитных белокурых фрау и фройляйн, пытали, расстреливали, глумясь, школьников, пойманных с фаустпатронами, которые несчастные подростки, поверив расклеенным листовкам, несли сдавать в комендатуру… «Гитлерюгенд! Хальт! Нихт шиссен! Та-та-та-та!»

По сюжету один хитроумный полковник, из интендантов, по фамилии Скотин, приставленный к спасённым шедеврам, сговорившись с особистом Ломовым, задумал невероятное: подделать «Сикстинскую мадонну», чтобы в Москву отправить копию, а оригинал продать. Для выполнения этого подлого замысла Скотин с помощью Ломова нашёл среди личного состава живописца – сержанта Пинского, призванного на фронт прямо со скамьи Академии художеств. Смершевцы взяли его как раз в тот момент, когда он в походном альбомчике зарисовывал товарищей по оружию, раскинувшихся на привале. Обвинив в попытке нанести на бумагу схему расположения складов и артустановок, Пинского арестовали и, завязав глаза, привезли в подвал полуразрушенного готического замка, где хранилась часть Дрезденской коллекции, включая шедевр Рафаэля. Скотин объяснил сержанту, что нужно срочно сделать копию для подмосковной дачи маршала Жукова. Зная по рассказам, в какой невозможной роскоши погрязли сталинские маршалы и наркомы, Пинский поверил, а Ломов, чтобы ускорить работу, дал ему в помощницы юную Гретхен Зальц, выпускницу дрезденской художественной школы, арестованную за связь с немецкими партизанами, которых отродясь не было в природе. Нация дисциплинированная: «капитулирен» – значит «капитулирен».

Но это же кино, а в кино, как в эротических фантазиях, всё возможно! Однако для копирования нужны были старый холст, кисти, краски. Ломов спросил у Гретхен, где всё это можно купить или обменять на продукты. Наивная немочка дала адрес своего дяди Вилли, известного торговца художественными принадлежностями. Через полчаса смер-шевцы ворвались в магазин, закололи дядю Вилли с чадами и домочадцами штыками, забрали всё необходимое и вернулись в замок. Но фройляйн Зальц, разумеется, ничего не узнала об этом зверстве, она вместе с «герром Пинским» погрузилась в упоительно-таинственный процесс копирования шедевра.